Джозеф Стейтен - Контакт на Жатве [litres]

– Ты не должен принимать никаких решений без моего одобрения!

ИИ пожал плечами:

– Я не вижу причин, по которым мы не должны держать этот канал открытым.

– Не видишь? – Тьюн оттолкнул кресло и с силой хлопнул ладонями о стол. – Эти гады выжигают Гладсхейм дотла!

– Фактически, – возразил Мак, – инопланетяне, что на Тиаре, даже не принадлежат к той расе.

Мысли Эйвери метались, он пытался вникнуть в суть разговора. «Инопланетяне на Тиаре? – недоумевал он. – Когда это успело случиться?»

Тьюн уставился на Пондера с яростью и отчаянием:

– Неужели я единственный человек в этом кабинете, сохранивший остатки здравого смысла?!

– Прошу вас успокоиться, губернатор. – Лицо Пондера было бледно; похоже, он с трудом держался на ногах. – У нас нет времени на споры.

Тьюн нагнулся низко над столешницей, его голос клокотал в горле:

– Не смейте мне приказывать, капитан. Я губернатор этой планеты, а не ваш солдат. – Вены на шее Тьюна часто пульсировали, цвет его лица сравнялся с цветом бороды. – Я буду решать, что мы должны делать, а что – нет. – Потом он метнул взгляд, словно клинок, в Аль-Сигни. – И я не допущу, чтобы моих людей использовали как живцов!

В кабинете воцарилась мертвая тишина. Мак снял ковбойскую шляпу, разгладил нерасчесанные волосы.

– Прошу прощения, губернатор, но план есть план.

За миг, понадобившийся Тьюну, чтобы осознать неповиновение ИИ, Джилан успела завести руку за спину и вынуть из кобуры черный пистолет едва ли больше ее ладони. Она прицелилась в середину груди Тьюна:

– Согласно второму параграфу восьмой статьи Приложения о внутренней безопасности к Колониальной хартии ККОН, я лишаю вас должности и полномочий.

– Ларс! Финн! – взревел Тьюн.

Но двое полицейских уже прошли полпути от двери к столу, вскинув М-7 и взяв Джилан на мушку.

Эйвери все еще не понимал сути спора. Но одно он знал наверняка: Аль-Сигни и Пондер – его начальники – не заодно с губернатором. И это было достаточным основанием для его реакции. Но если откровенно, ему очень не понравилось, что полицейские целятся в женщину, да еще и со спины.

Когда первый офицер проходил мимо, Эйвери схватил ствол М-7 и дернул вниз. Потом ударил правым локтем в нос полицейского, ускорив падение охранника, и одновременно выхватил у него оружие. Второй полицейский повернулся к Эйвери, но Берн сбил его ловкой подножкой и опустился за ним на ковер. Уперев одно колено в шею противника, а другим вдавив М-7 ему в грудь, Берн дал секунду, чтобы тот перестал сопротивляться. Когда этого не случилось, штаб-сержант улыбнулся и вырубил полицейского коротким ударом в челюсть.

– Мы в безопасности? – Джилан не шелохнулась, ее взгляд и пистолет по-прежнему были направлены на Тьюна.

Эйвери сдвинул рычаг перезарядки М-7. В патроннике находился патрон. Охранник мог выстрелить и убить Джилан. Полицейский хотел было подняться, но Эйвери резко ударил его в живот.

– Да, мэм.

Тьюн прищурился:

– Да кто вы такая? Что о себе возомнили?

– Я старший по званию офицер на планете. Повторяю, согласно второму параграфу восьмой…

– Можете сколько угодно цитировать любую юридическую чепуху. Я не отступлю.

– Вы уверены, губернатор? – спросил Мак.

– Ты глухой? – Тьюн шарахнул кулаками по столешнице с такой силой, что, будь он послабее, сломал бы себе пальцы. Его голос был полон яда. – Повторить громче?

Джилан выпрямила руку:

– Не нужно.

Ее пистолет трижды щелкнул, и Тьюн тяжело отступил назад, из расстегнутого ворота его рубашки хлынула красная струя. Эйвери прыгнул мимо капитан-лейтенанта и ногами вперед проехал по полированному дубу. Берн вокруг стола бросился ему навстречу, и они вдвоем подхватили падающего губернатора.

– Хили! – выкрикнул Эйвери в ларингофон. – Давай наверх!

– В этом нет необходимости, – сказала Джилан.

Эйвери хотел было напомнить капитан-лейтенанту, что она смертельно ранила губернатора, но тут ему в нос ударил знакомый сладковатый запах.

– Умно, – фыркнул Берн. Он ухватил залитую красным рубашку, растер между пальцами липкую начинку ТУБа. – В отключке.

– Таким и останется всю дорогу до штаба Комфлота. – Джилан поставила пистолет на предохранитель и вернула в кобуру.

Пондер вдруг пошатнулся:

– Вообще-то, мэм, позвать доктора было бы нелишним… – С этими словами он рухнул; его здоровая рука оказалась зажата между туловищем и полом.

Эйвери прыгнул назад через стол. Когда он добежал до Пондера, Джилан уже стояла на коленях и расстегивала рубашку на капитане. Биопена на его груди была в красных пятнах. И в отличие от той крови, что испачкала рубашку Тьюна, эта была настоящей.

– Хили! Живо! – прорычал Эйвери. Потом повернул голову к Джилан. – Мэм, все летит к чертям, и мне это не нравится. Я хочу знать, что вы планируете, и ответ мне нужен сейчас же. Потому что не сомневаюсь: для выполнения этого плана вы привлечете нас с Берном.

Джилан глубоко вздохнула:

– Хорошо. – Ее темно-зеленые глаза прищурились; уважение и осторожность – вот что прочел морпех в этом взгляде. – Давай, Локи, расскажи им.

Секунду-другую Эйвери не мог сообразить, с кем разговаривает Джилан. Потом услышал, как откашливается Мак.

– Да. – ИИ улыбнулся, когда Эйвери повернулся к голопроектору. У Мака был чуть смущенный вид. – Да, пожалуй, нужно начать с этого.

Бапап попрыгал на одной ноге, потом на другой. Проверил уровень метана в баллоне, почесал зудящее место в чешуйчатой ямке на одной из рук. Наконец – хотя дьякон все время просил его помолчать – наклонил голову, глядя на хурагока, и спросил:

– Что, по-твоему, он теперь делает?

Дадаб и сам бы хотел это знать. А непонимание расстраивало его еще больше, чем постоянные приставания Бапапа. Легче Некоторых был совершенно неподвижен, его плавучесть установилась на абсолютной нейтрали – он завис между башнями, которые являли собой инопланетный разум.

– Посмотри, не появился ли кто-нибудь на мостках, – сказал Дадаб. – Долго это не продлится.

Бапап пробормотал что-то под маской и выглянул из дверного проема, ведущего в диспетчерскую. А за спиной хурагока, расположившегося в неглубокой выемке, дьякон продолжал расхаживать туда-сюда, перешагивая через панели, которые Легче Некоторых удалил, чтобы получить доступ к схемам.

Начинается разговор , – показал хурагок.

И опять Дадаб усомнился, что поступил правильно, взяв хурагока на станцию (кто знал, о чем тот говорил сам с собой?). Но дьякону было совершенно необходимо увести Легче Некоторых из ангара, пока тот не узнал о его обмане, пока не понял, что янми’и переделают его плуги в оружие, а поспособствовал этому именно Дадаб.

Дьякон, предав друга, испытывал ужасные угрызения совести, но ведь у него не было выбора. Когда поврежденный «дух» развалился на части и обнаружилось не одно, а целых четыре творения хурагока, дьякон едва не обмочился. Страшно было представить, как поступит Маккавеус, узнав, что́ на самом деле побудило хурагока создать плуги. Вождь только что получил серьезное ранение от инопланетян, терпения не осталось даже для призывов к миру, и, уж конечно, ему не хватит терпения для дьякона, который не смог предотвратить создание этих устройств.