Ярослав Васильев - Право на жизнь

И жалобно посмотрела на мужа. Прелести свалить все простые, но объёмные черновые расчёты на машину, а фокусировку на фабричные приборы, она уже оценила. Но для личного пользования это выходило довольно дорого.

Андрей фыркнул:

— Всего лишь? Департамент благоустройства мне сразу намекнул, что готов потратиться куда больше. А то у них жилые районы новостроек уже пару лет как есть, а положенный рядом парк только на картах до сих пор. Мэрия всю плешь им проела. Ещё обрадуются, что так дёшево тебя уговорили.

— Тогда точно всё. Согласна, — Шоннах загорелась идеей. — Если будут инструменты — я уже прикинула, куда все эти всплески пущу, чтобы каждое утро с проверкой по лесу не бегать, — девушка в предвкушении потёрла руки. — У нас по магии есть сборник задачек теоретических. Там уйма интересных идей, по которым гоняют учеников, но которые никогда не реализуют на практике. Сложно, долго считать и подгонять «по месту». Причём корректировать надо постоянно, а каждую правку считать дня три-четыре. Не меньше. А тут я ка-а-ак свалю всё на компьютер… Заодно попробую пентаграмму запрограммировать.

Тут Андрей поднёс палец к губам и негромко сказал:

— А вот с этим — т-с-с. Если получится, я потом сам тихонько результаты отдам Манусу. Извини, не хочу, чтобы только я со службы сбежал — как наоборот тебя в какой-нибудь секретный НИИ припахали.

— Договорились.

Первое сентября выдалось ветреным и потому прохладным. В выцветающем голубом небе неслись пузатые мохнатые облака, им вдогонку по земле ветер гнал первые несмело облетевшие жёлтые листья. Но ближе к парку ветер стихал, да и тучи будто обходили стороной. Солнце здесь светило ярко и грело жарко, по новеньким дорожкам во все стороны носились школьники, за ними торопливо шагали, стараясь не отставать, родители. На уличной сцене громко играла музыка, артисты что-то пели и отплясывали. Солидно вышагивали аниматоры, одетые в костюмы героев мультфильмов. С ними фотографировались… Когда один из мальчиков решил потрогать очередного Карлсона, тот вдруг оказался ненастоящим — рука прошла насквозь, а Карлсон выбросил во все стороны кучу искр и растворился в воздухе. Впрочем, через секунду он уже стоял в паре метров дальше и невозмутимо двинулся вперёд по дорожке. Все, кто это видел, растерянно захлопали глазами. До этого фантом ничем от остальных аниматоров не отличался, никто и не мог подумать, что часть актёров ненастоящая. Дети тут же кинулись бегать и проверять: то сталкивались с очередной мягкой куклой и слышали насмешливое «ай-ай-ай», то Чебурашка или Золушка рассыпались листьями, звёздочками или птичками. Кутерьмы от этого стало ещё больше.

Но изюминкой парка и праздника стало, конечно же, новое кафе на окраине. Двухэтажное, в окружении высоких сосен. На стене гордо красовалась табличка «Лесная улица дом 1». Над зданием, привлекая внимание издали, висели плакаты, зовущие кушать мороженое. На площадке перед домом рыцари-фантомы устроили настоящий турнир. Очередной победитель выбирал себе из девочек-зрительниц даму и надевал ей на голову венок, который тут же разлетался весёлыми птичками. И конечно же приглашал зрителей кушать мороженое.

Но и без приглашения очередь выстроилась огромная. Сегодня просто так и в честь открытия пополам с Днём знаний Андрей раздавал всем желающим желейное мороженое. Полупрозрачный шарик размером со стандартную порцию можно было подержать в руках, он долго не таял. Но стоило его откусить, кусочек растекался во рту как самое настоящее мороженое, только вкус у него менялся от сливочного до какого-нибудь ягодного и обратно. Причём каждый новый откушенный кусочек — новый вкус. Кто-то из школьников попробовал стащить порцию без очереди, но вазочка превратилась в львиную голову, попробовала цапнуть за пальцы и наставительно сообщила:

— Между прочим, без разрешения брать нехорошо.

И тут же стала обратно обычной вазой с мороженым. Все засмеялись, а красный как рак торопыжка поспешил затеряться в толпе.

И дети, и взрослые ели десерт, временами зажмуриваясь от удовольствия. Особенно взрослые, потому что поваров среди завтрашних было мало, а любые пришельцы из будущего были нарасхват и в других областях помимо кулинарии. Подобным блюдом могли похвастаться лишь пара дорогих ресторанов. И неожиданно — кафе в новом парке…

Вечером, когда праздник закончился и все разошлись, Андрей готовил кафе к завтрашнему обычному дню. Один, так как Шоннах без сил сидела на стуле.

— Ещё несколько таких праздников, и, подозреваю, я вычерпаю здешний лес до дна.

— Всего несколько? — поддел Андрей. — Ты сиди, сиди. Бледная и напоминаешь выжатый лимон.

— Ну, не несколько, конечно, но на пару месяцев про осмотр территории можно не беспокоиться. Всё равно часто я так не смогу, и правда вымоталась.

— Это ты с непривычки.

Шоннах потянулась.

— А знаешь, я счастлива. Я шла в армию за свободой. Но только сейчас поняла…

— Что свобода — это созидать. А защищать созданную кем-то красоту — это не свобода, а необходимость.

— Да. Я понимаю, что наступит день, когда мы к этой необходимости вернёмся. Чтобы сохранить всё это, — девушка повела рукой вокруг, — всё то, что мы сейчас создаём. Но пусть этот миг настанет как можно позже.

Андрей обнял жену и шепнул ей на ухо:

— Сколько есть — всё наше.

Дом, в котором жила свекровь Нэрсис, девушке всегда очень нравился. Одних только жилых помещений в нем было четыре: изба-зимовка, изба-лестница, вышка с резным балкончиком, горница боковая. А кроме них были ещё сени светлые с лестницей на крыльцо, да клеть, да рядом отдельный навес-пристрой в длину стены. А вокруг двор. Когда Мария Львовна после Катастрофы не осталась в городе преподавать в университете, а перебралась учительствовать в одну из сельских школ, обрадованные деревенские и построили ей этот дом. Не прогадали: новый директор за дело взялась железной рукой, а её ученики на олимпиадах смело боролись за призовые места. Пару раз даже привезли с соревнований именные приглашения на поступление в университет.

Каждый раз приезжая с мужем в отпуск, больше всего Нэрсис любила бродить по этому удивительному дому босиком, не спеша. Особенно когда никого будто бы и нет: Мария Львовна на работе, младшая дочка ещё в школе. А муж в отпуске предпочитал спать до обеда. Или наоборот вставал затемно на рассвете и уходил на рыбалку. Один, потому что жене такое времяпровождение напоминало жизнь среди «Морских птиц». А эти месяцы она вспоминать не очень любила. Зато дом и мать мужа будили из глубин памяти картины детства, заставляли трепетать потаённые уголки души. Спокойствие, безопасность. И такая же мудрая, строгая хозяйка во главе — точь-в-точь как их домоправительница и экономка.