Джозеф Стейтен - Контакт на Жатве [litres]

«Ну а мы, – подумал Маккавеус, – поступились своей гордостью ради высокой цели». Вместо того чтобы голографическим переключателем вызвать подъемник (одну из дозволенных замен гравилифта), вождь развернулся и скользнул на одну из четырех лестниц, равномерно размещенных вокруг шахты.

Как и двери и балки трапезной, конструкция лестниц относительно проста. Хотя ступеньки стерты до блеска, на перилах имеются неровности, свидетельствующие о поспешном изготовлении. У каждого марша между палубами отсутствуют некоторые ступеньки, но это препятствие легко преодолевается прыжком вверх или вниз, в зависимости от направления пути. Для мускулистых джиралханаев это не столько неудобство, сколько упражнение.

Маккавеус понимал, что обремененные баллонами унггои, пыхтящие и страдающие на лестницах, могут иметь другое мнение на сей счет. Но низкорослые существа были чрезвычайно подвижными, и когда вождь начал спуск в ангар, одно из них перескочило на другую лестницу, пропуская его. Такая ловкость унггоев делала лестницы более практичными, чем лифт, который ограничивался поездками наверх или вниз.

Маккавеус считал, что у лестниц есть еще одно преимущество: они не дают воспарить гордыне.

Прежде чем стать капитаном «Быстрого преобразования», вождь был вынужден провести экскурсию для делегации сангхейли, убедить их, что он не восстановил ни одну из запрещенных систем. Но у делегации в повестке был еще один пункт. Сразу после того, как два начальника и их охранники из гелиосов поднялись на борт, на Маккавеуса посыпались придирки. Комиссии не понравился размер ангара, откуда началась экскурсия: здесь-де может поместиться лишь несколько судов, да и то малоразмерных.

Список недостатков рос, но Маккавеус лишь вежливо кивал, медленно ведя гостей к шахте. Второй начальник похвастался, что гравитационные лифты теперь устанавливаются повсюду, даже на самых маленьких кораблях сангхейли, а первый иронически отметил, что лишь на подобных «Быстрому преобразованию» судах, больше пригодных для учебных стрельб, можно увидеть устаревшие механические лифты.

– А учитывая качество экипажа, – презрительно добавил сангхейли еще одну строку отрепетированной критики, – сомневаюсь, что даже такая простая техника проработает долго.

– Вы правы, господа, – ответил Маккавеус со всей серьезностью. – По правде говоря, для нас лифт оказался настолько сложным в управлении, что пришлось его демонтировать.

Начальники растерянно переглянулись. Но прежде чем кто-нибудь из них успел спросить, как же им инспектировать верхние палубы, вождь ухватился за перила мощными руками и перескочил на лестницу, оставив сангхейли недоумевать у шахты.

За свою жизнь Маккавеус унизил немало врагов. Но не многие победы услаждали так, как эта, когда он вслушивался в попытки надменных сангхейли подняться по лестнице. В отличие от джиралханаев и иных двуногих рас Ковенанта, ноги у сангхейли сгибались в коленях вперед, а не назад. Столь необычное строение сустава не мешает на земле, но карабкаться с такими ногами затруднительно. К концу инспекции сангхейли вымотались и были подавлены настолько, что с готовностью исключили искалеченный крейсер и его коварного варвара-капитана из своего флота.

Это приятное воспоминание грело душу Маккавеуса, когда он шел мимо дверей с мигающими треугольными символами. Они указывали на части корабля, пришедшие в негодность, и вождю приходилось изолировать эти отсеки безопасности ради.

Маккавеус знал, что последними все же посмеются сангхейли. У него крайне слабая в техническом отношении команда. Джиралханаи делают все возможное, чтобы урезанные системы «Быстрого преобразования» оставались в рабочем состоянии. Некогда грозный корабль теперь не более чем исследовательский буксир министерства Спокойствия.

Настроение вождя ухудшилось, когда он добрался до дна шахты. А стоило войти в коридор, ведущий к шлюзу ангара, как мрачность превратилась в тревогу. В ангаре царила смерть. Маккавеус чувствовал ее запах.

Когда шлюз открылся, первое, что увидел вождь, – выжженная полоса, протянувшаяся через весь ангар. По обе стороны от нее лежали обугленные панцири по меньшей мере десятка янми’и – крупных разумных насекомых, обслуживающих «Быстрое преобразование». Еще больше крылатых панцирных существ сидело на раздвоенном корпусе одного из четырех кораблей класса «дух». Фасеточные светящиеся глаза янми’и были устремлены на причину трагедии – спасательную капсулу киг-яров, которая пролетела сквозь ангар.

Мертвые насекомые не обескуражили Маккавеуса. На теплых палубах вокруг гипердвигателя обитало более ста янми’и, они не могли размножаться без матки, но их потеря бледнела рядом с другой жертвой капсулы – одним из десантных кораблей. Его низко посаженная кабина остановила капсулу и спасла другой «дух», стоявший чуть дальше. Однако капсула оторвала кабину от двух длинных пассажирских отсеков, ударив судно о дальнюю стену одного из мерцающих люков ангара, перекрытых энергетическим полем.

Не те у янми’и технические возможности, чтобы удалось восстановить искалеченный «дух».

Маккавеуса охватила ярость. В несколько широких шагов он пересек ангар и подошел к племяннику, ждавшему рядом с покореженной капсулой. Молодой джиралханай смахивал на наковальню – тяжелый, широкий. Он был покрыт черной жесткой шерстью – от коротко стриженного гребня на голове до косм на широких двупалых ногах. Но в шерсти виднелись серебристые пряди – дядя такие приобрел в более зрелом возрасте. Если судить только по этому цвету, юношу ждет великое будущее.

«Но если судить по беспорядку, – проворчал про себя Маккавеус, – парню еще многому нужно научиться».

– Извини, что оторвал тебя от трапезы, дядя.

– Мое мясо никуда не денется, Тартарус. – Вождь клана посмотрел на племянника. – Чего не скажешь о моем терпении. Что ты хотел показать?

Тартарус прокричал приказ десятому и последнему члену стаи, серому монстру по имени Воренус, стоявшему вплотную к капсуле. Воренус поднял кулак и громко постучал по крышке люка в верхней части капсулы. Мгновение спустя раздался приглушенный звук пневматики, сопровождавший открытие люка, и появилось лицо унггоя в маске.

– Твой спутник пришел в себя? – спросил Тартарус.

– Ему уже лучше, – ответил Дадаб.

Бакенбарды вождя клана ощетинились. Нет ли намека на упрямство в голосе унггоя? Эти существа не отличаются храбростью. Потом он увидел оранжевую дьяконскую тунику. Невысокий сан, но все же это официальный представитель министерства.

– Тогда доставай его, – прорычал Тартарус.

Иной джиралханай разорвал бы бесцеремонного унггоя на части. Но в запахе племянника Маккавеус чувствовал больше волнения, чем ярости.