Джозеф Стейтен - Контакт на Жатве [litres]

Почти сразу Уик из «Чарли-1» услышал дребезжание металла и повернулся. Без того испуганные глаза расширились до размеров блюдца, когда он увидел, как нечто похожее на призрак спрыгнуло на территорию комплекса в облаке белого фунгицида. Прежде чем Уик пришел в себя, Эйвери снял с плеча винтовку и дважды выстрелил ему в грудь.

Крик Уика перекрыл общий шум, заставив троих его товарищей повернуться. Эйвери уложил всех, двигая стволом слева направо, после чего переключился на стрельбу очередями и прошелся по растерявшимся остаткам «Чарли-1». Когда упал последний рекрут, счетчик под прицелом показал, что осталось три патрона. И стоило Эйвери вынуть из бронежилета новый магазин, как с востока по нему открыли огонь.

Отделение «Чарли-2» обежало башню сзади. Если бы рекруты двигались быстрее или не забыли принять устойчивое положение, прежде чем открыть стрельбу, они легко вывели бы Эйвери из строя. Но первые пули прошли мимо, и морпех получил возможность перекатиться налево и спрятаться от неожиданного огня за башней. К тому времени, когда первые рекруты пошли на штурм, Эйвери перезарядился. Он уложил двоих и заставил остальных отступить и укрыться, потеряв ценные секунды на спор, как и когда следует обойти позицию Эйвери.

– «Чарли-один» готов, – проговорил Эйвери в ларингофон. – Меня атакует «Чарли-два».

– Я только что дал отдохнуть твоим ребятам из «Альфы», – ответил Берн. Он замолчал, чтобы выпустить несколько пуль. – Но меня обстреливают сверху.

– Вероятно, мои снайперы.

– Это как?

– Твои «мертвы».

– Тогда успокой их.

– Приступаю.

Держа под прицелом север на случай, если «Чарли-2» приступит к делу раньше ожидаемого, Эйвери попятился к служебной лестнице, ведущей на крышу первого этажа. Набросив ремень винтовки на плечо, он со всей возможной быстротой полез по ступенькам. Подняв голову над крышей, увидел движение справа. Не пригнись он вовремя, получил бы очередь из MA-5 Форселла.

Эйвери не раздумывая выхватил из кобуры пистолет М-6 и, держась за перила одной рукой, поднялся на ступеньку в тот момент, когда Форселл убрал палец со спускового крючка. Эйвери открыл огонь: один ТУБ расцвел в центре живота Форселла, два других угодили в грудь. Рекрут отшатнулся, а Эйвери запрыгнул на крышу. Держа М-6 обеими руками, Эйвери держал на мушке шлем падающего Форселла. Рекрут был крупным, и Эйвери хотел убедиться, что пуль малого калибра ему хватило.

Убедившись, что Форселл выведен из игры, Эйвери двинулся к лестнице, ведущей на крышу второго этажа. Он успел сделать несколько шагов, как вдруг ощутил три болезненных укола сзади в правую ляжку. Выброс адреналина ускорил реакцию – морпех повернулся на стремительно немеющей ноге и ответил огнем по цели, в которой моментально опознал Дженкинса.

Когда рекрут скрылся за изогнутой стеной второго этажа, Эйвери понял, что Дженкинс спрыгнул с противоположной стены башни. Теперь он ждал, когда морпех поднимется. «Неплохой план», – поморщился морпех, хромая к стене. Стрелки, вместо того чтобы оставаться на неудачной позиции, сами устроили засаду. Увенчается их план успехом или нет, инициатива достойна похвалы. Он тряхнул пистолетом, сбросив полупустой магазин, вставил новый и вытянул руку с оружием вдоль стены.

Но когда Дженкинс появился в поле зрения и палец Эйвери лег на спусковой крючок, по радио прогремел голос капитана Пондера:

– Прекратить огонь! Прекратить огонь!

На мгновение штаб-сержант и рекрут замерли, целясь друг в друга.

– Я попал? – раздался потрясенный голос Осмо. А затем, радуясь немыслимому успеху, рекрут завопил: – Я попал!

– Штаб-сержант Берн, вы убиты, – подтвердил Пондер. – Окончательный счет тридцать четыре – один. Поздравляю, рекруты!

В шлемофоне раздался усталый, но радостный хор голосов.

– Отбрызнуло от покрышки, – проворчал Берн по каналу штаб-сержантов. – Чертовы ТУБы… – Потом по общей связи: – Хили? Принеси мне чертову палочку!

Эйвери опустил пистолет и прислонился к стене. Эпсилон Инди снижался к плавно изгибающемуся горизонту. Тусклый бежевый поликрет приобретал теплое желтое сияние, отдавая накопленное за день тепло.

Дженкинс усмехнулся:

– Почти сделали нас, штаб-сержант.

– Почти, – улыбнулся Эйвери – и не только из вежливости.

Если не считать базовой подготовки на полигоне, это было первое боевое учение. Рекруты не знали, что предпримут штаб-сержанты, и действия Дженкинса и Форселла позволяли Эйвери надеяться, что из парней получатся хорошие солдаты.

– Штаб-сержант? – проскрипел шлемофон Эйвери. Торжественный тон сменился озабоченным. – Только что получил информацию от местного представителя ДКС.

«Капитан-лейтенанта Аль-Сигни», – услышал Эйвери несказанные слова. Спина похолодела почище ноги.

– Делегаты, которых мы ждали?

– Они здесь, и корабль гораздо больше прежнего, – ответил Пондер.

«Быстрое преобразование», система реликвария

Дадаб поднял шишковатые руки над головой и радостно хрюкнул:

– Век Восстановления!

Краем глаза он видел Тартаруса, офицера безопасности «Быстрого преобразования», который стоял на часах в трапезной возле трескучей масляной лампы. Не желая нанести оскорбление, Дадаб убедился, что находится далеко от осколков металла предтеч, образующих последнее кольцо мандалы.

– Странствия и… – подсказал он.

Десятка два унггоев, собравшиеся вокруг мозаики, уставились на Дадаба тусклыми глазами. Тартарус сложил руки на груди и нетерпеливо вздохнул.

– …Спасения! – договорил Дадаб, раздвинув короткие пальцы. Маска не мешала его голосу величественным эхом разноситься по залу. – Это Века Ковенанта – цикл, который мы должны переживать снова и снова, пока следуем за Теми, Кто Прошел По Пути!

Вперед вышел широкоплечий унггой Бапап:

– И куда же ведет этот путь?

– К спасению, – ответил Дадаб.

– И где же оно?

Унггои перевели взгляд с Бапапа на Дадаба. Дьякон пошевелился в своей броне, подыскивая ответ.

– Оно… – начал он и умолк.

Несколько секунд он вспоминал слово, сказанное в семинарии учителем-cан’шайуум в ответ на столь же трудный вопрос. Во время паузы унггой по имени Йюлл лениво почесал зад и предложил другому унггою понюхать палец.

– Боюсь, что на это есть лишь онтологический ответ, – сказал Дадаб как можно солиднее.

Он весьма смутно понимал смысл этого слова. Но ему нравилось звучание – как и другим унггоям. Они радостно заворчали в масках, будто услышали именно то, чего ждали. Бапапу, похоже, ответ доставил особенное удовольствие.

– Он-то-ло-гический! – пробормотал он под нос.

Переговорное устройство Тартаруса выдало короткий резкий звук.