Ярослав Васильев - Право на жизнь

Шагая босыми ступнями по полу, ощущая кожей каждую шероховатость лакированных досок, Нэрсис неслышно подошла к большой семейной фотографии в рамке на стене. В прошлый визит её не было. Снято ещё до Катастрофы. В очередной раз спросила себя: интересно, а какой из себя отец Антона? Рассказы пусть даже самых близких людей всегда лишь тень человека. Но познакомиться с ним вживую никогда не удастся. Вместе со второй сестрой Антона он уехал из города незадолго до всех событий и остался на Земле. Но именно от него мужу достались соломенные волосы, худощавая фигура и неожиданно крепкие, сильные руки с тонкими пальцами. А вот карие озорные глаза и курносый нос вместе с пухловатыми губами у всех троих детей явно от мамы.

В сенях раздался скрип. Нэрсис повернулась, ожидая, что вернулся Антон. И встретилась взглядом с его мамой. Та смотрела чуть насмешливо и немного грустно.

— Не ждала? — улыбнулась женщина. — Я специально ушла из школы пораньше. Обязательно надо попрощаться, перед тем как вы уедете. Втроём. Лия сегодня, как давно мечтала, после уроков заночует у подруги. А утром вы уже уедете. Нечего её мешать в наши дела… да и маленькая она для них. Ей нельзя знать, куда вы отправитесь на самом деле. Не северные же стойбища, в самом деле, осматривать?

Нэрсис удивлённо захлопала глазами. Даже о том, что они с мужем скоро уезжают, ни она, ни Антон особо не говорили. И уж тем более не могло быть речи, куда уезжают. За последние пару лет служба генерала Гальбы и их коллеги из нэрлих понемногу разворачивали сеть наблюдателей в Королевствах людей. Из тех, кого использовали «в тёмную», из тех, кто имел нужные склонности и захотел помочь новой Родине именно такой службой. Но донесения шли медленно — доверять рацию можно было далеко не всем. К тому же возникла и другая сложность. Уезжая, зачастую убегая, эти люди рвали все старые связи и не могли вернуться на прежнее место. А на новом их знакомства и возможности в силу не самого высокого статуса ограничивались лишь тем графством или городом, в котором они теперь жили.

Людей, способных внедриться в обеспеченную и влиятельную верхушку общества, где и горизонт шире, и информации больше, среди перебравшихся к землянам было — по пальцам пересчитать. И для них проблема узнавания и риск даже в другом королевстве встретить старого знакомого слишком велик. Исключением мог стать Балвин: город крупный, шумный торговый порт. Там каждую навигацию ищут счастья тысячи приезжих. В их биографии никто не копается, в происхождении не роется — всё решат деньги и торговая хватка. Нэрсис же там не знают: внешне она за последние годы сильно изменилась, отец давно объявил её погибшей. Антон и она станут пробой пера. Закрепиться, создать базу для внедрения следующих агентов. Ибо никого не удивит, что к удачливому купцу приедут родственники, появятся верные приказчики из земляков. Через него или его знакомых купцов будут клянчить у какого-нибудь аристократа рекомендательные письма разнообразные провинциалы. Но у себя дома они сотрудники одного чисто гражданского института, и никого не удивит, если молодые специалисты-этнографы на пару лет уедут в командировку в Великую Степь собирать материал для будущей диссертации.

Мария Львовна опять улыбнулась.

— Не переживай, девочка, — она вздохнула. — Я не рассказывала тебе, потому что надеялась до последнего: вас минует чаша сия. Ещё с Гражданской мой дед первый из рода пошёл защищать Родину туда, где винтовка бесполезна, зато любят бить в спину и сыпать яд тем, кто считает вас друзьями. Мой дед тоже. И мой отец, дед Антона, даром что как вы числился простым научным сотрудником одного провинциального НИИ… Его погоны и награды никто не увидел даже на похоронах. Да и мы с мужем. Нет смысла скрывать: всё осталось на Земле. Мы тоже служили во внешней разведке. Дети «там» ничего не подозревали. Когда Антоша поступил на этнографа и историка, я, было, обрадовалась. После Катастрофы отказалась работать по прежнему профилю, переехала сюда из города. Наша судьба почётна, только очень тяжела иногда. Но видно судьбу не изменить. Всё равно мой сын идёт по дороге, написанной нашему роду. Поэтому сегодня мы обязательно попрощаемся. Только мы трое. Те, кто знает.

Когда разведчики — Нэрсис, Антон, и двое подростков Алиса и Родион, изображавшие детей — уже садились в вертолёт, девушку вдруг начала бить дрожь. Ещё никто из бывших «клеймёных» не рисковал возвращаться обратно. Пусть и аналитики, и она сама были уверены, что Нэрсис не опознают и не схватят, страх никак не хотел уходить. На борту вертолёта, который должен будет перебросить их через Срединный хребет, доводы разума вдруг показались ничтожными. А ведь и до Балвина их ждёт немало проверок. Чтобы создать историю своего появления, их семье предстоит долгий кружной путь до конечной цели. И тут Нэрсис вспомнило слова матери Антона. И сразу же успокоилась. Род её мужа не одно поколение занимается разведкой, а это невозможно без покровительства богов. Значит, и им будет сопутствовать удача. Если, конечно, самим не оплошать: рыжий хитрец Эбрел лентяев, которые полагаются на один лишь счастливый случай, терпеть не может.

Успокоившись, Нэрсис выглянула в иллюминатор. Согласно плану, чтобы остаться незамеченными, по ту сторону хребта винтокрылые машины окажутся уже в сумерках. И для этого стартовали днём. Вдалеке на западе синели в иллюзорной дымке несколько снежных шапок. Самые высокие пики хребта, но вертолёты обошли их далеко стороной. Зато зрелище остальных гор отсюда, сверху источало негу. Воздух был кристально прозрачен. Вот внизу промелькнула небольшая долинка, цветущая равнина, защищённая со всех сторон горами. Не очень высокими, но неприступными. Ближние горы были покрыты зеленью почти до самой вершины, холмы заросли цветущими кустарниками. Нэрсис даже будто ощутила гуляющий там лёгкий ветерок, слабый запах померанца и жасмина, смешанный с благовониями нарда и альпийского шиповника. Но вертолёт уже умчался вперёд, туда, где непроходимым бастионом высился следующий каменный пояс. Он явно поднимался выше полутора тысяч метров, растительность здесь уступила права осыпям и гранитным склонам. Солнце, скользившее по вершинам утёсов, золотило пейзаж каменного хаоса. В какой-то момент горы внизу начали сливаться в своём единообразии, и Нэрсис не заметила, как задремала.

Проснулась она на подлёте. Густые синие сумерки июньского вечера почти сменились призрачной чернотой ночи: момент, когда остаток дневного света не помогает, а наоборот мешает, обманывает. Заставляет верить, что ещё достаточно солнца, и не стоит напрягать глаза, чтобы разглядеть далёкие предметы. Вскоре винтокрылые машины нырнули к земле. Замерли. Сразу стало темно и тихо. В тишине слышался каждый стук, каждый шорох. Нашёптывая неведомые тайны, робко шумел ветер в ветвях деревьев. Не суетились, попрятавшись в норах дневные звери, а ночные ещё не вышли по своим делам. Лес словно вымер.