Олег Кожевников - Библия выживальщиков: Эпоха выживания. Мародерские хроники. Битва в пути [сборник litres]

Казалось, теперь можно было успокоиться и все силы отдать на подготовку к предстоящим экспедициям в большой мир. Но не тут-то было – пришлось опять заниматься нашими взаимоотношениями и воспитательной работой. В этот раз учудили наши «бульбаши» – Серёга и Валера (который и являлся мозговым центром этого предприятия). Они как истинные белорусские партизаны-подпольщики сумели осуществить дерзкую секретную операцию. Никому не ведомыми путями мужики начали гнать самогон. Как они, в наших-то условиях, где практически каждый был на виду, умудрились в подвале из гнилой картошки изготавливать брагу, а в сенях ночью перегонять её в самогон, уму непостижимо. А вот спалились бедолаги ни на чём – так как мы ввели сухой закон, обоняние на присутствие в воздухе паров спирта у всех было, как у ищеек. Многие обратили внимание, что от «бульбашей» как будто изредка начало перегаром попахивать. Даже дознание учинили – не подобрали ли они ключи к бане, где хранились запасы спиртного. Но экспертиза показала, что все запасы целы, и пробки у бутылок не были проткнуты шприцами, чтобы незаметно отсосать содержимое. Сами подозреваемые отметали все подозрения в тайном употреблении водки. Сергей, с улыбкой до ушей, утверждал:

– Да вы что, мужики, какая, к чёрту, водка? Я уже забыл и вкус её, и как она выглядит! А запах – это у нас с Валеркой от лекарств – сердце, понимаешь, ноет и ноет, вот и приходится иногда сердечные капельки принимать. Кстати, еле-еле выпросили у дохтура пузырёк корвалолу.

Действительно, Игорь подтвердил, что выдавал Валере 50-миллилитровый пузырёк корвалола. Ну, на этом наше расследование закончилось, пришлось довольствоваться объяснениями по поводу участившихся сердечных болей у Валеры и Сергея и обязать их еженедельно проходить обследование у Игоря. Тогда только один Володя усомнился, что у Валеры, а тем более у здоровяка Серёги может заболеть сердце, поэтому наш интендант самостоятельно продолжил расследование. Не мог этот педант смириться с такой мыслью – если мужики хитрят, значит, где-то имеется запас неучтённого алкоголя. Наверное, недели две он пас бульбашей и всё-таки выследил хитрецов-подпольщиков.

Однажды Володя, заговорщицки ухмыляясь, пригласил меня в подвал. Там подвёл к установке нагрева наружного воздуха и снял боковую панель. Внутри стояли две трёхлитровые банки с натянутыми на горлышки резиновыми перчатками. Внутри этих банок пузырилась какая-то бурда. Процесс брожения из-за поступающего тепла от калориферов шёл очень бурно. Кивнув на это безобразие, Володя заявил:

– Ты видел, что тут бульбаши устроили? Мини-спиртзавод, хитрецы, организовали. Наверное, по пол-литра сорокоградусной с этой браги получают. Я ещё и аппарат их в сенях обнаружил. Партизаны вмонтировали охлаждающую трубку в ограждение вольера с поросятами. Просто так хрен её заметишь, а колбу из нержавейки, в которой это варево кипит, у себя в комнате, заразы, прячут, за печкой.

Я расхохотался и только через пару минут смог произнести:

– А что ты хочешь, Вован? Партизанские гены в действии! Эти орлы тебе суп из топора сварганят, не то что самогонку из отходов произвести! А как всё грамотно организовали – поразительно! Вонь от этой бурды совершенно не чувствуется на фоне запахов от складированных овощей. Даже наши женщины, которые периодически перебирают их, выявляя гнильё, ничего не заметили.

– Герои? Да? То, что гробят себя, потребляя всякую гадость, это ладно – спишем на тяжёлое детство и плохое воспитание, а вот что лишали наших свиней значительного количества пищевого рациона, за это им нужно вставить пистон. Прибавка в весе свиней – это наш мясной рацион в дальнейшем. Предлагаю в виде наказания лишить их в будущем всех блюд из парного мяса. Тем более эти единоличники тайком потребляли продукт, питая свою ненасытную утробу лишними калориями.

– Да ладно, Володь, зверствовать! Даже самые голодные свиньи не будут жрать ту гниль, из которой ребята умудрились изготавливать самогон. Вон, глянь, какая гадость плавает в этих банках! Скажи уж лучше, что тебя жаба мучит, как этот великолепный продукт прошёл мимо твоего реестра, и ты не смог принять участия в его распределении.

У Володи от возмущения начали подёргиваться губы, лицо раскраснелось – вот-вот кинется в бой мужик. Я поспешил примиряюще воскликнуть:

– Да ладно, Вовка, не обижайся ты, но со стороны всё выглядит именно так, любой скажет. А насчёт воздействия на этих паршивцев, ты абсолютно прав – меры принять нужно. Но только не такие, уж совсем драконовские, с лишением пайка, а морального плана. Проведём с мужиками беседу, хорошо пристыдим охламонов и заставим публично покаяться. И с Сашей поговорю, чтобы он Серёге раза в два спортивные нагрузки увеличил, а то у того, видно, больно много сил остаётся, чтобы ещё ханку жрать. Ишь, гадёныши, что выдумали – видите ли, сердце у них побаливает. А ты, молодец, – таких конспираторов разоблачил, кто бы ещё их так быстро вычислил, этих хитроумных жучил.

Затем мы с Володей договорились, как будем проводить судилище над нарушителями правил коммуны. Решили, что он будет играть роль «злого полицейского», а я – «доброго». После этого, забрав обнаруженные улики, мы направились в столовую – кликать, так сказать, вече. Конечно, это общее собрание на товарищеский суд походило мало, скорее, на представление в шапито – смеху было предостаточно – я сам чуть сдерживался, чтобы не расхохотаться, выслушивая объяснения Сергея, как он докатился до такой жизни. Очень повеселило всех выступление Флюра, да и речь Игоря о вреде пьянства, «тем более в одиночку, тем более тайком, закрывшись в своей конуре», не оставило народ равнодушным. Закончилось это судилище обильным чаепитием, а в наказание виновники нарушения режима были вынуждены выдуть по целому самовару чая. И всё это под нудные наставления Игоря, что только так и можно вывести токсины, которые накопил их организм во время длительного потребления подобной мерзости.

После этого случая ничего экстраординарного в нашей жизни не происходило. Жили как в доме отдыха – спокойно и размеренно, ожидая наступления того времени, когда можно будет покидать стены нашей крепости. В апреле наконец потеплело, температура начала подниматься выше минус сорока градусов, и мы уже стали выходить в рукотворные пещеры, где, естественно, занялись, в первую очередь, хозяйственными работами. Тогда же начали отогревать канализационный сток. И все были ужасно рады, когда в конце апреля его всё-таки отогрели – теперь снова мы могли пользоваться душем и туалетом. В начале апреля переселенцы вернулись в свои ранее покинутые из-за сильных морозов комнаты. А в мае мы наконец прекратили топить все печи – электрическое отопление опять начало справляться с поддержанием комфортной температуры.