Кирилл Корзун - Сломанный Клинок

— Пой же, пой. На проклятой гитаре

Пальцы пляшут твои в полукруг.

Захлебнуться бы в этом угаре,

Мой последний, единственный друг.

Не гляди на ее запястья

И с плечей ее льющийся шелк.

Я искал в этой женщине счастья,

А нечаянно гибель нашел.

Я не знал, что любовь — зараза,

Я не знал, что любовь — чума.

Подошла и прищуренным глазом

Хулигана свела с ума…

(Стихотворение Сергея Есенина)

Невольно заслушавшись, я поймал себя на мысли о том, что все его песни словно пропущены через душу — Алексей понимал о чём он поёт, понимал так, будто ощущал подобное. В очередной раз удивлённо качнув головой, я всё же собрался с мыслями и сделал то, что следовало. Пальцы коснулись клавиатуры, запуская приложение для видеозвонков.

— Лео-кун! Гадкий мальчишка!!! Как ты мог забыть про нас?! Риасу, этот подлец всё таки заявился! Я же тебе говорила!

Сёстры Мияги всегда отличались своим вспыльчивым темпераментом и взрывным характером. Мне же приходилось пожинать плоды собственной бездеятельности и малодушия брата, позволившего девчонкам оседлать его шею ещё во время совместной учёбы. Синеволосая Рисса радостно не спускала с меня глаз, не прекращая при этом говорить и при этом так торопилась, будто я должен был вот-вот исчезнуть с экрана. Бороться со стихией бесполезно — человек не способен устоять против цунами. Вот и мне пришлось терпеливо дожидаться того момента, когда схлынет волна первоначальных эмоций и меня для начала хотя бы выслушают.

— Лео! Привет! — старшая сестра оттеснила от экрана младшую, довольно бесцеремонным образом спихнув её ногой куда-то в сторону, и сдержано поприветствовала меня, не спуская заинтересованного взгляда. — Мы рады, что ты отыскал время для нас.

— После того шквала звонков, что обрушился накануне, это было неизбежно. Но я слышу укор в твоих словах и принимаю его. Мне следовало появиться гораздо раньше. Простите меня, девчонки… — повинился я, стараясь оставаться в рамках, навязанных именно моим воспитанием, тем самым проводя невидимую, но вполне осязаемую восприятием черту между нами.

— Твой сосед оказался очень любезен, Лео-кун, и сообщил нам, что у тебя всё в порядке. — влезла вернувшаяся к монитору Рисса, примостившаяся рядом со старшей сестрой.

Они какое-то время гипнотизировали меня взглядами, после чего переглянулись и хором заявили: — Ты изменился! Сам на себя не похож!

— Штирлиц никогда не был так близок к провалу… — неслышно шевельнул я губами, цитируя своего друга, с трудом удержав на лице прежнее выражение, и мягко улыбнулся, разводя руками: — Это было неизбежно. Столько всего произошло. Другая страна, другие люди…

— Они научили тебя пить водку, играть на балалайке и танцевать с медведями? — воскликнула Рисса, вытаращив свои огромные карие глаза, — Этого я и боялась!

— О, боги! Ну почему я должна постоянно за тебя краснеть?! — одновременно с этим вспыхнула Риасу, сопровождая негодование воспитательным приёмом под названием "затрещина от старшей сестры". — Леон-кун, не обращай на неё внимание. Это она от радости ничего не соображает. Мы писали тебе это, но подобное необходимо говорить вслух. Мы сочувствуем твоей утрате. Держись и помни, мы всегда поддержим тебя в трудную минуту. И поможем чем сможем…

От её слов пахнуло теплом ласкового весеннего солнца, а в моей душе словно устроился умиротворяюще мурчащий кот. В горле вдруг ощутимо запершило, откуда-то изнутри подкатил комок, не дававший мне сказать ни словечка. Кивнув, я постарался улыбнуться им как можно естественнее. Но как известно, нет ничего более неестественного чем наигранная улыбка. И почему-то девушки восприняли её по-своему. Странные создания…

— Ну что ты так лыбишься? Мы, между прочим, небесполезные! — снова встряла Рисса, патетично воздевая палец к потолку. — Ты нас недооцениваешь! Мы установили жучок в поместье Такэда!!!

Изощрённая логическая последовательность хода её мыслей и озвученная новость заставили меня поперхнуться от удивления и закашляться.

— Кто тебя просил, мелкая?! Зачем ты ему это сказала именно сейчас?! — возмутилась старшая, стараясь не смотреть в мою сторону.

— Что вы сделали?! — едва сдерживаясь, чтобы не закричать, приглушенно зарычал я. — Куда вы полезли?! Nahuya, спрашивается, вы суетесь не в своё дело?! Вы вообще головой соображаете?!!!

Девочки ошарашенно молчали, хлопая глазами и невольно отодвигаясь от своего ноутбука, словно опасаясь моего последующего появления в непосредственной близости.

— Риасу! Твоя идея?!

— Да, моя. — девушка встряхнулась и гордо вскинула голову, демонстрируя мне свой характер. — И я знала ЧТО делаю!

— Почему ты думаешь обо мне, а не о том, что может случиться с вашей семьей? — устало спросил я и замассировал виски, чувствуя как начинает трещать голова. — Помогать мне в войне не надо. Это не ваше дело. Ваше дело закончить учёбу, отыскать себе дело по душе и выскочить замуж!!! Не лезьте туда больше ни в коем случае! Вас там никогда не было! Понятно?!!

— Но… — попыталась было что-то вякнуть Рисса, и, столкнувшись с моим злым взглядом, смолкла на полуслове.

В душе я понимал, что разговаривать с ними в таком тоне вовсе не следовало. А другого выхода, как ни старался, не нашёл. Последние события откровенно намекали, что никаких долгосрочных планов, а тем более отношений мне лучше не строить. Пусть они лучше обижаются на меня, чем оплакивают мою смерть как безутешные невесты.

— Давайте договариваться на берегу, девчонки. Прошлое остаётся в прошлом. Его уже не вернуть. Моей прежней жизни больше не существует. А в той, что есть сейчас, нет места для прежней романтики. Вы были и остаётесь для меня близкими людьми, моими подругами. Своему соседу, что был очарован вами всего за один короткий разговор, я вообще назвал вас своими сёстрами. Но это всё. Не ждите от меня большего…

***

Разрубить Гордиев узел моих запутанных взаимоотношений с сёстрами Мияги удалось с первой попытки. Болезненно для всех участников, однако, с моей точки зрения, максимально эффективно и правильно. Ответственность ещё и за них могла бы стать той соломинкой, что ломает хребет перегруженного верблюда. Малодушно? Тут я бы поспорил с кем угодно, но к счастью, переубеждать мне было некого. Уж больно муторное и неблагодарное это дело…

И всё же совесть закопошилась, хищно выпуская острые кривые когти где-то в глубинах моей души. Дело следовало довести до конца.

— Лёха!!!

Едва слышный перебор гитарных струн смолк, стоило мне громогласно позвать друга. Деликатный стук в приоткрытую дверь моей комнаты, признаться, вызвал у меня некоторый диссонанс — я уже успел привыкнуть к тому, что староста пренебрежительно относится к понятию личного пространства.