Кейт Лаумер - Избранные произведения в одном томе

— Вам следовало бы напомнить, какой вывод из этого следует, — посоветовал Ретиф, — чем меньше избирателей, тем меньше избираемых.

— А как обстоит дело с регистрацией избирателей, а, Магнан? — резко спросил Глава Миссии. — Вы тоже собираетесь доложить мне о неудаче?

— Нет, сэр, почему же? Не то чтобы о неудаче, во всяком случае не о полной неудаче, сейчас еще слишком рано докладывать о…

— Да? — Посол явно терял терпение. — И когда же, по-вашему, будет не слишком рано? После того, как все рухнет?

— Я как раз собирался предложить ввести правило, ограничивающее число политических партий величиной «Р» минус единица, где Р — число избирателей , — заторопился Магнан. — Иначе мы рискуем оказаться в такой ситуации, когда никто не сумеет получить большинства.

— Не пойдёт, Магнан, — произнёс Советник по Связям с Общественностью. Этак нас обвинят во вмешательстве. Однако, — задумчиво добавил он, — мы можем повысить пошлину за выдвижение кандидата до столь астрономической суммы, что никакая мелкота и не сунется… то есть, я это к тому, что кандидаты со слабой мотивацией просто не станут вступать в игру.

— Не знаю, Ирвинг, не знаю, — представитель Экономического отдела в отчаянии взъерошил свои редкие волосы. — На самом-то деле нам следовало бы решительным образом сократить число избирателей. Я, разумеется, далек от того, чтобы настаивать на использовании силовых методов, но, может быть, нам все же попробовать применить несколько модифицированное Дедовское Правило?

— Как вам сказать, Оскар, конечно, некоторая традиционность подхода, пожалуй, вполне оправданна в данной ситуации, — нерешительно согласился с ним представитель Политотдела. — Однако что именно вы имеете в виду?

— Вообще говоря, я не продумывал все в деталях, но, может быть, предоставлять право голоса только тем, у кого имеется дед? Или, может быть, внук? А еще лучше — оба?

— Господа! — решил прервать дебаты Посол Гвоздуодер. — Посмотрим в лицо реальности! Выборы грозят перейти в стихийные беспорядки, которые повлекут за собой катастрофические последствия, — для нашей с вами карьеры, я имею в виду, — если только мы не сумеем отыскать совершенно новый подход!

Он выдержал внушительную паузу.

— По счастью, — продолжал он смиренным тоном Цезаря, принимающего императорскую корону, — я такой подход разработал.

Он поднял руку, как бы добродушно протестуя против поздравлений, которыми хором разразились присутствующие, услышав сообщение.

— Совершенно ясно, господа, нам необходимо, чтобы на арене предвыборной борьбы появилась политическая сила, которая сплотит существующие на Обероне разномастные политические течения в единую партию, способную завоевать необходимое число голосов. Сила, осведомленная к тому же о многообразных выгодах, которые могут воспоследовать в результате понимания ею интересов Земли в данном Секторе.

— Безусловно, шеф, — подхватил какой-то сметливый писарь из Административного отдела. — Но

Господи, кто же способен извлечь подобное чудо из царящего на Обероне сумбура? Тут же практически все на ножах друг с другом по любому вопросу как внутренней, так и внешней политики.

Гвоздуодер одобрительно покивал.

— Очень хороший вопрос, Лизник. По счастью, ответ на него у нас имеется. Мне удалось, используя конфиденциальные каналы, наладить контакт с местным лидером, обладающим огромным духовным влиянием, и он после недолгой торговли согласился взять на себя эту роль, для которой он подходит почти безупречно.

Посол умолк, предоставляя подчиненным возможность издать некоторое количество восхищенных восклицаний, затем, требуя тишины, поднял ладонь.

— Должен заметить, что от собрания профессиональных дипломатов высокого ранга логично было бы ожидать более элегантных проявлений восторга, чем восклицания вроде «Ого-го!» и «Черт подери!», — произнёс он сурово, но с искупающей эту суровость доброй искоркой в маленьких, с красными ободками, глазах. — Я готов на сей раз оставить этот недостаток манер без внимания, понимая, что вас явно потрясло столь радостное известие, — особенно после ваших собственных прискорбно неудачных потуг добиться хоть какого-нибудь прогресса в выполнении возложенных на вас задач.

— Но Боже мой, сэр, нельзя ли нам узнать имя этого мессии? — заволновался Магнан. — И когда мы сможем встретиться с ним?

— Занятно, что вы именно так именуете Гордуна, — самодовольно произнёс Гвоздуодер. — В настоящий момент гуру удалился в горы, дабы предаться там медитации в окружении своих учеников, называемых на местном наречии громилями.

— Вы сказали… Гордун? — неуверенно переспросил Магнан. — Господи, надо же, какие случаются совпадения: его зовут точь-в-точь как того мерзавца, атамана бандитской шайки, который имел беспрецедентную наглость прислать сюда одного из своих головорезов с угрозами в адрес Вашего Превосходительства!

Розовое лицо Гвоздуодера приобрело скучный лиловатый оттенок, составивший резкий контраст с зеленью цвета листьев липы полунеофициального полосатого пиджачка, который он носил вместе с манишкой во всякое время дня и года.

— Боюсь, Магнан, — произнёс Гвоздуодер голосом, в котором слышался шелест наезжающего на нежную плоть железного колеса, — что вы имели неосторожность обзавестись множеством ошибочных впечатлений. Его Неистовство Духовный Лидер Гордун действительно прислал ко мне эмиссара для согласования некоторых вопросов, касающихся сфер влияния, однако вывести из этого заключение, что я будто бы спасовал перед недопустимым нажимом, значит совершить ничем не оправданный спекулятивный скачок!

— Возможно, я просто ошибочно истолковал фразеологию его посланца, сэр, — с кривоватой улыбочкой сказал Магнан. — Мне показалось, что выражения, вроде «иноземные кровососы» и «трусливые бумагомараки», звучат во всяком случае не дружественно.

— Брань на фасаде не виснет, правда, сэр? — весело пискнул представитель Экономического отдела, за что был пронзен яростным взглядом Посла.

— Да, выражения довольно сильные, — произнёс, чтобы хоть чем-то нарушить наступившую тишину, полковник Седел-Мозол. — Но я полагаю, вы поставили этого типа на место?

— Ну что до этого, то мне пришлось взвесить все pro и contra касательно выбора наиболее корректной в плане протокола позиции по отношению к упомянутому громилю. Должен признаться, что некоторое время я рассматривал возможность занятия позиции 804-В в ее усиленном варианте: «Величавое Достоинство с обертонами Сдержанного Гнева», но доводы рассудка возобладали.

— А как насчёт 764-0, сэр? — спросил, надеясь вернуть себе расположение начальства, представитель Экономического отдела. — «Насмешливое Презрение с тончайшим оттенком Перспективы Неприятного Изумления»?