Константин Соловьев - Раубриттер (I. - Prudentia)

- Что за чертовщина тут происходит, Гримберт?

Магнебод восседал в кабине «Багряного Скитальца», но бронированный люк все еще был распахнут, оттого Гримберт видел напряженное лицо своего старшего рыцаря.

- Лаубер, без сомнения, хитер. Его беда лишь в том, что он полагает себя хитрее всех прочих - и я позволил ему так считать целых тринадцать лет. Но сегодня его хитрость его и погубит.

Магнебод издал нечленораздельный возглас и Гримберту не нужны были чуткие уши «Тура», чтоб разобрать в нем злость и недоумение.

- Выкладывай! Я знал, что ты что-то задумал! Еще тогда, когда ты сцепился с тем рыцарем из графской свиты. Выкладывай!

Гримберт улыбнулся нетерпению Магнебода. Знал бы тот, сколько времени ушло на создание этого плана, растянувшегося на многие годы, сколько сил и золота… Старый рыцарь счел бы это безумием. Что ж, он имел на это право, будучи человеком совсем других воззрений и принципов, чем его сюзерен.

- Ничто так не распаляет, как свежая пощечина, от которой горит щека, - спокойно пояснил Гримберт, - Эту пощечину я и закатил Лауберу, вызвав на бой одного из его рыцарей и прилюдно унизив.

- Ты привел его в ярость.

- Ярость хороша в бою, но при рекогносцировке она лишь мешает. Ярость сродни тучам, которые укрывают горизонт, лишая тебя возможности видеть перспективу. Поддавшись ярости, Лаубер поступил именно так, как я и хотел. Направил Туринское знамя на вспомогательное направление, лишив возможности разделить с ним момент триумфа.

Магнебод уже вошел в нейро-коммутацию со своим доспехом. Это было хорошо заметно по его обескровленному лицу и закатившимся глазам. Со стороны он выглядел как мертвец, но Гримберт знал, что Магнебод сейчас воспринимает мир в тысячу крат более ярко и полно, чем любой человек. Он уже стал единым целым с «Багряным Скитальцем». Теперь это было одно существо, не разделенное на мертвую сталь и слабую плоть – могучее, как скала и опасное, как землетрясение.

- Какая разница? Он все равно отхватил себе самый сладкий кусок пирога!

- Неважно, какой кусок ты выбираешь, - поучительно заметил Гримберт, - Важно, кто печёт пирог. Этот пирог пёк я.

«Багряный Скиталец» в высоту достигал тринадцати или четырнадцати футов – высота двухэтажного дома – однако не доходил «Золотому Туру» даже до верха нагрудника. Встряхнувшись всем своим металлическим телом, «Скиталец» немного присел на мощных гидравлических ногах и привел в движение основные орудия. Гримберт знал, что это чисто рефлекторные движения – механическому воину, питаемому заточенной в реакторе искрой атомного распада, не было нужды разминать члены, но человеческие привычки были сильнее.

- Тогда в нем должно быть до чёрта крысиного яда… - пробормотал Магнебод через громкоговорители луженым горлом «Скитальца», - Уж я-то знаю твою стряпню!

- Алафрид считает, что сведения об уязвимости Арбории Лауберу передали графские шпионы в городе. Вот только это не так. У Лаубера нет никаких шпионов в Арбории, хоть он и рад был бы их там иметь.

- Тогда откуда он взял все это?

- Ты помнишь сира Виллибада, мой друг?

В подключенном к машине состоянии Магнебод был лишен возможности морщить лоб, но гул внутренних сервоприводов выдавал напряженную работу памяти.

- Мрачный тип из графского знамени. Из тех, что нынче утром заявились в твой шатер.

- Совершенно верно. Надо заметить, что сир Виллибад не просто приближенный к его сиятельству рыцарь, но и его доверенное лицо. Клеврет, советник и добрый друг. Граф Лаубер имеет склонность доверять мнению сира Виллибада, о чем мало кто знает. Но так уж вышло, что я отношусь к тем, кто знает.

- Он передал своему сюзерену фальшивку? – недоверчиво спросил Магнебод, - Обманул его, заставив поверить в уязвимость юго-восточных ворот? Зачем бы ему делать это?

- По моей просьбе, - Гримберт коротко поклонился, наслаждаясь замешательством собеседника, - О нет, Виллибад в самом деле предан своему сюзерену. И всех моих денег не хватило, чтобы подкупить его. Но люди ошибаются, когда считают золото самой сокрушительной силой в мире. Видишь ли, мессир Виллибад тоже не безгрешен, как и его хозяин. Он отчаянно пытается прикрыть уязвимые места броней, но в какой-то момент я оказался быстрее. И хитрее.

- Ты выведал что-то о нем?

- Скажем так, ты бы удивился, мой друг, узнав, что человек, отдавший всю жизнь служению рыцарскому идеалу и многими почитаемый как беззаветный воин христианства, является средоточием таких грехов, что стань некоторые из них известны Святому Престолу, он рисковал бы не только лишиться рыцарского титула, но и половины нейронов головного мозга в придачу. Пользуясь этим, я оказался достаточно самонадеян, чтобы сделать мессиру Виллибаду предложение. А он – достаточно разумен, чтобы его принять.

- Ты заставил его переступить через свою рыцарскую клятву? – недоверчиво спросил Магнебод. Несмотря на то, что он использовал собственные голосовые связки вместо мощных микрофонов «Багряного Скитальца», его голос походил на металлический гул,-

Превратил верного слугу в своего пособника?

Гримберт пожал плечами, наблюдая за тем, как младшие оруженосцы под управлением Гунтериха подводят к замершей громаде «Золотого Тура» гидравлический лифт.

- В игре, в которую мы играем с графом Лаубером уже тринадцать лет, не существует нечестных приемов. Я лишь подсунул Лауберу наживку – и он проглотил ее, как левиафан – старикашку Иова. Он сам решил штурмовать юго-восточные ворота во главе основных сил. Это значит, он сам себя и погубит.

Туринское знамя уже выстроилось в походный порядок. О том, что рыцарям предстоял бой, а не торжественный марш, говорили многие детали – прикрытие маскировочными сетями гербы, расчехленные орудия, снятые со шлемов пышные плюмажи. Орудия нетерпеливо ворочались в спонсонах, будто уже выискали цели. Что ж, через несколько часов у них будет много работы.

При мысли о штурме Гримберт ощутил царапающую изнутри горячку. Горячая кровь, проклятье предков, погубившее и его отца. Битву выигрывает тот, кто до последнего сохраняет хладнокровие и умение мыслить. Выстраивать идеальные комбинации и четко осознавать последствия. Сейчас ему как никогда нужна холодная голова. Подчинившись его жесту, Гунтерих почтительно поднес к его предплечью инкрустированный драгоценными камнями инъектор. Легкий коктейль из диазепама, баклосана, феназепама и еще каких-то снадобий епископской кухни. Гримберт с удовольствием ощутил, как делается холодным и собранным, а мысли смыкают шеренги, как гвардейцы.

«Багряный Скиталец» с оглушительным лязгом проверил орудия главного калибра.

- Что, если ты недооцениваешь его? – прогудел Магнебод, - Под началом Лаубера полторы сотни рыцарей, не считая пехоты. Этого хватит, чтоб высадить юго-восточные ворота, пусть даже и с потерями.