Джеймс Сваллоу - Погребенный кинжал

— Как я могу быть частью этого? — возразил Винтор. — Я — человек! — его желудок скрутило при мысли о крови ксеносов, текущей по его венам.

— Не совсем, — ответил Сигиллит. — Там, где кончается он, начинаешься ты… граница размыта.

— Зачем ты это сделал? Какой смысл в этой дурацкой шараде? — мысли Эйла затмил всепоглощающий гнев. — Мне надоели твои бессмысленно сложные игры!

— Сейчас я не лгу тебе. У нас нет на это времени, — Малкадор наклонился вперед. — Я создал тебя для того, чтобы иметь рядом голос, который не был бы моим эхом. Снял личину пришельца с этого трупа и слил его с чем–то сродни человеку. Ты уже давно такой, Эйл. Добрый друг. Разве мы не были хорошими друзьями?

Винтор закричал.

— Я больше не хочу слышать твой голос! Почему ты все время мне что–то рассказываешь? Все тайны и ужасные истины об этой войне и обо всех последующих за ней, зачем признаваться в них мне? Мне не нужна эта ноша! — он ударил себя в грудь. — Я не могу её выдержать!

— Я знаю, — сказал Малкадор. — И именно поэтому ты столько раз убивал себя. Сотни копий ищут смерти вместо жизни с тем, что я им рассказал. Ещё один хранимый мной секрет.

— С-сотни? — Винтор задрожал, не в силах поверить своим ушам.

— Я сожалею об этом, — Регент произнес эти слова искренне. — Но мне это нужно больше. Даже я не могу выполнить свой долг в одиночку. Так что ты помог мне, мой друг. Ты дал хранителю тайн Терры место, где он мог сбросить свою маску, пусть на короткое время, и кому–то довериться , — он склонил голову. — Я знаю, цена велика. Но прими мою глубочайшую благодарность.

— Что ты делал, когда я умирал? — Винтор впился взглядом в капсулу. — Создавал еще одного? Отрезал кусок и выращивал меня в пробирке?

— В некотором роде, — признался Малкадор. — Но каждая копия угасает быстрее предыдущей. Ты — копия третьего поколения. Деградирующая. Коэффициент стабильности прошел точку невозврата, осталось всего несколько дней.

Винтор ухватился за эти слова.

— Выходит, я последний? Я последний! — произнеся это, он понял, что был прав. — Вот почему ты здесь, потому что больше не можешь сделать еще!

— Подожди, — сказал Малкадор и оглянулся через плечо на узкий коридор. — Я скоро буду здесь. Просто подожди, я заберу твою ношу. Верну тебе покой.

— Я этого не хочу, — Винтор приблизился к Сигиллиту и теперь увидел, что Малкадор не отбрасывает тени на пол от резкого света наверху.

Значит, иллюзия. Проекция его сущности.

Он знал, что у него в запасе всего несколько секунд, пока она не станет явью. Оглядевшись, Эйл увидел металлический стул рядом с консолью когитатора и поднял его, взяв словно дубинку.

— Стой! — голос Малкадора превратился в громоподобный рёв, но Винтор уже приступил к делу.

Он бил капсулу с дикой, безумной яростью, разбивая стену кристалфлекса. Поток вязкой консервирующей жидкости хлынул на металлическую решетку, вынося тело давно умершего Аэльдари. Когда воздух коснулся кожи инопланетного трупа, она мгновенно распалась, превратившись в серое мясистое месиво.

Винтор уничтожал останки, топча плоть ботинками.

— Это не я! Это не я! — он споткнулся и рухнул в лужу густой массы, упав на неровные осколки разбитого кристалфлекса. Инстинктивно он схватил самый большой и поднес его к горлу. — Ты больше не будешь меня использовать!

— Не тебе это решать, — ещё одна копия Малкадора ворвалась в комнату, а тот, с кем разговаривал Винтор, исчез, как мираж.

У этого Сигиллита был тяжелый взгляд, а на его одежде была кровь. Отброшенная им тень упала на Винтора, и воздух в лаборатории стал арктически-холодным.

Он попытался сдвинуть импровизированный кинжал из кристалфлекса, но его тело застыло на месте.

— Дай мне умереть, — Винтор выдавил слова сквозь сжатые челюсти. — Ты не имеешь права. Сколько… ещё? Сколько ещё… секретов у тебя есть?

— Их бесконечное множество, — сказал Регент, опершись одной рукой на свой железный посох и опускаясь на корточки. — Но мне больше не нужен исповедник — он протянул руку, взял стеклянный осколок из рук Эйла и отбросил его. — Ты нужен для кое-чего другого.

Сигиллит положил свои длинные пальцы на лицо Винтора и закрыл глаза. Эфирный свет вспыхнул под его кожей и полился наружу, освещая череп Винтора изнутри.

Поверенный начал кричать.

Интервал VII

Грехопадение

[Варп; сейчас]

Мерзкая варп–чума окружала Мортариона со всех сторон. Он шел по коридорам «Терминус Эст» , периферическим зрением цепляя больных. Через иллюминатор запечатанного люка он увидел мёртвых сервиторов, рухнувших перед сотнями человеческих тел, сложенными словно дрова. Экипаж илотов был поглощен химерным вирусом, разрушившим также органические части машин. Хуже всего пришлось воинам его легиона, которые, стыдясь своей заразы, шарахались и отбегали в стороны при приближении примарха.

Казалось, эта адская напасть передавалась со скоростью мысли, и ни один антидот, ни один барьер не в силах её остановить. Мортарион согнул левую руку, облачённую в боевую перчатку, ощущая пульсацию тысяч волдырей, появившихся на коже под ней. Если эта реальная болезнь могла поразить его тело, вонзив микроскопические когти в бушующую печь физиологии полубога, то какая надежда победить заразу была у его сыновей? Чувство собственного достоинства у Мортариона всегда было завышено. И если бы он только сконцентрировался на своём теле, то непременно бы ощутил, какая битва сейчас идёт в его крови. Ему было противно признавать этот факт, но он тоже осквернён.

Жнец бросил косой взгляд на ближайшего безликого воина из Савана Смерти. Навсегда скрытое лицо за его боевой маской не давало возможности узнать, был ли хоть кто–то из них затронут этим коварным Разрушителем.

Но Мортарион знал. У него был цепкий взгляд, он мог разглядеть все признаки заразы: от волочащегося шага до заторможенности в движениях. Как и вся Гвардия Смерти, его преторианцы скорее погибнут в ярости пламени, чем подведут его. Открыто показывать любую слабость своему примарху для них равносильно предательству.

Чем ближе они подходили к святилищу военного корабля, тем более отвратительные вещи встречались на их пути. Казалось, что здесь зараза поглотила не только плоть легиона, но и саму конструкцию звездолета. Почтенный линкор бороздил космос столетиями, но никогда не приходил в такой упадок. Теперь же Мортарион видел пятна ползущей ржавчины, разрастающиеся по стенам. А ведь всего–то пару дней назад они были яркими пятнами полированной пластали.

Гудящий шепот заполнял воздух, когда облака крошечных мушек роились у освещения люминофоров корабля. Они извивались, словно бесконечные серые клубы дыма, до которых нельзя было дотянуться. Колонии этих тварей окутывали доспехи караульных Гвардии Смерти, полностью забивая все отверстия в их шлемах.