Олег Бард - Разрушитель Небес и Миров. Арена

Степень деформации:15%.

Стоп! Разве прошло десять минут? Или у нарастания повреждений нет четкости? Если оно происходит скачкообразно, то к черту все расчеты. Или мне повезет, или нет. Еще тридцать шесть долбанных процентов, и процесс станет необратимым.

Боль понемногу отступает, теперь она вспыхивает при каждом резком движении, но уже не так интенсивно, вполне терпимо. Ни надвигающийся сумрак, ни камни, напоминающие застывших великанов, уже не впечатляют меня. Единственное, что заботит — ручеек жизни в песочных часах.

Начинаем взбираться на пригорок по сыпучему склону. Концентрируюсь, потому что подъем крутой, если оступлюсь, могу покатиться, потому, карабкаясь, придерживаясь за корни. Обзор по-прежнему закрыт бурым облаком, чтобы увидеть объекты впереди, приходится слегка поворачивать голову. Я иду сразу за Джо, за мной — Илай, потом Хелен, замыкает Рио.

И снова боль. В этот раз кажется, что невидимые пальцы разрывают грудь. Вцепляюсь в корни растений, ищу место, чтобы прилечь, потому что уверен — вот-вот потеряю сознание. Сжимаюсь в комок.

Степень деформации: 20%.

Почему так быстро?! Если так продолжится, я не успею. Меня трясут, искаженные голоса будто бы тоже распадаются на фрагменты. Заставляю себя разлепить веки. Свет кажется неимоверно резким. Становится полегче, я взбираюсь на пригорок и бегу за Джо, подволакивая ноги, меня бросает из стороны в сторону. Джо оборачивается и спрашивает на бегу:

— Ты уверен, что справишься?

Мне нужно экономить силы, потому просто роняю:

— А то!

Сколько смогу, буду бежать. Потом — идти. Не смогу идти — поползу. Ну а как еще?

Пейзаж становится болезненно-ярким, как при лихорадке, в горле полыхает пожар. Наверное, я хочу пить, а может, у меня и правда жар. Странно, что перестали приходить системки о том, что я страдаю от жажды и в желудке пусто.

Перед глазами темнеет, спотыкаюсь и растягиваюсь, как ребенок.

Степень деформации: 23%.

Вокруг все суетятся, пытаются меня поднять, Хелен велит этого не делать. Наверное, сейчас она меня сканирует — по-своему, как хилер. Мир качается, меня снова тошнит. Когда отпускает, жадно пью из фляги, с трудом поднимаюсь, верчу головой по сторонам и не понимаю, где нахожусь. Вижу впереди, километрах в пяти, а может, и семи — плоскогорье Волчьей пустоши.

До меня не сразу доходит, что с нами нет Джо. Заплетающимся языком спрашиваю, отвечает Рио:

— Побежал тебе за артом. Уже давно побежал, ведь мы идем слишком медленно и тормозим его. Перевожу взгляд на Илая… Если бы я увидел это раньше, то лопнул бы от смеха: он посадил себе на шею половину козы, свесившую задние ноги. Переднюю часть, надо полагать, забрал Джо, который сильнее нас вместе взятых.

— Ты идти сможешь? — интересуется Илай, Рио молча подходит, кладет мою руку на плечи.

— Обопрись, и вперед.

Поначалу хочу оттолкнуть его, но вскоре понимаю, как мало у меня осталось сил, а так вот и правда легче. До чего же медленно! И ничего не сделать, а еще облако перед глазами вроде начинает расползаться, сужая обзор. Хелен бегает кругами, наклоняется — что-то собирает. Подходит ко мне, сжимая это в кулаке, и командует на ходу:

— Открой рот. Я собрала железицу, она тут повсюду. Вдруг немного поможет?

Сует мне в рот несколько похожих на вытянутые бобы бархатистых серебряных листьев.

— Просто жуй и не глотай, даже если они будут противными на вкус.

Послушно работаю челюстями, и вскоре тупую головную боль, ломоту в мышцах вытесняет более яркое ощущение — вяжущая горечь листьев. — Долго нам еще? — спрашиваю заплетающимся языком. — Сколько времени прошло?

Рио отвечает уклончиво:

— Мы идем навстречу Джо. Без него бы мы ни за что не…

Его слова тонут в холодящем душу хохоте, переходящем в вой. Больше всего такие звуки подошли бы кровожадным демонам из преисподней. И, что самое неприятное, эти твари где-то неподалеку. Хелен вскрикивает, льнет к Илаю:

— Мамочки, что это?!

Рио поджимает губы. Все мы как по команде достаем ножи, Илай кладет на землю заднюю половину козы, отстегивает от пояса палицу, перебрасывает ее из руки в руку. Как я понимаю, арбалет остался у Джо. Хохот повторяется. Мы сбиваемся в кучу. А ведь и правда — что это? Мой усовершенствованный мозг еще не до конца поражен гнилью, он много чего помнит и знает, и я повторяю почти слово в слово некогда услышанную фразу Джо: «А у нас ночью волки рыщут, но не совсем волки — здоровенные такие твари, глаза красные, клыки — во! И не воют, а типа смеются»…

Илай сплевывает под ноги. Почти физически ощущаю, как вытекают драгоценные минуты. Вокруг нас — камни, которые докатились сюда с гор, чередующиеся с небольшими полянами наподобие этой. Очень удобное место для волчьей засады. Станут ли они нападать на большую группу? Джо говорил, что они сообразительны и хитры. Если так, на их месте я дождался бы темноты, когда мы потеряем преимущество. Еще немного, и будет черным-черно.

— Вдруг они нас не заметили? — шепчет Хелен, беря Илая под руку.

— Заметили, — говорит Рио, вертящий головой по сторонам. — У нас расчлененное животное, они уже почувствовали кровь и пасут нас.

— От жеж… — восклицает Илай и порывается сбросить козу, но я успокаиваю его.

— Не надо. Если они нападут, мы просто бросим тушу, они начнут ее жрать и отстанут.

То ли железица помогает, то ли меня взбодрил хохот, но некоторое время забываю о недомогании, только муть перед глазами напоминает, что мое время на исходе.

Идем цепью с оружием наготове. Темнеет все сильнее. И не оставляет ощущение, что за нами следят. Обострившийся слух различает легкое потрескиванье камней — может, разрушаются горы от перепада температур, и скатываются камни, а может, это гравий под волчьими лапами. Илай по-прежнему в авангарде.

Степень деформации: 29%.

Внутри головы зарождается жгучее ощущение, словно туда залили расплавленный металл, и он растекается по линиям Контура , катится слезами по щекам. Хочется раскроить себе череп, только бы это прекратилось. Падаю на колени, крепко жмурюсь и будто погружаюсь в вату, изолирующую меня от внешнего мира. Перед глазами появляется мигающий красным силуэт с уже наполовину бурыми линиями Контура . Ядро напоминает мутное содержимое испорченного яйца.

Выныриваю в реальность и с трудом вижу в темноте окружающих меня друзей. Мы на просторной поляне, а из полумрака неспешно наступают, беря нас в кольцо, четыре лохматых красноглазых твари. Ни фига они не волки, морды у них медвежьи… Тело, да, волчье. А движения плавные, пружинящие — кошачьи. Крупнее волка, но мельче медведя. Деталей в темноте не разглядеть.

Откуда-то я знаю, что они чувствуют страх своих жертв. Вот сейчас даже я его чувствую. Поднимаю нож и встаю, превозмогая головокружение.