Олег Бард - Разрушитель Небес и Миров. Арена

— Короче, если для меня, то эта фиговина совсем неопасная, а вы сами по себе не сильные, вам может изрядно навредить. Обычный костяной нож — смех, а не оружие, однако в этом была энергия деформации. То есть своим ножом тот мут из пещеры ввел Рио с Хелен, как сказать… энергию? Нет, звучит паршиво. Запустил в их телах процесс деформации, вот так. Отравил их. А мы это дело остановили Стабилизатором.

— Тогда почему никто этим не пользуется? Почему бы не зарядить сразу меч или копье, чтоб долбануть врага?.. — спрашивает Илай.

Джо трясет головой:

— Тебя самого переколбасит. С деформой лучше не шутить. Это как гниль. Ядовитая гниль. Чем мощнее оружие, тем более оно опасно для того, кто его возьмет.

Появляется желание выбросить нож, и я уточняю:

— А моя находка?

— Курам на смех. Совершенно бесполезная вещь, — он по-прежнему не замечает еще одного свойства ножа, этих бороздок и выступов на рукояти, а я не спешу рассказывать. Джо продолжает: — Сейчас из него вся деформа ушла, но вот если он снова полежит возле сломанного Тотема, и ты его поднимешь, то получишь заряд «бодрости». В кавычках, естественно. И либо помрешь, либо превратишься, типа, в чудовище, как тот чудик в пещере, но такое случается нечасто.

— То есть, если соприкоснулся с таким тотемом…

— То в тебе запустится процесс деформации. Разрушения. И тебе кранты. Хотя бывает, что на начальных стадиях игроки сами справляются, но только если процент деформы в их телах не больше десяти. У всех по-разному. Опасная, в общем, штука. Ну, что, пора будить наших пострадальцев. Я думал, что подъем спящих будет напоминать восстание мертвецов, но Хелен и Рио просыпаются бодрыми и отдохнувшими. Мы едим рыбу. И затем в полный рост встает вопрос, что нам делать дальше.

* * *

— Уже вечер, — Джо кивает на запад. — До Волчьей пустоши часа два ходу. До темноты — три. Охота, как вы уже поняли, провалилась, и лучше ее перенести, скажем, на завтра. Рыбы хватит, чтоб сутки продержаться.

— А волков едят? — интересуется Илай.

— Едят всё, но волки хитрые, их сложно и опасно добывать. Кстати, мясо, которое вы ели, — волчатина.

— Здесь много волков? — спрашиваю я, вертя головой и осматривая склон.

— До фига, — отвечает Джо.

— Значит, они кого-то жрут, так ведь?

— Коз. Диких горных коз, — нехотя объясняет Джо. — Но их достать еще сложнее. Они пугливые, убегают едва завидев нас.

— А если из арбалета? — спрашивает Рио.

Джо разводит руками:

— Попробуй. Блин, вы такие наивные! У нас была хорошо сработанная когорта. Игроки сильно превосходили вас, и даже у них не получалось охотиться на коз.

Меня одолевает азарт гончего пса. Получилось же у меня достать огромную рыбину, значит, и с козами может получиться. Просто нужно стать горным козлом, понять, чего они боятся и как прячутся, а что оставляют без внимания.

— Говоришь, три часа до заката?

Джо окидывает меня взглядом.

— Типа того. Я правильно понимаю, что ты предлагаешь поохотиться и хочешь уложиться в полчаса-час? Ты спятил? — он повышает голо. — Неужели не понятно, что мы обречены? У нас нет оружия, мало артов, из бойцов считай один я, вы еще ни хрена не умеете!

— Заткнуться! — рявкаю на него я. — Вали домой, под юбку Виктории. Или Шаману этому сдавайся. Пока мы живы, есть шанс что-либо изменить, ясно? Я дохнуть не собираюсь и тем более — хоронить себя заживо, вы — как хотите. Я иду охотиться, кто со мной?

Ко мне шагает Рио с арбалетом и Илай с палицей, бесполезной в охоте на коз. Джо некоторое время стоит напротив нас и все-таки сдается:

— Хрен с вами! Как дети малые. Еще заблудитесь на обратном пути.

— Где водятся козы? — спрашиваю у Джо, он машет в сторону горного массива.

— Там.

— Значит, отклоняемся от маршрута и идем туда, — я шагаю вперед, размахивая руками.

Мне нужно найти след или хотя бы почувствовать запах. По дороге думаю, что подсознательно делаю все возможное, лишь бы не возвращаться на базу. С удовольствием заночевал бы в другом месте, чтоб не соприкасаться с Викторией. Всегда есть шанс, главное — не сдаваться. Когда я прокачаю волю, то смогу сопротивляться ее внушению и освобожусь. Джо останавливается, вскидывает голову и указывает в небо, чуть правее двух кружащих по спирали орлов. Мы тоже запрокидываем головы, и вскоре различаю едва заметную черную точку, зависшую на месте.

— Что это? — опережает мой вопрос Рио.

— Око Саурона, — злобно шепчет Джо и сплевывает под ноги. — Меха-сокол, который типа следит за нами.

Некоторое время смотрим на дрона, и он, словно заметив наше внимание, растворяется в закатном небе.

— Они постоянно рядом, — говорит Джо. — И это напрягает.

— И когда идет бой? — интересуется Илай, Джо кивает.

— Особенно во время боя. И никогда не вмешиваются.

Сперва бредем бесцельно, я отпускаю мысли и открываю разум ветру, шелесту перьев орлов, кружащих над нами, косым лучам предзакатного солнца. Интуиция заставляет меня повернуть к невысокому холму, усыпанному черными камнями.

— Что дальше? За холмом? — шепчу я.

— Долина призраков, — шепотом отвечает Джо. — Мертвая земля, даже травы нет, только серебристый типа лишайник. Царство деформы .

Зловещее название не останавливает нас. Взбегаем на холм, метров двести проходим по безжизненному плато, и взору открывается долина, где из земли торчат валуны, обточенные ветром и дождем, похожие на окаменевших уродцев и диковинных зверей. Между ними, будто лежалый снег, — серебристо-белый лишайник.

— Хреновое какое-то место, — говорит Рио, глядя вниз. — А этой деформой можно заразиться, если походить по земле, которую она испоганила?

— Не… — качает головой Джо. — Так не бывает. Да на самом деле, вы поймите, деформация — это не что-то такое жуткое. Даже если вас бьют просто — в вас же тоже от этого она появляется. Не понимаете? Ладно, забейте. От этого места веет смертью, идти туда не хочется. Но еще меньше хочется ночевать на базе. Однако, там безопаснее. Пока я колеблюсь, что делать, мои ноздри улавливают козий запах. Я понятия не имею, как пахнет коза, где-то слышал, что они вонючие, однако это откуда-то знает мой мозг. Запах то исчезает, то появляется, принесенный порывом ветра. Он напоминает переплетенные нити паутины, видимые только мне. Нити тянутся по долине, сплетаясь в тугие клубки и растягиваясь.

— Там, — указываю на огромный валун, возвышающийся над остальными. — Они наелись лишайника, взобрались наверх по отвесному склону, залегли в небольшой пещере и уверены, что в безопасности.

Илай взирает удивленно:

— Откуда ты знаешь?

— По запаху, — лгу я, потому что объяснение «я их ощущаю» будет выглядеть смешным.

— Угу, — кривится Илай. — Таки местами пованивает. Ты что, раньше охотился? Типа, зверобой?