Алексей Сидоревич - S-T-I-K-S. Детство: дорога к именам [publisher: ИДДК] [с оптимизированной обложкой]

Женя злорадно сместил прицел на голову элитника и плавно нажал гашетку на джойстике. На миг ему показалось, что по голове ударили молотком, но он спуск не отпустил. Монстр вскочил на лапы, он ходил на четырёх, имелся и хвост, ранее незамеченный. Видимо, маскировка окончательно отказала и тварь предстала в истинном обличии.

Каким-то чудом следующим выстрелом Женя попал в переднюю лапу. Впоследствии он склонялся к мысли, что этот выстрел бронебойно-трассирующим сорокапятимиллиметровым снарядом спас всех оставшихся. Пока элитник приходил в себя от ранений и тряся головой, нацеливался на прыжок к «Буцефалу», Евгений перевёл прицел, выжав спуск снова. Очередной снаряд оказался осколочным и не пробил вторую лапу, но сильно повредил её броню. Ещё один выстрел попал в то же место, несмотря на то, что монстр оказался уже в прыжке – удачно. Наверное, снаряды шли поочерёдно осколочными с бронебойными. Тварь свалилась мордой вперёд и, оскалив пасть, резво поползла к ребятам в бронемашине. Женя перенацелил пушку на тело и зажал гашетку намертво, выпуская снаряд за снарядом. Приходилось терпеть боль, всё те же молотки били по голове с каждым выстрелом, из носа потекло что-то сладко-солёное. В прицел было видно, как отлетают куски брони твари и как она корчится под огнём, уже без сил быстро двигаться. Боль от ударов всё усиливалась, будто разрывая мозг, но Женя стрелял и стрелял, ещё и ещё, словно молотом забивал гигантские закалённые гвозди в гроб твари, мстя за погибших и за свой страх перед врагом.

Внезапно всё стихло. Лишь высокочастотный, едва уловимый писк буравил мозг. Женя увидел в прицел подоспевшего Ломака, как отделилась и отлетела в сторону голова подлой твари, убить которую удалось ценой столь огромных жертв. Это хорошо. Теперь стоит откинуться на спинку кресла оператора, перевести дух от боли. Только бы никто не шумел. Помощь пришла, можно и отдохнуть…

Так мерзко Жене никогда ещё не было. Пришёл в себя он в какой-то комнате. Отчаянно болела голова, пересохший язык не слушался, не говоря уже о невозможности пошевелиться. Над ним стоял взволнованный Никитос и что-то говорил, вот только Женя ничего не мог услышать. Вместо речи оставался лишь гадкий писк на грани ультразвука, который ничем нельзя было убрать. Он попробовал воспользоваться кластером. Присоединить Ломака удалось с четвёртой попытки. С людьми оказалось проще, благо это не полное объединение даров и для связи усилий почти не требовалось. Каждая операция с даром давалась легче, но про самочувствие такого сказать было нельзя.

– Что с Габбро? Не могу его присоединить.

– Очень тяжёлый… – ответил Никитос. – Помощник водилы бензовоза – слабый лекарь, но…

– Ломак! – Тут же позвал его Женя, переведя упомянутого человека с махином в один кластер. – Я соединил тебя с лекарем! Лечи Габбро! У тебя полно сил, должно получиться!

– ПОПРОБУЮ, ГАББРО ОЧЕНЬ СКВЕРНО РАНЕН. НИКОГО БОЛЬШЕ НЕ ПОДКЛЮЧАЙ. ПРОДЕРЖИ КЛАСТЕР СКОЛЬКО СМОЖЕШЬ. ДЕРЖИСЬ, МАЛЫШ.

Подскочил Серый с фляжкой, подставив горлышко. Женя сделал пять больших глотков приторной жидкости с алкогольно-грибным привкусом и отвалился, концентрируясь на деле. Несмотря на возникший шум в голове и тошноту, он всеми силами старался удерживать кластер, сосредоточившись только на этом. Лишь спустя три часа его начали тормошить. Подошедший Никитос наконец-то смог достучаться до него и сообщить, что угроза жизни всех раненых миновала. Женя облегчённо разорвал соединение и позволил себе провалиться в сон, похожий на потерю сознания.

Очнулся он в сумраке. Попытка встать вызвала головокружение и тошноту, он свалился с топчана. В плечо вцепилась крепкая рука, ему помогли подняться на ноги. Поборов приступ дурноты, нащупал даром спящего снаружи Ломака и незнакомого мужика, который ему сейчас помогал. Объединил с собой в сеть телепатической связи и тут же чей-то голос в мозгу произнёс:

– Тихо, малой! Тихо! Жить будешь! Ночь сейчас, чего буянишь?

– Вы кто?

– Неча выкать. Не узнал, что ль? Я с заправщика, меня Тимофеем звать. Заместо лекаря я тут. Толку, правда, от меня как с козла молока. Годного лекаря теперь нету. Очень искалеченных много было, не всех спасти смог. На вот тебе эликсира, хлебни.

– Спасибо. Габбро жив?

– Жив ваш громила, только руку придётся отращивать. Или лапу. Ещё ему горло порвали и лёгкое пробито, как выжил, хрен его знает. Ломак тебя очень нахваливает.

– Кто ещё жив? Глянуть даром боюсь. Меня мутит сильно, еле двоих смог притянуть.

– Из вашего «Буцефала» только Негр остался. Друзья твои одногодки все живы, Флеш, как и ты, контужен. Вы передние люки не закрыли и по твари лупить начали, всю карусель снарядов высадили до железки. У Негра ног нет и ожоги сильные. Ещё водила со спецмашины, ему тварь тоже ноги оторвала. Специально, сволочь, старалась. Остальные…

– Все погибли?

– Да… Только нас двое целыми и осталось из водил. Командир что-то почуял и рванул к вам как наскипидаренный, мы за ним на цистерне и не угнались. На подъезде увидели столб дыма. Вы бочку соляры раздавили гусеницами, она остатки костра залила и пропитала всё вокруг. Все автоматы сгорели. Пока вас вытащили, пока раненых унесли, пока вездеход спасли. Жалко гаишника, Негр про него рассказал, кремень мужик был. Такие любому поселению нужны…

Тимофей помолчал, думая о чём-то своём.

– Мы с милиционером этим перед выездом общались, он в органы с самого детства попасть хотел, всё людей мечтал защищать. Сильно парню досталось от твари. Бедняга отошёл, когда Ломак подоспел и суперу голову снял. И другому махину тоже всё, край, его элита почти напополам разорвала.

– Это был цифра, восемьсот семнадцатый… Ученик Ломака с Заводского… Почему Габбро не стрелял, не могу понять. Почему так?

– Это тварь слишком хитрая была. Маскировалась умело, а командир объяснил, что в своих махины не то что стрелять, они даже до ссор не доводят. Устроены мозги у их по-другому. Защита что ли, непонятно. А у свежаков, как и у людей, опыта маловато, вот и не распознали падлюку. Очень уж тварь была хитрая и коварная…

– Флеш как? И где это мы?

– Вас с Флешем пока в конторе устроили. Вы уже сутки как в отключке. Наших ребят мы тут оставим, в братской могиле всех вместе закопали, земля пухом братишкам. У элитника четыре камня вырезали, все красные. Один Ломак Габу скормил, теперь точно жить будет, чертяка, никуда не денется. Вы давайте, очухивайтесь побыстрее, командир говорит, через неделю обновление этого фрагмента пройдёт. Теперь из подстраховки только он и остался, а нам бы спирту поискать, считай, весь эликсир выпили. Горючки теперь хватит до самого Нижнегорского с гарантией, вот водил мало, экипажем на «Буцефале» теперь вы поедете. А ещё Ломак тебя крестить собрался, заслужил имя вроде как, над ним пока думает. Так что приходите в порядок, «Буцефал» поведёте.