Валерий Гуминский - Кровник (СИ)

— Я плохо выразился? Почему шумите? Быстро заткнули свои пасти! Еще одно замечание — срублю башку одному из вас!

Еле угомонил этих несносных хруттов. Что-то я стал уставать от их присутствия. Хочется взять в руки ритуальный меч и срубить им головенки. Но нельзя. Это моя последняя на Оксигенусе охота, и я использую все возможности, чтобы потомки говорили о ней с придыханием и восторженными воплями. А значит, надо терпеть и ждать, когда появятся те, с кем я хочу померяться силами. Вот с ними мне нравится биться; это достойно моего статуса!

Успокоив людей, я присел возле костра. Ко мне подошли близнецы и почтительно попросили разрешения присоединиться. Я благосклонно наклонил голову, вытащил клинок и стал рассматривать лезвие в отблесках пламени. Завораживающее зрелище. Словно кровь перетекает с рукояти на кончик клинка, незаметно меняя цвет с красного на желтовато-фиолетовый. Любовно погладив холодную сталь, я закинул меч в ножны.

— Ааргис еще не возвращался? — спросил я, не глядя на близнецов.

— Нет, Высший, мы не видели его, — ответил Вилдс, или его брат. Адское пламя! Я никак не могу различить их! Надо было одного брать!

Братья с восторгом смотрели на мои манипуляции с мечом. Напоенный кровью врагов, он уже стал реликвией, и после моей смерти займет достойное место в Стае на стене Героев. Что ж, я это заслужил уже даже после демонстрации черепа хрутта-воина. Бок до сих пор болит, как только меняется атмосферное давление. Широкое лезвие человечьего ножа чуть не выпустило мои кишки, но я сумел с тяжелой раной победить спеца и снять его голову.

Где-то за спиной послышался едва слышный шорох, словно кто-то крадучись подбирался к костру, или порыв ветра сорвал высохшие ветки с деревьев и уронил на землю. Резко развернувшись, я выставил клинок в темноту, и Ааргис застыл на месте, глядя на широкое жало, клюнувшее его под ребро. Легонько так, прорезав ткань комбинезона, и застыв рядом с плотью.

— Неосмотрительно, — проворчал я и жестом показал, чтобы Ааргис сел. Клинок ушел в ножны.

Ааргис выглядел смущенным. Я видел по его лицу, что у него есть новости, и сюда он спешил поделиться ими, но маленький конфуз сбил его настроение.

— Говори, — разрешил я.

— За нами следят, — сразу ответил Ааргис, с треском распахивая ворот комбинезона, подставляя морщинистую шею холодному ветерку. — Я обнаружил присутствие хрутта, но сделал вид, что не заметил его.

— Кто он?

— Я думаю, о нас уже знают и целенаправленно выслеживают, — задумался Ааргис. — Он сливался с местностью, но я увидел, как он пошевелился. Придал комбинезону режим невидимости и решил понаблюдать за ним. Ты сам говорил, Высший, что в нашем деле нет случайностей. Так оно и произошло. Хрутт делился с кем-то информацией, смотрел карты, составлял маршрут.

— Где сейчас хрутт? — я был доволен. Местные охотники, наконец, зашевелились. Но меня смущал тот факт, что как-то уж слишком быстро кто-то из них оказался рядом с моей группой. Создалось впечатление, что нас ждали. Я помотал головой, отгоняя эту мысль.

— Он ушел в горы, в западном направлении, — Ааргис разбирался в земных названиях сторон света, и легко ориентировался в таком вопросе.

— Проследил за ним?

— Несколько километров шел за ним, — кивнул Ученик. — Меня он не заметил, и упорно продвигался к какой-то точке. Потом я решил, что достаточно проследил за ним, и вернулся.

Задумываться о причинах такого поведения хрутта мне не хотелось. Логичнее было бы идти вдоль тропы, отслеживая наше перемещение, но он перестал этим заниматься. Не воин? Просто ищейка? Кто бы он ни был, его присутствие не напрягало меня. Завтра надо задать хороший темп, чтобы выйти из тайги. Проводник попался покладистый, ведет в нужном направлении, не старается завести в дебри. Понимает, что любая его ошибка будет стоит жизни товарищей.

— Ааргис и Чайс — спать, — распорядился я, — Вилдс меняет Стохса. Следи за хруттами. Эти недомерки могут придумать каверзу, чтобы сбежать.

Я сжался, концентрируя тепло в теле, и сразу задремал. Шерстяной покров сможет защитить меня от ночного холода, пока еще не настолько критичного, чтобы начать мерзнуть по-настоящему. Приоткрыл глаз и увидел, что Ааргис и Чайс последовали моему примеру. Молодцы, учатся. А то в первую ночь они изрядно переполошились, стали вытаскивать из своих мешков термонакидки, но я их обругал, заставив спать именно так, как я сейчас. Каковы слюнтяи!

Расслабив все конечности, я привалился к дереву и уснул до самого утра.

Проснулся в плохом настроении. То ли нависшие над верхушками деревьев тяжелые тучи, грозящие вылить на нас огромную массу воды, то ли едва шевелящиеся хрутты, готовящие себе завтрак — все это вызывало раздражение. Темные кроны хвойных деревьев еще больше придавали пейзажу унылость и неотвратимость надвигающихся событий, причем далеко не веселых. Медленно, все очень медленно! Мы теряем темп из-за усталости никчемных людишек, не умеющих быстро передвигаться по лесу. И я знаю, что они не притворяются, а так и есть на самом деле. Мы, фомальпасцы, очень выносливы, но, если требуется сохранить скорость передвижения, принимаем особые стимуляторы, разработанные специально для воинов. Давно уже эти таблетки используют гражданские лица, отмечая высокую работоспособность после начала действия препарата. А что, если дать хруттам таблетку? Мысль показалась мне не лишенной смысла, только следовало учитывать массу их тел, чтобы не случилось передозировки. Все кишки выплюнут. Я достал из кармашка блистер с «ускорителем», выдавил из него две темно-бурые таблетки, подумал и разделил их пополам, просто разломив пальцами. Можно было и четвертинку, но я решил рискнуть. Мне жизни хруттов ни к чему, если и сдохнут — плакать не буду.

Подойдя к сидящим у костра землянам, я протянул им препарат, и, глядя в их удивленные глаза, пояснил:

— Надо съесть. Не жуйте, запивайте сразу.

— Отрава? — спросил один из хруттов, по имени Шаман.

Я уже давно различаю их по именам. Мы ведь в каком-то роде схожи по некоторым физиологическим и антропоморфным аспектам. Есть что-то общее на уровне догадок, но я не собираюсь их обдумывать.

— Это стимулятор, — решил объяснить я, снизойдя до хруттов, так что пассаж Шамана не вызвал у меня злости, — меньше уставать будете.

— Охренеть, заботливый какой, — буркнул Лысый.

А вот этого я стерпеть не мог. Пнул по его кружке носком сапога. Темная дымящаяся жидкость, называемая хруттами «чаем», выплеснулась ему на руки и на лицо. Кружка улетела куда-то в кусты. Лысый вскочил и заорал, стряхивая с себя дымящийся напиток. Казалось, еще мгновение, и он бросится на меня. Но, видимо, еще не потерял здравого смысла, увидев, что я только и жду, когда появится повод кого-то убить, как-то сразу сгорбился, пошел за своей кружкой, а я еще раз повторил: