Михаил Алексеев - Неожиданный шанс [litres]

В тишине они полезли на стены. Ведь это они думали, что их никто не видит, когда скапливались перед броском в перелеске на берегу Рачевки. Откуда им знать про тепловизоры? Им позволили перелезть стену и войти во внутренний двор. А дальше что-то пошло не так. Все двери оказались железными, окна закрыты такими же железными ставнями, ну а что стены зданий каменные – они знали и так. И когда они начали пробовать хоть что-то сделать из того, за что им заплатили деньги, внезапно весь двор осветился и с башни и из небольших круглых отверстий в дверях и окнах стали раздаваться негромкие хлопки. Стрел не было. Врага тоже. Но один за другим любопытные начали падать. Кто сразу замертво, кто не совсем, но непонятно почему и отчего. Главарь, поняв, что против них используется неизвестное колдовство, против которого им противопоставить нечего, дал команду бежать. Но и это не получилось. Непонятная сила стала убивать тех, кто пытался перелезть через стену. А потом, когда остатки прижались к стене, поняв, что уйти не дадут, открылись двери казармы и оттуда высыпали воины. Два десятка с арбалетами в руках. Вожак нападавших решил подороже продать жизнь и бросил остатки своего войска в атаку. Только никто не добежал до арбалетчиков, а сам главарь, получив по болту в ноги, упал на землю и через секунды был лишен какой-либо возможности сражаться. Он мог лишь наблюдать, как добивали его людей. А потом его, подхватив под руки, втащили в казарму и бросили у стола, за которым сидел человек в одежде незнакомого покроя.

– Все? – спросил незнакомец у одного из тех, кто притащил вожака.

– Так точно!

– Снимайте напряжение с электрозаграждения, – кивнув, отдал тот распоряжение, и воины вышли.

Незнакомец встал, обошел стол, взял стул и, повернув его спинкой от себя, сел, возвышаясь над лежащим на полу пленным. Взгляд его серых, со стальным отливом, глаз не обещал ничего хорошего. Главарь в душе уже проклял тот день, когда повелся на сладкие речи купеческого подручного о скором богатстве.

– Выпить и закусить не предлагаю. Просто мы с тобой покалякаем о делах наших скорбных, – раздался голос незнакомца, и у бывшего удачливого главаря разбойничьей ватаги от него мороз пробежал по коже.

Этой же ночью тела разбойников, а также вся их амуниция, были погружены на баржу и на следующий день вывезены из Смоленска. Этим же рейсом отбыл и десяток бойцов усиления. Правда, им еще предстояло неприятное дело – захоронить тела.

В Смоленске о событиях этой ночи, кроме тех, кто был в теме, никто ничего не узнал.

На этом все как бы успокоилось. Тот, кто отправлял разбойников в налет на их торговый дом, понял, что силой, по крайней мере такой, уже ничего не решить, и затаился. Откуда ему было знать, что нанятый им главарь рассказал все, что знал, и даже немного больше. Вячеслав имен, услышанных от него, никому – даже своим – не называл. И разрешил Ждану встречи со своей избранницей. А с ней все было непросто. Точнее, не с Миланой, а с ее семьей и конкретно с отцом. Дело в том, что по раскладу сил в Смоленске по отношению к Вяземскому княжеству семья избранницы Ждана находилась как раз во вражеском лагере. Прямо классическая история про Монтекки и Капулетти! Отец ее, достаточно успешный купец, хотя и не входил число активных противников, все же был там не последним человеком. Но тем не менее поддерживать отношения со Жданом отец Милане не запретил. Или его попросили не запрещать. К тому же на открытии торгового дома он был, как бы имея собственное мнение на этот счет. Но сделок не заключил. Вячеслав, допрашивая вожака налетчиков, вскользь упомянул его имя, но – допрашиваемый на него не прореагировал. Это значило, что он не участвовал в организации налета. Что вполне было логично. Отношения его дочери и Ждана были общеизвестны. Вдруг бы дочь что-то узнала и предупредила Ждана? Поэтому по крайней мере к организации этой акции его не привлекли. Одновременно появился вариант попытки узнать подробности той ночи у Ждана через Милану. Пусть эта информация и была бы не существенной. Выводы можно было попытаться сделать. Вопрос лишь в том, проговорится ли Ждан? Поэтому Вячеслав запретил Ждану говорить об этой ночи в любой форме и всем, включая Милану. Кроме этого, Ждан был теперь обязан носить в специально выданной ему оперативной кобуре пистолет, с разрешением использовать его в самом крайнем случае. И сопровождала его на свидания четверка вооруженных телохранителей. Вооруженных в том смысле, что кроме обычных летних кафтанов с подкладкой из кевлара и титановых пластин у них также были ТТ. Ну, стрелять их Вячеслав более-менее научил.

После событий той ночи и короткого доклада по радио в Вязьму Вячеслав написал докладную с изложением всех нюансов нападения, действий противника и подчиненных, допроса вожака и свои выводы по ситуации. Это он отправил в запечатанном конверте с капитаном ближайшего буксира. Через неделю после отправления письма по связи Никодимов сообщил ему, что доклад его рассмотрен, проанализирован, и с его выводами руководство княжества согласно. Поэтому принято решение готовиться к действиям по варианту «три Б», и с со следующей баржей к нему прибудет усиление для выполнения задачи. Это значило, что княжество решило ответить ударом на удар. Оставалось собирать информацию и ждать людей.

Но случилось непредвиденное. Соперники начали первыми. Ждан, как обычно, в условленное молодыми время встретил Милану у ворот ее дома. Ее также обычно сопровождала нянька, приставленная отцом Миланы следить, чтобы честь дочери и семьи не пострадала. Поздоровавшись и взяв девушку под руку, Ждан направился к Торговой площади. Пара телохранителей следовала в шагах трех впереди молодых, и вторая пара примерно на столько же отставала от них. До площади дошли без происшествий, а там все и случилось. Неожиданно воины, стоявшие у торгового лотка спинами к проходившим Ждану и Милане, буквально отпрыгнули от него. Причем двое повисли на Ждане, заблокировав руку, которой он поддерживал девушку, а третий, самый мощный из них, сбил Милану с ног. И тут же стал ее поднимать, отряхивая на ней одежду от уличного мусора. При этом он, с ухмылкой на лице, совершенно не таясь, ощупывал ее. Милана, вначале оторопевшая от неожиданности, взвизгнула и ударила наглеца по лицу. Попыталась ударить, потому что высокий рыжеволосый нурман легко перехватил ее руку и, сжав ее и коверкая язык, воскликнул:

– О-о! Почти валькирия! И за что? За то, что я был неловок и случайно уронил тебя? Так я заплатил за это! Я пощупал твои сиськи и твою – задницу. Согласись, мои руки гораздо лучше это делают, чем вот этого недоноска! – и он указал на Ждана. – Потому что мои руки – это руки воина! А воинам принадлежит этот мир. Так что ты должна быть довольна. Но если мы с тобой пойдем вон в тот постоялый двор, я понравлюсь тебе еще больше! Но тогда ты уже будешь должна мне!