Олег Кожевников - Библия выживальщиков: Эпоха выживания. Мародерские хроники. Битва в пути [сборник litres]

Василий, не меняя выражения лица и темпа речи, ответил:

– Да я и был контрактником, служил в Чечне, а когда закончили платить боевые, ушёл на гражданку. Только обжился, так на тебе, новая напасть – катастрофа. В те дни жизнь здорово помотала меня, не знаю даже, как жив остался. Да и в этом гадюшнике очутился случайно, старый сослуживец Колька затащил ещё тогда, когда снег только начинал сильно падать. Кавказцы, которые пристроились в элиту, видать, прознали, что мы служили в Чечне, вот нас с Колькой и определили в рабы. Мы, считай, четвёртый год таскаем эти проклятые сани или с торгов на соседней шахте, или с элеватора.

– А что твой друг тоже здесь, – удивился я, – что же он к нам не подойдёт?

Глаза Василия опять наполнились слёзами, голос изменился, стал жестким и злобным:

– Не сможет он подойти – этот гад его только что убил! Колян давно хотел замочить наших сторожей, но всё не выпадало случая захватить оружие. Заточка тут бесполезна, у них очень толстая одежда, хрен её сразу проткнёшь, к тому же это бычьё гораздо здоровее, чем любой из нас, и у нападающих на них будет только один шанс ударить. Мы с Колькой разрабатывали много планов внезапного нападения на охрану и всё ждали удобного момента, хотели завалить гадов, а потом податься в Донбасс, говорят – там гораздо лучше – у них даже на шахтах свиней выращивают. Думали там стать вольными стрелками, на Донбассе вроде бы на клеймо Секретариата никто внимания не обращает. А неделю назад барыга, который занимался торговлей с «коммунарскими», взял себе в наложницы Колину девчонку, ну и мужик совсем с катушек слетел. Проклинал себя последними словами, что, мы раньше в Донбасс не свалили. Говорил, что если бы рискнули в том году, то уже набрали бы хабар и выкупили Танюху. Ругал и меня, что я его тормозил, всё время зудел, что всё очень рискованно и нужно действовать наверняка. Кстати, в Донбасс вчера отправился большой бартерный караван; считай почти все машины, два транспортёра на воздушной подушке и один БМП. Поэтому, если Глобус пошлёт быков вас ловить, он сможет послать только два БМП, один грузовик и несколько аэросаней. А сразу он сможет отправить только одни аэросани, вся остальная техника, чтобы не замёрзла, хранится в шахте, и нужно минимум три часа, чтобы её оттуда поднять. Конечно, он может связаться со штабом Секретариата, чтобы они выслали в помощь карателей, но это вряд ли; слишком Глобус самоуверенный и в ЦК позиционирует себя очень крутым и самостоятельным хозяином шахты, поэтому в штаб ЦК Секретариата будет обращаться в последнюю очередь.

В этот момент к нашей группе подошёл улыбающийся и довольный Флюр, он даже насвистывал себе под нос какой-то весёлый мотивчик, таким же весёлым голосом произнёс:

– Всё-таки мы – удачливый народ, даже у этих пещерных людей, можно сказать – гномов, мы всё равно надыбали нужный нам продукт. Все сани набиты мешками с сахаром и сухофруктами. Как раз сахара у нас, даже с учетом найденного на корабле, осталось не больше двухсот килограмм. Наши прожорливые пчёлы теперь могут спать спокойно, да и их босс Коля тоже может вздохнуть с облегчением, тут всем хватит года на три. Так что надо цеплять эти сани к вездеходам и двигать к нашим. Там, я думаю, мы всё-таки сможем распихать эти мешки по кунгам, а потом нужно сваливать отсюда, без заезда в гости к работорговцам. Что-то мне не очень хочется с ними встречаться, мне хватило посмотреть на то, что они сделали с бедными девчонками. Они настолько забиты, что даже своей тени боятся. Я тут, как всегда, громко вскрикнул, так одна из них аж вся затряслась, закрыла голову руками и упала на колени.

– Пролетели мимо твои пчёлы вместе со своим боссом, – возразил я ему, – сейчас в темпе рассаживаем народ и быстро мотаем отсюда.

Потом, обращаясь уже к Саше, добавил:

– Кот, объясни этому счастливому товарищу, в какую жопу мы попали. Брать отсюда ничего не будем, может, тогда Глобус не станет очень уж стремиться нас найти и уничтожить. Потраченное на это топливо будет для него важнее, чем жизнь пяти быков.

Потом я обернулся к собравшимся вокруг нас местным жителям и заявил:

– Вам сроку одна минута, чтобы решить – остаётесь вы здесь, и тогда, может быть, вас не тронут – как жили, так и будете жить, или уезжаете вместе с нами? Но предупреждаю, вполне вероятно, что ваш Секретариат устроит на нас охоту, тем более следы на этом снегу очень легко найти. Если они появятся, у нас останется единственный вариант – драться, и тогда возможности выжить остаётся очень немного; исходя из количества у них бронетехники, вариантов выжить – ноль. А я предупреждаю, мы будем биться насмерть, и ни у кого из нас не дрогнет рука стрелять в спину предателям, которые попытаются к ним перебежать.

Так что, если вы с нами – получайте оружие и рассаживайтесь по вездеходам, если нет – идите к саням и ждите быков. Им скажите, что неизвестные напали на караван, убили охрану, но, когда узнали, что груз принадлежит Глобусу, испугались и тут же уехали, ничего не тронув. И ещё скажите, что напавшие – с Донбасса и много слышали о Глобусе, и что они пообещали обязательно расплатиться хорошим хабаром за жизнь его людей. Поручителем выступает их главный, – я усмехнулся и добавил: – Кликуха у него – Князь!

В ответ мне первоначально была тишина. Потом вперёд вышел мужик, с которым беседовал Саша. Он как-то криво ухмыльнулся и произнёс:

– Я с вами, лучше ужасный конец, чем ужас без конца! Давай, командир, автомат и показывай, где за него расписаться.

– Ты что, раньше клерком каким-нибудь работал, – ответил я с улыбкой, – у нас канцелярий нет, мы верим только слову.

За ним, мешая друг другу, пытались протиснуться две женщины, ещё один мужик и Василий, при этом они что-то громко выкрикивали. Из этой многоголосицы я мог разобрать только отдельные слова: «оружие, мне тоже дайте автомат…».

Немного в стороне остались стоять, сделав шаг назад, один мужчина и женщина. Встретив мой взгляд, мужчина виновато пожал плечами и произнёс:

– Я никак не могу с вами, у меня на шахте жена осталась и пацанёнок с ней. Так что, простите, мужики! – И опустил голову. Женщина, закрыв ладонями лицо, всхлипывала, едва можно было разобрать непрерывно повторяющиеся слова:

– Я жить хочу! Я же совсем молодая, я жить хочу!

Не обращая на неё внимания, я обратился к остающемуся мужику:

– Слушай, ты ещё тогда скажи, что остальные рабы разбежались, и, чтобы их не смогли поймать, они поехали на лыжах по следам, оставленным вами.

Только я это произнёс, как из ТТМа раздались пулемётные очереди.

Я резко повернулся и посмотрел в сторону нашего вездехода. Проследив за тем, куда стрелял Сергей, попытался разглядеть его цель, но на месте этой цели был просто какой-то снежный буран, ничего разобрать невооружённым глазом было невозможно. Саша, единственный, кто захватил бинокль, сейчас с напряжением вглядывался в этот снежный туман. Потом, повернувшись ко мне, он знакомым командирским голосом произнёс: