Руслан Михайлов - Пылающие дюзы

— О, я понимаю, мистер Тим. Иначе бы вы подоспели куда раньше — тонко улыбнулся дедуля — У меня крепкое сердце, не беспокойтесь. А у вас предприимчивый разум. Далеко пойдете.

— Надеюсь, так и будет — пожал я плечами, вновь утапливая клавишу и давая секундный разряд.

Прочивший мне славное будущее старичок молча сполз по стене.

Нехорошо как-то — он мне комплимент, а я его электричеством….

Еще одна деталь плана со щелчком встала на место.

Спустя две минуты спешных действий, обе жертвы были связаны по рукам и ногам при помощи импровизированных пластиковых наручников — обычные стяжки, доступные по крайне низкой цене. Когда тратил последние деньги, то заказал их с запасом. Мне ведь еще проводку в будущем корабле прокладывать…

Оставшемуся для меня безымянным шестерке я и рот заткнул. Наскоро обыскал его, выудив из карманов все до последней мелочи. Содрал с запястья браском. Все собранное закинул в ящик, бросил последний взгляд на пришедшего в себя старика — силен дед! — и пообещал:

— Это ненадолго.

Тот молча прикрыл веки в знак понимания. А я пошел дальше, тихо-тихо произнеся в микрофон на нагрудном значке:

— Минус один.

— Видел — тут же ответил Лео — Как нога?

— Терпимо. Ты следишь за еще двумя?

— Да. Они далеко. Закупают алкоголь. С ними помощник хозяина бара.

— Еще минус двое. Отлично.

— Осталось двое злых громил и сам Микки. Прошу тебя, не расслабляйся, Тим!

— Успокойся. Я собран и методичен.

Пока разговаривали, я не стоял на месте, раскачивающейся походкой покинув узкий отворот позади прачечной, куда я, как и планировалось, успел как раз в тот момент, когда состоялась пятничная выплата мзды в оплату «крыши» от мистера Микки Доуза. Теперь вся переданная сумма находилась на присвоенной мною платежной карте. Нехорошо с моей стороны, конечно. При желании я мог поспеть и раньше, не дав забрать деньги у старого азиата. Но я не супергерой. Я вообще не герой. И не лесной разбойник отбирающий деньги у богатых и раздающий их бедным.

А вот и бар…

Испустив долгий свистящий выдох, я свободной рукой потянул на себя створку двери с непрозрачным пластиковым стеклом и шагнул внутрь, первым делом снова уронив ящик таким образом, что тот, крутясь, дребезжа содержимым заскользил по полу. Тут нога ударила таким обжигающим разрядом боли, что я невольно пошатнулся, с шипением выдохнув сквозь стиснутые зубы. И это спасло мне жизнь — в плечо тяжело и сильно ударило что-то большое, сбив меня на пол словно кеглю. Да что ж такое-то,… что за гребанная невезуха…

С рыком боли я шлепнулся на пол как выпавшее из консервной банки желе пищевого концентрата. Но рукоять игольника из ладони не выпустил, вздернув дуло вверх и выпустив две короткие прицельные очереди.

Шр-р-рах! Шр-р-рах! Небольшое помещение бара наполнилось стрекотом оружия и щелканьем отлетающих от стен иголок. А еще жалобным криком — никто иной как сам достопочтенный Микки Доуз изволил возопить во всю силу поганой глотки и схватиться за шею с правой стороны. Зацепил я суку…

Но порадоваться не успел — от пола рикошетом отскочили вражеские иглы, я метнулся в сторону, ударом здоровой ноги опрокидывая один из столов и прячась в появившееся укрытие. Приподнял руку и веером выпустил длинную очередь в десять игл. Судя по раздавшимся щелкающим звукам, ни во что живое я не попал. В ответ донеслось стрекотание игольников, столешница задергалась от частых попаданий.

Сжавшись в комок, я выудил из бедренного кармана медицинский дозер и вколол себе в шею его содержимое. Несколько раз глубоко вдохнул, дважды моргнул… и раздирающая ногу дикая боль бесследно исчезла. Я вновь мог пользоваться ногами в равной степени.

Громкая яростная брань не затихала ни на секунду. А я в некотором оторопении таращился на лежащий поодаль громадный топор — именно с ним я чудом разминулся, вновь обыграв смерть всего на долю секунды. Меня ударило рукоятью — да так что плечо онемело — а если бы зацепило лезвием…

— Все-таки я везунчик — широко улыбнулся я, разжевывая две красные таблетки — Лишь бы наркоманом не стать. Ну,… погнали!

Ударом ноги отбросив стул к барной стойке, я метнулся в другую сторону. И опередил изрыгающего ругательства шестерку, всадив ему в отвислый живот тройку игл, слегка подпортив лимонно-желтую футболку маленькими дырочками. Но начавшие расплываться кровавые пятна усугубили проблему футболки, бандит жалобно заблеял, выронив оружие и обеими руками ухватившись за резко заболевший животик. В этот момент я впервые заговорил, предварительно вернувшись в убежище за столешницей:

— Я гросс! Повторяю — я гросс! Пришел сюда за приговоренным к камере расщепления смертником по имени Микки Доуз. Любой, кто окажет ему помощь, поставит себя против закона! Любой кто попытается причинить вред здоровью или жизни гроссу исполняющему обязанности понесет крайне суровое наказание! Вплоть до смертного приговора! Повторяю! Я гросс! Микки, детоубийца ты гребаный, может тебе пора сдохнуть? Хватит потолки Невезухи вонючим дыханием коптить!

— Это ты сдохнешь! — захрипел Микки — Сдохнешь! Ты зря сюда пришел! Сейчас придут мои люди и тебе конец! Мартин! Пристрели его! Чего ты там засел?

Крутнув головой и дулом игольника, я взглянул на высунувшегося из-за барной стойки хозяина бара — средних лет мужчину в серой от старости рубашке и черной бабочке. А еще в глаза бросился странный агрегат в его руках — явно какое-то оружие. Смотрит пока не на меня, а в пол. Сам Мартин заметно трясется и почему-то поправляет бабочку. Поправляет и поправляет…

— Мартин! — четко произношу я — Ты тут не при чем. Положи эту штуку и уходи. Прямо сейчас. Живо!

Короткая заминка, грохает о пластик стойки выпущенное из рук оружие, и Мартин исчезает в заднем помещении.

— Су-у-ука! — захлебывающийся от ненависти вой Микки заставляет меня ухмыльнуться — медикаменты действуют на полную катушку, и я не ощущаю ничего кроме легкого возбуждения, и может чуточки азарта.

— Я ухожу! Ухожу! — вот и подраненная шестерка подала голос. Хочешь жить? Понимаю тебя. Да и кровоточащие дырки в животе мало способствуют смелости.

— Убью! — натужный и какой-то нечеловеческий хрип издает бывший каторжник-лесоруб.

— Ухожу! — перепуганным фальцетом настаивает подранок — Ухожу! Ухожу! Я ухожу-у-у!

Рискнув выглянуть, я тут же отпрянул, по полу защелкали десятки смертоносных игл. Убедившись, что шатающийся подранок на самом деле тащится к выходу, я нажал несколько клавиш на браскоме, подавая один из заранее условленных сигналов.

— Эй лесоруб! — завопил я, отвлекая внимание каторжника и давая подранку шанс выбраться из бара.