Олег Бард - Разрушитель Небес и Миров. Арена

Виктория падает на колени, кладет Ксандрину голову на бедро, хлопает ее по щекам, приговаривая:

— Ну что ты. Совсем не опасно, ну! Открой глаза.

— У нее пена на губах, — бормочет Илай. — Что с ней?

— Надорвалась. Израсходовала слишком много энергии. Это лечится, ей нужно есть и пить. Хелен! Осмотри ее.

Хелен присаживается на корточки, касается ранок, держит над ними ладонь, поднимается и делает шаг назад.

— Похоже, это яд. Нужен антидот.

— Сделай что-нибудь! — кричит Виктория, продолжая хлопать Ксандру по щекам, Хелен разводит руками, пятится. — Ксандра! Ты не можешь умереть! Не умирай!

Хелен мечется вокруг, пытается влить Ксандре в рот воду из фляги, но у той начинаются судороги, она хрипит, плюется ошметками кровавой пены и в конце концов затихает. Виктория ложится рядом с ней, беззвучно вздрагивает. Она, что, плачет? Фюрерша, дочь фюрерши, железная Виктория — плачет над латиноамериканской хулиганкой?

Рядовой Ксандра(18 лет) из когорты « Доминанта» выбывает.

Причина: смерть.

Это я должен плакать над ее телом, ведь только сегодня мы были близки, но я будто выгорел изнутри после битвы с деформой и не способен чувствовать так ярко, как прежде. Где-то в глубине моей души скорчился прежний Ник, вокруг него сверкают молнии, зарождаются и гибнут смерчи, грохочут бури, а я просто смотрю о себе кино.

Ксандра очень боялась смерти и умерла первой. На моих губах остался вкус ее губ, но Ксандры больше нет. Только воспоминание о ней. Обещаю помнить о тебе, Ксандра. Обещаю отомстить.

Илай топчется над Рио, трогает его за плечо:

— Эй, китайский брат! Ты живой?

— Не уверен, — сипит тот. Хелен подходит к нему.

— Давай я тебя осмотрю.

С трудом Рио переворачивается на спину, но колени его все равно согнуты. Хелен дрожащими пальцами расстегивает пуговицы. Его грудь — сплошная гематома, словно его ударили гигантским молотком. Хелен делает над ним пассы рукой.

— Переломы ребер и грудины.

— Ни хрена себе силища у этого черта, — с сожалением говорит Илай. — Рио выживет?

— Да, но ему нельзя двигаться.

— Где мы? — озираясь, шепчет Илай. — Они за нами не придут? Ник, эй, а как ты того великана завалил? Е-мое, он же как дерево рухнул!

— Случайно, — бормочу я и осторожно нащупываю ключ-нож в кармане.

Каким бы ядовитым и подлым ты ни был, мой костяной малыш, сегодня ты сослужил мне хорошую службу. Ты и деформа , которой я напитал тебя.

— Мы пока в безопасности, — голос Виктории дрожит, она старается держаться, но получается плохо.

Меня начинает потряхивать и знобить, я буквально падаю с ног. Стоит закрыть глаза, и по ту сторону сомкнутых век появляется Джо в захвате здоровяка. Бедолага хиппи… ты там еще жив? Надеюсь, тебе удастся избежать судьбы Анны, которую ты любил.

— Так где мы? — повторяется Илай. — Вдруг уже не на Острове?

— Размечтался.

Виктория складывает руки Ксандры у нее на груди, беззвучно шевелит губами. Это должен был сделать я, но кажется, что если прикоснусь к ней, чувства проснутся и хлынут слезами. Минута молчания затягивается. Виктория сидит на корточках возле Ксандры, держит ее за руку и роняет влагу на ее лицо. Черт, я и сам вот-вот заплачу, потому отворачиваюсь, отхожу немного дальше, заставляю себя глубоко дышать.

Не думать о Ксандре, которую не вернуть! Буря в душе медленно стихает, оставляя трупы надежд под развалинами. Понемногу в пустоте начинают зарождаться новые вопросы.

— Виктория…. Вики. То, что Серк говорил, правда, да?

Не дождавшись ответа, оборачиваюсь. Она молчит, спутанные волосы испачканы кровью и сажей. А ведь и правда похожа на Зару. Не чертами лица, даже не фигурой, а статью, манерой держаться. Взять хотя бы ее привычку сдвигать у переносицы брови, приподнимая правую.

Теперь все смотрят на нее. Даже покалеченный Рио приподнял голову над землей.

— Повторяю: правда ли, что твоя мать — Зара? Только не надо говорить: «Откуда ты ее знаешь».

— А ты не говори, что я на нее похожа, — огрызается Виктория. — Если стану такой же, убейте меня!

— Поосторожнее со словами — вдруг ты и правда кажешься мне похожей на нее. Тогда я смогу тебя прикончить, обойдя программу.

— Ни фига я не похожа. Я ненавижу свою мать.

— Так это правда? — продолжаю я, почувствовав ее слабину. — Зара — твоя мать. А остальное тоже правда — то, что нас пустят в расход, а тебя заберут? Надо полагать, мы — те самые «простые»? Тогда кто такие вы? Почему вы — маги, а мы — обычные бойцы?

— Да. Зара. Будь она проклята, моя мать, и я очень, очень этому не рада. Об остальном — потом, ясно?

На языке вертится «фюрерша», но я молчу. Виктория на пределе, и сейчас надо вести себя умно. Но не только здравый смысл и холодный расчет движут мною. Смерть Ксандры будто бы… сроднила нас, что ли. Пометила одним горем. Сделаю вид, что меня больше не интересуют «простые» и Зара. Запрокидываю голову, гляжу на рисунок звезд, на белый след млечного пути. Перед глазами всплывает:

Капрал Джозеф(19 лет) из когорты « Доминанта» выбывает.

Причина: смерть.

Все молчат, потупившись. Виктория смотрит, куда и я, — в звездное небо, губы ее шевелятся, словно она читает молитву, щеки блестят от слез. Чувствую, что лучше ее сейчас не трогать, но я один такой понимающий, Илай не собирается щадить никого, кроме себя и, может, Хелен.

— Ну и чего ты добилась? Такая самоуверенная, думала, с психом-садистом можно договориться, союз с ним заключила, а он про себя только ухмылялся да радовался, какая конченная самодовольная дура ему попалась. Ты ж не только себя — всех нас подставила. Смотри, — он указывает на тело Ксандры. — Это ты ее убила. Сечешь, красотка? Ты! Потому что слышишь только себя, мы для тебя… Как ты сказала… Ма-те-ри-ал. Ага. Лучше бы это ты сдохла! — заключает он.

Вижу, что его трясет, и понимаю — сейчас будет взрыв.

— Все тебя ненавидят, мы для тебя — мусор со свалки! — он сатанеет, лицо искажено, Виктория молча слушает его. — А для твоей мамаши — крысы! Лабораторные! Можно вскрыть, вставить провод в башку… Люди мы. Лю-ди! Слышишь, тварь?!

— Да, — роняет она, и ее шепот глушит брань Илая, он замолкает, недоуменно таращится на нее, я жду, когда она велит ему замолчать, но Вики безмолвствует.

Хелен колдует над лежащим на спине Рио и делает вид, что ей все равно. А может, и правда отрешилась от происходящего. Воцаряется молчание. Слышно хриплое дыхание Рио и трель сверчка.

— Ты прав, — говорит Виктория, поднимаясь. — Я плохой командир, моя ошибка погубила вверенных мне людей, — она криво усмехается. — У нас ведь военное время, да? Потому приговариваю себя к смертной казни. Вы все свободны, освобождаю вас, — она делает пасс руками. — И буду очень благодарна, если кто-то из вас перережет мне горло. Вы ведь ненавидите меня. — Она подается вперед. — Ну?!