Олег Горос - А утром пришел Фо… [litres]

Я не знаю, сколько еще просидел на камне, сжимая синюю тетрадку. Внутри меня росла пустота, и жизнь теряла смысл. Жизнь? Так ведь нет и не было никакой жизни! Еще неделю назад меня вообще не существовало! А я, глупец, пытался припомнить своих родителей, жену, сына… «Можно ж было перестраховаться и подкинуть ему пару-тройку воспоминаний!..» – сказал тогда полковник. Теперь ясно, что он имел в виду! Я вынул из кармана фото, где я с женой и ребенком стоял на какой-то аллее, и представил себе, как какой-то паренек в офисе перед компьютером клацает мышкой и гоняет стрелочку по экрану монитора, подделывая этот снимок. Подделывая мою жизнь! Я в ярости смял фото, хотел разорвать… и вдруг неподалеку раздался шум – кто-то продирался через бурелом.

Они идут! Мысли о бессмысленности бытия мигом схлынули. Иллюзия я или нет, но инстинкт самосохранения у меня такой же, как и у всех! Надо бежать! Я попытался вскочить с камня, но… не смог! Мои ноги словно одеревенели. Взглянув на ступни, я увидел причину – их оплетало вырастающее из земли какое-то странное черное чешуйчатое растение, похожее на лиану, а по полянке, на которой я сидел, легкой белой дымкой стелился туман. Светлозан! Я рванулся, но растение поползло вверх, оплетая мне руки, торс, кольцами обвилось вокруг шеи. «Это все иллюзия! Его не существует на самом деле!» – в отчаянии твердил я. Иллюзия или нет, но держала она меня вполне реально и сильно, словно трос. Я упал, и рядом выросло еще несколько черных лиан, они прижали меня к земле. Теперь я не мог даже шевельнуться…

– Вон он! – послышалось одновременно с десяток голосов, и среди листвы показались солдаты, обступили меня и уставились с одинаковыми довольными улыбками на одинаковых лицах.

Следом за ними в поле зрения появился Светлов. Дал знак, они отошли подальше.

– А ведь вы были абсолютно правы, капитан Откин. Разум – это в первую очередь мощное оружие! – с мерзкой сладкой улыбкой сказал он. – Да уж, заставили вы нас побегать. Мало того что вломились в мой кабинет, так еще и удрали с весьма ценными документами. Ай-яй-яй! Не ожидал, что на такое способны…

Видимо, он хотел сказать «иллюзии», но засомневался, в курсе ли я. Вдруг еще нет, и он нарушит ход эксперимента? Но тут он заметил валяющуюся рядом раскрытую синюю тетрадку и поднял ее.

– Ну вот, теперь вы все знаете. Чуть раньше, конечно, чем следовало бы, и все же… – Он убрал тетрадь в свой планшет. – Надеюсь, вы дочитали до конца. Это избавит нас от долгих объяснений. Вы искали правды и хотели разоблачить нас? Теперь-то, я думаю, вы понимаете, что без нас и этих ребят, которых вы накануне так легкомысленно обозвали «зомби», вас бы попросту не существовало. Никогда!

– Я вам не верю! – выдохнул я. – Этого не может быть!

– Вы не верите фактам?

– Что вы называете фактами? Исписанную вами же тетрадку? Думаю, вы специально состряпали всю эту чушь, чтобы запудрить мне мозги. Надеетесь, что это удержит меня, и я не предам огласке ваши преступления? Или вы просто решили свести меня с ума, чтобы я превратился в одного из тех несчастных, что мучаются у вас в подвале? Я понял суть ваших экспериментов – вы хотите создать армию зомби! Да только я все равно не сдамся! Люди все равно узнают правду!

– Вы зря возомнили себя спасителем, капитан Никто! – сухо сказал подошедший Перцев. – Вы всего лишь результат эксперимента, и не более того. Да и то, как выяснилось, не совсем удачный. Вас никогда не было и не будет впредь. Мы допустили ошибку, доверив бойцам самим выбирать темперамент и характер синтезируемого объекта. Честный, справедливый, отзывчивый, решительный… В следующий раз будем осторожнее.

Он повернулся и громко сказал кому-то:

– Можете его отпустить!

Оковы ослабли, черные лианы скрылись под землей, оставив после себя в земле небольшие отверстия. Я с трудом сел, потирая онемевшие руки. Посмотрев по сторонам, с сожалением отметил, что, кроме Перцева и Светлова, поблизости никого нет. Солдаты стояли метрах в тридцати от нас и не могли слышать наш разговор. Если бы они все слышали, быть может, поняли бы, что все происходящее – лишь жуткий эксперимент, а они в нем – лишь подопытные.

Майор подозвал одного солдата.

– Этот офицер совершил серьезное преступление, – сказал он, кивнув на меня. – Отведите его на гауптвахту. Если он попытается бежать, разрешаю стрелять на поражение. Разговаривать с ним запрещено!

Мне заломили руки за спину и поволокли обратно в часть.

– Послушайте! Вы должны меня выслушать! – попытался я по пути втолковать своим конвоирам. – Все, что здесь происходит…

Я умолк, ощутив во рту нечто живое. Челюсти мои сжались так, что едва не заскрипели зубы. Я понял, что, если попробую продолжать, мне запросто вырвут язык. Причем сделать они это могут, даже не прикасаясь ко мне – одной лишь силой мысли…

19 мая

Эти строки я пишу, сидя на бетонном полу камеры в том самом подвале под санчастью. Вчера Светлов принес мне мой дневник и настоятельно порекомендовал и дальше его вести. Сначала я швырнул тетрадку в угол камеры.

– Чего вы так нервничаете? – по-отечески ласково спросил полковник, подняв тетрадку и улыбнувшись. Ненавижу эту его мерзкую улыбочку! – Ведь ваши записи – ценная информация для науки. Нам важно сохранить данные о том, что думает объект, узнав, кто он на самом деле.

– Я показал бы вам, что «объект» думает, если бы не это! – крикнул я, сжав кулаки и позвенев цепями, не позволяющими далеко отойти от дальней стены.

Светлов лишь рассмеялся моим пустым угрозам. Какое-то время молча разглядывал меня. Причем смотрел так, как смотрят на диковинное животное.

– Вы так упорствуете, словно вам небезразлична ваша судьба, – задумчиво сказал он. – Забавно, конечно, что вместе с человеческим образом вам достались также свойственные людям инстинкты: самосохранение, желание быть свободным, жить. Но вы задумайтесь все же: ради чего вам жить? У вас нет прошлого, нет будущего. Вы – никто! Независимо от того, хочется вам в это верить или нет. Так что прекратите вести себя по-человечески и не мешайте нам довести эксперимент до конца. Будьте благодарны хотя бы за то, что вы вообще появились на свет.

Он положил тетрадку на пол и пододвинул ко мне ногой так, чтобы я мог до нее дотянуться. Туда же бросил шариковую ручку. Я схватил тетрадь, разорвал в клочья и швырнул обрывки под ноги полковнику:

– Вот вам моя благодарность!

– Не нужно все так усложнять – ни нам, ни себе, – вздохнув, сказал тот и, к моему удивлению… достал из планшета новую тетрадку. Один в один такую же!

– Я ожидал от вас подобной реакции. – Он бросил тетрадь на пол и подвинул ее ногой. – Это копии, сделанные специально для вас, на случай если вы решите уничтожить дневник. У меня еще много, поверьте. А если потребуется, сделаем еще. Если же вы вовсе откажетесь писать… Что ж, не беда. Конечно, это огорчит нас, но большого вреда эксперименту не причинит. Чего нельзя сказать о вас, ведь, если вы продолжите так себя вести… Как вам новая квартирка? Привыкайте! – Полковник обвел рукой камеру. – Хотя у вас есть выбор. И это, кстати, главная причина моего к вам визита. Соглашайтесь сотрудничать с нами, не делайте глупостей, участвуйте в эксперименте – и вам дадут свободу.