Константин Соловьев - Раубриттер [I - III]

- Магнебод!

- Скверное дело, - старший рыцарь, едва держась на ногах, выстрелил куда-то вдаль из лайтинга, - Минута-две, не больше. Мерзавцы хорошо пристрелялись. Выбивают нас, как дичь на охоте.

Дома вокруг них лопались от прямых попаданий, высыпая на заваленные улицы груды обломков вперемешку со сломанными перекрытиями. Земля ходила ходуном, из нее то и дело вырастали черные дымные сталагмиты, быстро превращающиеся в бесформенные пороховые облака. Уцелевшие рыцари из Туринского знамени, сдерживали наступление Лаубера, укрываясь за уцелевшими домами и разряжая свои орудия в ухающую и бурлящую темноту. Иногда оттуда доносился грохот, говорящий об удачном попадании, или даже яркая вспышка. Но это не было боем в том смысле, которое употребляется в пособиях по рыцарской тактике. Это была попытка оттянуть неизбежное.

На глазах у Гримберта один из его рыцарей рухнул, придавленный обломками здания, в которое угодил тяжелый снаряд. Ему удалось отшвырнуть несколько каменных плит, придавивших его ноги, но следующий меткий выстрел сорвал шлем с его туловища, заставив механическое тело безвольно осесть в пыль.

Еще один рыцарь стоял неподалеку, не обращая внимания ни на падающие у его ног снаряды, ни на приближающихся противников. Он трясся, будто в лихорадке, отчего стволы пушек нелепо дергались, а ноги едва не пританцовывали. Лишь приглядевшись, Гримберт заметил жирные языки дыма, вырывающиеся сквозь щели в его броне, и все понял. Рыцарь горел. Его нелепая пляска была лишь отражением сжигаемого в огромной стальной печи человека, с нервной системой которого он все еще был связан.

Шатаясь, Гримберт сделал несколько шагов. «Золотой Тур» двигался тяжело и медленно, он словно тащил на себе неподъемный груз весом с целый собор, дребезжали сорванные пластины брони, правая нога подгибалась, едва удерживая вес тела.

Слишком много попаданий пришлось выдержать за последние часы. Если бы не запредельная живучесть «Тура», он уже лежал бы между прочих, безвольная механическая кукла с мертвецом внутри. Но «Тур» не собирался сдаваться. Он все еще двигался, все еще выполнял приказы, хоть и ужасно медленно. С трудом удерживая прицельные маркеры, Гримберт заставил его поднять орудие и выстрелил, совместив прицел с ближайшей алой отметкой. Гироскопы взвыли от нагрузки, гидравлика протестующе заскрежетала, но приводы наводки сработали безукоризненно – вражеский рыцарь пошатнулся и медленно завалился вперед, как крепостная башня с подорванным фундаментом.

Почти мгновенно «Тур» загудел от сотрясения и пошатнулся так, что весь мир перед глазами Гримберта едва не сделал кувырок. Ответное попадание было точным и разрушительным. Кумулятивный снаряд прожег броню левого наплечника, превратив сложнейшую начинку орудийной установки из электроники, силовых приводов и автоматов наводки в кипящий железный шлак. Гримберт зарычал, словно ему самому отрубили руку.

За силуэтами горящих зданий вновь мелькнул «Феникс» - неспешное бронированное чудовище в окружении свиты стальных палачей. Его орудия монотонно работали, превращая здания вокруг обороняющихся в тлеющие руины. И дело было отнюдь не в приводах наводки орудий, понял Гримберт. Лаубер методично размалывал препятствия на своем пути, облегчая своей свите наступление.

Спасаясь от бьющих с разных сторон фонтанов шрапнели, «Багряный Скиталец» выступил на несколько футов за угол дома, служившего ему укрытием. Опрометчивое движение. Гримберт собирался было окликнуть его, но не успел. Над Арборией прокатился гул, тяжелый, как колокольный звон, а «Скиталец» содрогнулся всем корпусом, так, словно в него ударил крепостной таран. Прямое попадание, понял он безотчетно. Смертельный для доспехов такого класса. «Скиталец» пережил десятки битв, но память об этой уже не украсит сигнумом его броню.

- Все, - бросил Магнебод, - Конец. Отвоевался.

Удивительно, сейчас в его голосе не было ни напряжения, ни усталости, напротив, какое-то запредельное спокойствие. Умиротворение человека, который вдруг осознал нечто настолько важное, по сравнению с чем горящий город уже не имеет никакого значения. «Багряный Скиталец» медленно кренился, роняя вокруг себя осколки искрошившихся от страшного бронеплит. Обрывки силовых кабелей свисали из пробоины, точно кишки из распоротого живота.

- Отходи! – крикнул Гримберт, сам испытывая жгучую боль в животе, точно это ему под дых угодил снаряд «Феникса», - Назад! Я попытаюсь прикрыть! Отступай, старик!

«Багряный Скиталец» попытался пошевелиться, тяжелый шлем заскрежетал на плечах.

- Поздно. Силовую вышибли, редукторы тоже к черту. А все же хорошо сработали, дьяволы…

Магнебод говорил тяжело и медленно, но злости в его голосе не было. Только усталость, тяжелая, как бронированный доспех весом во много квинталов.

- Уходи под прикрытие! – приказал ему Гримберт, - Тащи свою рухлядь за камень! Ну!

«Скиталец» не шевельнулся. Стоял на прежнем месте, не обращая внимания на тяжелую дробь автоматических пушек, вышибающую из него осколки с каждым попаданием.

- Убирайся.

- Что?

- Убирайся к черту отсюда. Обратно к юго-западным воротам. Если повезет и дотянешь, есть шанс спастись. Попытайся добраться до Турина. Там… стены. Там… защита. Лаубер не посмеет.

Гримберт не сразу понял, о чем тот говорит. А поняв, ощутил в щеках раскаленные пульсирующие пятна – точно под кожу впрыснули расплавленный металл.

- Маркграф Туринский не бежит из боя!

Радиосвязь хрипела и трещала, как умирающая куница, которую треплют зубами охотничьи псы. Но следующую фразу Гримберт услышал так явственно и четко, будто Магнебод произнес ее своими морщинистыми губами ему прямо в ухо:

- Ты идиот, Гримберт.

- Что?

- Мнил себя самым хитрым пауком, верно? Пока не стало по-настоящему жарко. Посмотри, к чему все это привело. Посмотри на своих рыцарей, мессир.

Гримберт попытался вновь ощутить ту ярость, что вела его в бой. Сейчас она была нужна ему – вся до капли. Но вместо знакомого жара, дававшего ему силы и уверенность, он вдруг ощутил мертвый холод покрывшейся окалиной стали – будто запустил руку в давно угасший реактор. Ярости не было, вместо нее по телу полз страх, вонзавший свои коготочки в каждую пору кожи, распространяя по венам гибельный яд.

- Я приказываю тебе…

- Не будь идиотом хотя бы сейчас, Гримберт. Отходи. Беги к чертовой матери. Мы попытаемся прикрыть тебя. Может, я даже закачу пару горячих его сиятельству графу Женевскому… Беги!

Гримберт пошатнулся и начал пятиться. «Золотой Тур» двигался неуклюже и непослушно – он не понимал, чего хочет от него хозяин. Он, привыкший обрушиваться на врагов всей своей многотонной яростью, с трудом интерпретировал получаемые сигналы, натужно переводя их в обычные механические команды.