Шимун Врочек - Метро 2035: Питер [cпециальное издание] [litres]

Но скинхеда с его Киплингом было жаль.

«Прощай, Убер».

Баррикады, баррикады.

Иван спустился по ступенькам вслед за капитаном из невских. У него была фамилия Войнович, но все звали его «капитан Костя». Капитан Костя договорился с бордюрщиками о встрече.

Проходы в арках были заложены мешками с песком до самого верха, из маленьких амбразур выглядывали стволы ружей. Иван оценил наклон пола – нет, гранатой нельзя, скатится обратно. «Впрочем, ты не за этим пришел».

– Стойте! – приказали из-за амбразуры.

– Рамиль, это я, Костя, – крикнул капитан. Лампы дневного света на потолке не работали, но зато в сторону Ивана с капитаном били лучи двух фонарей-«миллионников». Глаза резало. Ни черта не видно.

Пауза.

– Кто с тобой? – спросили из-за баррикады.

– Друг. Он хочет кое о чем тебя спросить, Рам.

Долгая пауза.

– Даю слово, мы только поговорить, – сказал капитан Костя.

– Ладно, – сказали там.

В узкий проем вышел высокий человек. Лица его было не разглядеть. Иван щурился. Фонари били безжалостно.

– Садитесь, – велел человек.

Они устроились на полу, Иван из-под задницы вытащил гильзу, отбросил в сторону. Весь пол усыпан. В отличие от мертвецов, гильзы никто не убирал. Когда Иван и Костя уселись, человек подошел – под ботинками позвякивали гильзы – и сел напротив.

– Кто ты и о чем хочешь говорить? – обратился он к Ивану.

– Диггер. Зовут Иван. Мой друг пропал.

– Ты хочешь узнать, не у нас ли он?

– Среди убитых его не было, – сказал Иван.

– А какой мне интерес рассказывать тебе про твоего друга? – Голос негромкий, ровный. Равнодушный.

– Думаю, – сказал Иван, – мы могли бы договориться.

Человек медленно покачал головой.

– Вряд ли.

Иван наконец смог его разглядеть. Серо-голубой бушлат, на груди нашивка МЧС с восьмиконечной белой звездой. Лицо красивое, похоже, но толком не понять.

– Как он выглядит?

– Бритый налысо, рост выше среднего. Лет тридцать-сорок, не поймешь. Глаза голубые. Зовут Убер. Да… еще у него татуировка вот здесь, – Иван похлопал себя по плечу, показывая. – Молоток и нож круглый такой. И венок вокруг. Приметная татуировка.

– Не помню такого.

Иван на мгновение прикрыл глаза. Вечная память, Убер. Хоть ты и расист.

– Все? – спросил человек.

– Еще один вопрос. – Иван помедлил. – Зачем вам наш генератор?

Пауза.

– Думаешь, он у нас? – Человек покачал головой. – Ошибаешься. Мы ничего у вас не брали.

«Опять ложь», подумал Иван.

– Уходите, – велел человек. – Через две минуты мы открываем огонь.

Они поднялись наверх. Иван понял, что промок насквозь. Стянул шапку и вытер лицо.

– Кто это был? – спросил он у капитана Кости.

– Рамиль Кандагариев. Он у них один из главных. Начальник охраны Ахмета. Нормальный, но иногда… не совсем.

Что ж.

«Вы сами напросились», подумал Иван с ожесточением.

Зло должно быть наказано.

Вот так.

Вечером, перед самым началом операции Ивана вызвали к генералу.

– Что это?

Иван разглядывал знакомую эмблему – он уже видел такую у некоторых адмиральцев. Белый круг с серой каемкой, внутри круга – стилизованное изображение сжатого кулака. Пять серых пальцев.

– Символ, – сказал Мемов. – У каждой империи должен быть символ. Это наш.

Он поднял руку с короткими растопыренными пальцами, медленно сжал их по одному в здоровенный кулак.

– Пять станций – по отдельности слабы. Но вместе мы едины. Это будет нашим символом. Держи.

В ладони Ивана оказался вышитый круг.

– Иди спать, сержант, – сказал генерал. – Завтра тяжелый день. Я на тебя рассчитываю.

Разверни свою жизнь, как конверт с пометкой «срочно».

Конфиденциально.

Лично в руки.

После прочтения сжечь.

– Начинаем, – сказал Иван негромко. Мимо шли угрюмые и подавленные адмиральцы, невские, василеостровцы. Соединенные силы Альянса покидали «Маяк», – не понимая, в общем-то, зачем это делают.

– Ван, хоть ты объясни, – подошел к Ивану Кулагин. – Что за хуйня творится? Почему уходим?! Это же бред полный!

Иван мотнул головой. Вот они, проблемы секретности. Даже своим нельзя ничего сказать.

– Не знаю, Олежка, – сказал Иван нехотя. – Ты иди.

– А дизель?! – У Кулагина вздулись желваки у упрямого рта. – Как же наш дизель?

– Иди. Поверь, так надо.

Кулагин некоторое время рассматривал Ивана в упор.

– Спелся, да?

– Что? – От неожиданности Иван растерялся.

– Я смотрю, тебя генерал уже обработал, – с горечью сказал Кулагин. – Эх ты, диггер. Как был ты пришлый, так и остался, верно?

Иван окаменел.

От ярости потемнело в глазах.

– Олежка, – сказал он. – Только потому, что это ты, я тебе это прощу. А может, и не прощу. Пока не знаю. А сейчас – бери людей и веди, куда тебе сказано. Понял, придурок?!

Кулагин выпрямился… Иван смотрел на него равнодушным, омертвелым взглядом. Командир василеостровцев поперхнулся. Открыл рот…

– Еще одно слово, – предупредил Иван негромко. – Лучше не надо, Олег. Поверь мне.

– Я… – сказал Кулагин.

– Пошел ты, – тихо сказал Иван. Выпрямился, официальным тоном: – Выполняйте приказ генерала, товарищ капитан!

Огромный Кулагин качнулся, дернул головой. Потом махнул рукой и отправился догонять своих.

Иван резко выдохнул. Приступ ярости не отпускал. Ладонью размял лицо – оно напоминало противогазную маску. Жесткое, резиновое, бесчувственное. «Ничего, – сказал себе Иван. – Ни-че-го. Это нормально. Хоть разорвись для них, а все равно будешь пришлым. Навсегда».

«Василеостровская».

«Это мой дом.

Я вернусь и вырву язык каждому, кто скажет, что это не так».

Подошел Сазонов. Иван окинул взглядом его высокую фигуру в неизменном светлом плаще. Через плечо перевязь с кобурой, из нее высовывается черная рукоять револьвера.

– Все готово, – сказал Сазонов. – В вентиляционном пришлось заменить таймер – барахлил, зараза. Во второй ПК-шке баллон подтравливает, кажется. Но Проф сказал – нормально, до часа Икс давление не успеет упасть… – Сазонов внимательно вгляделся в лицо Ивана. – Ты чего такой?

– Какой?

– Не знаю… Взбаламученный.

Иван помолчал.

– А пошло оно все в задницу, – сказал он в сердцах. – Верно, Сазон? Мы с тобой сами разберемся со своей жизнью.

Сазонов улыбнулся.

– Точно, Ван. Начинаем?

Иван помедлил. Огляделся. Последние отряды Альянса покидали «Маяковскую».

Кивнул. Начинаем.

– Химическое оружие? – Профессор поднял брови. – Вообще-то оно активно применялось только в Первую мировую войну. Уже Вторая мировая обошлась практически без него.

Для Ивана все это были просто слова. Катастрофа тоже обошлась без химического оружия, и что, нам от этого легче?