Константин Соловьев - Раубриттер [I - III]

Ничего, мрачно подумал Гримберт. Мне паршиво, как может быть паршиво человеку, проведшему пять или шесть дней в стальной скорлупе, связанному с ней торчащими из мозга кабелями. Меня тошнит от этого монастыря, от запаха разложения, царящего в нем, и от приора Герарда. И я слишком устал, чтобы разгадывать твои проклятые загадки, ворона ты этакая.

- Вы находите это странным?

Шварцрабэ кивнул.

- В данной ситуации – пожалуй. Разве не долг приора Герарда сообщить о разыгравшейся трагедии в капитул Ордена? Но «Беспечный Бес» за все три дня со смерти Франца не отметил ни одной передачи в длинноволновом диапазоне. Грауштейн молчит, старина.

«Серому Судье» потребовалось полминуты, чтобы подтвердить сказанное Шварцрабэ. Радиостанция монастыря регулярно фонтанировала всплесками в коротковолновом диапазоне, возвещая о начале молитвы или службы, делая множество объявлений по внутренней связи, но тем и ограничивалось.

- Вы сами сказали, сир Хуго, приор Герард не так прост, как кажется, - осторожно произнес Гримберт, - Его молчание меня не удивляет. Вы ведь знаете, в каком запустении пребывал Грауштейн до снисхождения чуда?

Шварцрабэ нетерпеливо кивнул.

- Мне не нужен баллистический анализатор, чтоб уловить направление вашей мысли, старина. Франц Бюхер своей неудачной смертью угодил господину прелату аккурат на больную мозоль. И теперь тот отчаянно пытается разобраться в произошедшем, прежде чем ставить в известность Святой Престол. Рачьи войны, а?

Шварцрабэ произнес это спокойным тоном, склонив на бок голову и сделавшись как никогда похожим на угловатую черную ворону со своего герба. Гримберт ощутил укол досады. Выберись он из своей стальной скорлупы, сошел бы разве что за новорожденного голубя со своими атрофированными мышцами и бледной от недостатка солнечного света кожей.

- Аплодирую вашей проницательности, сир Химмельрейх.

- Здесь не требуется проницательность, лишь общее представление о том, как устроен изнутри Святой Престол, дружище. Может, со стороны он и выглядит нерушимой крепостью веры, да только мы с вами знаем его внутренние законы.

- Папские прелаты и нунции травят друг друга самыми коварными нейро-токсинами, кардиналы, как и много лет назад, предпочитают отравленные стилеты, ну а епископы рады помутузить друг дружку жезлами по лысине.

Шварцрабэ рассмеялся.

- В точку. Формально подчиненные Папе, Ордена часто служат фигурами в игре, где начинающему не уразуметь и половины свода правил. Подобно живым организмам в бесконечном цикле жизни они появляются из ниоткуда и пожирают друг друга или, напротив, атрофируются, чтоб уйти в небытие, дав дорогу прочим. Учитывая, что за каждым орденом маячат кардинальские и епископские тени, игра делается особо пикантной.

А ты неглуп, подумал Гримберт. Вспомнить бы еще, где я слышал твое имя… В Аквитании? В Корбейле? В Венессене? За последние два года мы с Берхардом исходили до черта земель. Империя франков полнится коронами, точно насекомыми на пшеничном колосе, иногда утром мы просыпались в одном графстве, а к обеду уже миновали четвертое. Но где мне встречалось это имя прежде? В списках победителей рыцарских турниров? В герцогских реестрах? В трактирах? Где ты встречался мне прежде, Хуго фон Химмельсрейх? Чертова церебрастения уже лишила меня памяти, но это имя зудит где-то в подкорке, точно заноза…

- Предполагаете интригу? – спросил он кратко.

- Скажем так – не стал бы ее исключать. Кто-то мог воспользоваться удачным моментом, чтоб подкинуть свинью поклонникам Святого Лазаря. Например, нарочно направить в паломничество к святым мощам психически нестабильного юношу, больного опасной болезнью, рассчитывая на то, что обилие новых впечатлений и религиозный экстаз станут триггером для последующего безумства. Фокус вполне в духе иезуитов, госпитальеров или…

Шварцрабэ принялся перечислять Ордена, загибая пальцы, но Гримберт его уже не слышал, потому что в кабине «Судьи» тревожно запищала радиостанция. Короткий диапазон, машинально определил Гримберт. Сигнал не был зашифрован и передавался на открытом канале, поэтому «Серому Судье» не составляло труда его принять и воспроизвести.

Без «Беспечного Беса» Шварцрабэ никак не смог бы услышать эту передачу, однако одновременно с началом ее трансляции внезапно замолчал, сделавшись сосредоточенным.

- Колокола вдруг перестали бить, - сообщил он, нахмурившись, - Мне приятно, что эта какофония прекратилась, но в то же время отчего-то тревожно. За все три дня я ни разу не слышал, чтобы утренняя служба хоть раз прерывалась. Может…

- Свежие новости, - отрывисто произнес Гримберт.

Шварцрабэ подобрался, вновь сделавшись похожим на ворону, только в этот раз хищно замершую.

- Мне не нравится ваш голос, приятель. Только не говорите, что нам придется задержаться в Грауштейне еще хотя бы на день, эта новость убьет меня.

Гримберт пожалел, что не может усмехнуться ему в лицо, скрытый броней «Судьи».

- Можно посмотреть на это и со светлой стороны. Возможно, вас убьет нечто другое.

***

Ему не требовалась помощь рации, чтобы определить нужное направление. Все людские течения Грауштейна двигались в одну сторону, точно тромбоциты, неумолимым током крови стягивающиеся к ране. И хоть рана эта не была обрамлена привычным багрянцем, Гримберт сразу понял, где ее следует искать. Южная оконечность, возле монастырского скриптория.

Шварцрабэ не отставал от него. Крошечный по сравнению с тяжело ухающим «Серым Судьяом», он не был отягощен лишним мясом на костях и даже в толпе передвигался стремительно, точно плывущая в потоке острая щепка.

Дальше скриптория дорогу людскому потоку преградила дамба, состоящая из бронированной стали. Сразу пятеро рыцарей Ордена стояли шеренгой, выстроившись плечом к плечу. Их орудия были подняты вверх, но Гримберт готов был поклясться, что снаряды досланы в патронники, а оружейные системы активированы. Где-то за их головами виднелись знакомые сигнатуры «Варахиила» и «Ржавого Жнеца».

Ближайший рыцарь Ордена хотел было преградить ему дорогу, двинувшись встречным курсом на пересечение, но замер на месте и вернулся в строй. Едва ли его впечатлила огневая мощь «Серого Судьи», он сам был куда более современной и внушительной машиной. Возможно, получил по радио приказ не мешать ему. Гримберт не собирался задерживаться, чтобы выяснять это.

Теперь его путеводными звездами были «Вараихил» и «Ржавый Жнец». Неподвижно замершие сигнатуры светились возле приземистых корпусов, в которых Гримберт, сверившись со схемой Грауштейна, признал мастерские. Тут работали обсерванты Ордена Святого Лазаря – монашествующие обитатели монастыря, которые пока не были одарены благосклонностью лепры. Но сейчас Гримберт не слышал сделавшегося давно привычным скрипа ткацких станков.