Кейт Лаумер - Избранные произведения в одном томе

Генри зашевелился, перевернулся лицом вниз, подсунул под себя руки, оттолкнулся и сел. Левая рука — совсем бесполезная, замерший узел сломанных пальцев. Но правая — она удержит пистолет.

Неизвестно, сколько времени потратил мальчик, возвращая его к призрачной полужизни. Кормя супом изломанное тело, которое должно было бы умереть.

Он мог дотянуться до бластера, один выстрел — и агония закончится. И Лэрри сможет отправиться в Панго-Ри. Генри пополз, чувствуя под собой холод грубого влажного пола. Отдыхал, прижимаясь лицом к камню. Он заметил, что у него отросла борода. Он коснулся ее левой рукой — более полудюйма; прошел, по крайней мере, месяц. Черт! Потерянный месяц, и вот-вот наступит зима. Если бы мальчик пустился в путь, как только он убил Таскера…

Он дотянулся до пластмассового футляра, вытащил из него бластер. Поставил на узкий луч, подтягивая вверх, пока холодное дуло не надавило на пульсирующую жилку над ухом — и нажал на курок.

Ничего не произошло. Бластер с грохотом упал. Генри лежал обмякший, коротко, отрывисто дыша.

Он никогда раньше не совершал самоубийства. Это было тяжелое испытание. Даже когда оно не удавалось.

Лэрри пользовался бластером для охоты и израсходовал весь заряд. Вот и нет у него легкого выхода. Теперь ему придется выползти наружу — как только пройдет слабость.

Бартоломью присел на корточки рядом с ним.

— Успокойтесь, капитан. Успокойтесь. Вам лучше! Вы проползли все это расстояние — но ради всего святого, зачем вы это сделали? Здесь наверху холодно…

Генри смотрел на склонившегося над ним Бартоломью, укутанного в лохматую шкуру какого-то животного. Лицо его повзрослело, кожа огрубела, обветрилась, покрылась сетью красных жилок. У него была густая черная борода, скрывавшая рот и сраставшаяся возле ушей с копной отросших волос. На щеках обозначились морщины. Он держал в руках два грязных существа: полу-кроликов, полу-птиц.

— Я сварю их, капитан. Они должны быть вкусными. Вам, наверное, уже можно есть что-нибудь более существенное.

Бартоломью засуетился возле горшков.

— Капитан, после еды вы почувствуете себя еще лучше. У меня есть несколько кочанчиков какого-то растения — я называю его ледяной куст — они неплохие. Я здесь уже все попробовал. Кроме мяса вам нужны какие-нибудь свежие овощи. Наверху охотиться все труднее и труднее. А здесь, кажется нет никакой дичи… — он кивнул в сторону блестящей стены.

Он говорил, подбрасывая в огонь поленья, устанавливая горшки, потроша маленькие тушки карманным ножом. Он зажарил животных целиком, затем отрезал лучшие куски и стал кормить Генри. Рот Генри заглатывал их, словно автоматический мусоросборщик, как будто его аппетит жил отдельно от его тела.

— Капитан, скоро вы окрепнете и сможете говорить, нам надо многое обсудить — составить множество планов.

С огромным усилием Генри оттолкнул пищу, покачал головой. Бартоломью уставился сначала на него, потом на кусок мяса в руке.

— Но вы должны есть, капитан…

Генри снова покачал головой, откинулся назад, тяжело дыша, глядя прямо в глаза Бартоломью.

— Что случилось, капитан? — Бартоломью отставил в сторону горшок с мясом, склонился над Генри.

— Что-то не так?

Его выражение резко изменилось.

— Капитан, вы меня СЛЫШИТЕ?

Генри заставил себя кивнуть головой.

— И вы достаточно сильны, вы ели довольно легко. Капитан, почему вы не говорите?

Генри почувствовал, как кровь застучала у него в висках. Он вдохнул и сконцентрировал всю до капельки энергию на том, чтобы выговорить слово…

Хрип…

— Вы ЗНАЕТЕ меня, правда, капитан? Я — Лэрри…

Генри кивнул.

— Тогда почему вы не говорите?

Грудь Генри поднималась, опускалась, поднималась, опускалась. Струйка пота потекла вниз по щеке.

Лицо Бартоломью окаменело. Рука упала с плеча Генри.

— О Боже, капитан… — он осекся. — Вы не говорили, потому что не можете. У вас пропал голос. Вы немой!..

— Ничего страшного, — проговорил Лэрри. — Это, должно быть, шок. Я слышал о подобных вещах. Со временем голос к вам вернется. А пока я буду задавать вам вопросы, а вы кивайте и качайте головой. Хорошо?

Генри кивнул. Бартоломью устроился, обернул плечи шкурой, поправил издающее дурной запах покрывало Генри.

— Вам удобно? Не холодно?

Генри нетерпеливо кивнул, наблюдая за лицом Бартоломью. К ЧЕРТУ ВСЕ ЭТО! СПРОСИ МЕНЯ О ПОГОДЕ, О ГОРАХ, О ЗИМЕ…

— Вы помните… что случилось? — заволновался Бартоломью.

Генри кивнул. Бартоломью глотнул.

— Вы… конечно, вы были правы, капитан. Я… никогда не представлял, что такие люди действительно существуют…

Генри поднял голову. ПОЧЕМУ БЫ ТЕБЕ НЕ ПОКОНЧИТЬ С ЭТОЙ ЕРУНДОЙ И НЕ ПЕРЕЙТИ К ВАЖНЫМ ДЕЛАМ?

— Я занялся охотой и сбором дерева для костра. Вечером я снимал с животных шкуры, пытался их очистить и сшить вместе… — он потянул свою накидку; зеленая шкура затрещала. — Боюсь, я не слишком хорошо сделал это. А еще я делал горшки из глины — брал ее возле реки… — он замолчал.

— Но это, конечно, неважно, капитан. Как вы думаете, они пошлют на поиски спасательные группы?

Капитан покачал головой.

— Они не станут нас искать… — тихо проговорил Бартоломью.

Генри открыл глаз. ТЕПЕРЬ ОНИ ПЕРЕЙДУТ К ДЕЛУ…

— В общем-то я это знал… Целый мир, в котором можно потеряться. Но у нас кончается еда. Охота все реже бывает удачной — думаю из-за холодов. Я не отважился попробовать что-нибудь… оттуда… — Бартоломью поднялся на ноги.

— Вы устали, капитан. Вам лучше поспать. Мы поговорим завтра…

Генри попытался сесть, качая головой и глядя в лицо Лэрри.

— Но я принесу вам поесть и буду поддерживать огонь. Вот увидите! С нами все будет в порядке, капитан. И вы скоро поправитесь, скоро…

По лицу Бартоломью потекли слезы. Он вытер глаза тыльной стороной руки.

— Вы должны поправиться, капитан.

ДА. ИНАЧЕ МАЛЫШ ЛЭРРИ БАРТОЛОМЬЮ ОСТАНЕТСЯ ОДИН. ТАК ВОТ ЧТО БЕСПОКОИЛО ЕГО…

— Думаю, что понимаю, капитан. Вы думаете, что задерживаете меня, что вы бремя, обуза. Чепуха! Мы подождем здесь, пока не кончатся самые сильные холода, а к тому времени вы будете…

Генри покачал головой.

— Вы думаете о заявке? О сроке…

Генри покачал головой.

— Тогда вы думаете, что зимой мы не сможем пробиться…

Генри кивнул, ожидая следующего вопроса.

Генри пожевал губу.

— Тогда вам придется поспешить и выздоравливать, капитан…

Генри устало покачал головой.

— Да-да, вы обязательно поправитесь, капитан. Я не уйду без вас.

Генри сердито кивнул.

— Вы чувствуете, что нам скоро придется уходить — пока погода не стала еще хуже. Очень хорошо, я понимаю. Мы выйдем, как только вы будете готовы — и не надо качать головой — без вас я не уйду. Так что, если хотите, чтобы я вернулся в Панго-Ри и оформил заявку, придется вам, капитан, очень постараться и поправиться. Вы понимаете меня, не так ли?