Катэр Вэй - Меня зовут Ворн [publisher: ИДДК]

– Зачем, если их все равно убьют? – спросил друг Тарга, зашедший в гости на бокальчик замечательного вина.

– Для того, что бы убивать было не так скучно, – улыбнулся тот, но взгляд остался печален. – Нужно доставить максимально красочное зрелище высшему сословию. Щенки должны показать все свое мастерство, чему обучились за данный срок, тем самым доказав Светлейшему, что его деньги, вложенные в их обучение, тратятся не зря. На «мясе», которое не может дать отпора, это сделать невозможно. Четыре раза в год мы даем подобные отчеты, устраивая показательные экзамены перед Императором и его приближенными. В конце года лучший щенок безродных становится против лучшего щенка элитников. Это единственный экзамен, где моим запрещено калечить и убивать соперника. Тем он и сложен, что нужно победить такого же обученного бойца, не причинив тому непоправимого вреда. Переломы не в счет, – усмехнулся Тарг. – Элитные щенки подобными правилами не ограничены. Они могут убить, хоть это и не приветствуется Светлейшим. Поэтому стараются просто калечить. Знают, паскуды, что таких подранков мы сами потом добиваем, – колыхнув в пузатом прозрачном бокале темный бордовый напиток, Тарг взглянул сквозь него на свет свечи. – На кровь похоже…

Сегодня Калина не стали поднимать до зари, как обычно. Проснулся он от яркого солнечного света, лившегося в окно их казармы. В длинном сарае по обе стороны стен стояли двухярусные кровати. Большая из них часть пустовала. Пятнадцать человек разного возраста с преступным прошлым быстро поняли, что из мелкого недоросля шныря не сделать, и лучше здоровья ради вообще держаться от него подальше. Также не стоило трогать четверых ребят, которые прибились к этому сопляку и держались особняком от общей компании. Сегодняшний день отличался от всех прошедших. Никого никуда не гнали, ничего не заставляли делать. Даже завтрак оказался каким-то праздничным, а обед и вовсе походил на пир. На кормежку в этих местах никто не жаловался, но сегодня повара расстарались на славу. Вместо каши куски мяса, фрукты, свежие булки и даже пиво.

– Не к добру все это, – настороженно бурчал несостоявшийся висельник, с которым Калин познакомился в первый день прибытия.

После перевода в общий барак тот как-то сразу встал рядом с Калином, решив, что около этого мальчишки ему будет безопаснее. Отбитые почки еще давали о себе знать, и постоять за себя бывший разбойник пока не мог. Зато он мог своим присутствием добавить статуса сопляку, и на фоне этих двух малолеток – Мирон так же продолжал держаться рядом с мальчиком – взрослый Ставрид казался вожаком. К сожалению, вскоре все поняли, кто в этой компании главный, но мальчишка его не прогонял, а те, остальные, сторонились, стараясь не задевать немощного. На этих странных занятиях ему тоже не особо уделяли внимания. Куда больше гоняли молодняк. Поначалу его это устраивало, но потом стало подозрительным. Вот и сейчас эта необъяснимая щедрость его пугала.

– Пир перед смертью, – буркнул Ставрид, хмуро зыркая по сторонам из-под густых бровей.

Утром следующего дня всех загрузили в тесные глухие повозки, набив в них людей, словно сельдь в бочки, и куда-то повезли. Полчаса томительной давки, и их снова погнали по узкому проходу с множеством лучников на высоких стенах.

– Куда это нас? – выкрикнул один из толпы.

– Молчать! – рявкнул конвоир и угрожающе щелкнул в воздухе плетью.

Тихие шепотки, топот множества ног и гнетущее состояние. В воздухе пахло страхом. Узкая комната с лавками у стен. Места на всех не хватило, и многие уселись просто на пол. За стеной слышался неразборчивый шум, возгласы восторга, славницы во имя Светлейшего. Особо любознательные парни, встав друг другу на плечи, пытались рассмотреть происходящее в крохотное оконце под самым потолком.

– Ну, что, что там? – донимали их вопросами остальные.

– Да ничего не видать. Ноги только и песок. Кажется, там арена.

Люди зашептались.

– Я же говорил, – мрачно усмехнулся Ставрид.

– Я обязательно выиграю, – уверенно кивнул Мирон, стукнув кулаками себя по коленям.

Смерив того скептичным взглядом, Ставрид печально улыбнулся.

Не успел Калин как следует осмотреться, пришел конвой в лице четырех имперцев и, выкрикнув одного из «смертников», увел его. За стеной послышались радостные возгласы. Долговязый парнишка топтался босыми ногами по плечам товарища, пытаясь хоть что-то разглядеть. Ему задавали все те же вопросы, а он все так же отвечал, что видно плохо и разобраться, что к чему, никак не получается, но продолжал топтаться на месте. Стоящий под ним парень пыхтел, краснея от натуги.

Снаружи восторженно взревели. Появившийся через несколько минут конвоир выкрикнул:

– Гарюн! На выход!

Минул час. Комната практически опустела. Ставрид, когда пришла его очередь, вышел молча, не прощаясь. Мирон, порывисто обняв Калина, пожелал тому удачи и обещал в будущем разыскать его. Когда вновь вернулись конвоиры, в комнате оставались всего пятеро.

– Калин, пошел!

– Удачи, мужики, – поднялся он с лавки и вышел в темный коридор.

Идя под пристальными взглядами конвоя, Калин обратил внимание на бурые разводы вдоль прохода. Навстречу ему за крюк, всаженный в ногу, тащили изуродованное, но еще узнаваемое тело Мирона.

«Вот тебе и будущее, – сокрушенно подумал Калин, проводив взглядом недавнего товарища. – Что ж это за страна такая, что за нравы, где человеческая жизнь ни стоит ничего?!»

Молодой неокрепший разум Калина никак не мог принять такой расклад вещей. На одно краткое мгновение его обуяла ненависть ко всему и всем. Но видимо, сказавшаяся привычка, выработанная долгими изнурительными тренировками, вернула его сознание в ясность.

«Дисциплина и порядок прежде всего. Эмоции потом», – всплыла откуда-то из глубин сознания мысль.

Залитая солнцем и кровью площадка в плотном окружении двухэтажных строений без окон, на балконах которых сидели зрители, на крышах стояли лучники, скорее, для проформы, нежели для безопасности. Босые ноги Калина ступили на раскаленный песок. Его подтолкнули в спину, закрыв за ним низенькую деревянную дверь. Стоящий у стены стражник кинул к ногам мальчишки короткий меч. Толщина заточки и округлость колющего края указывали на то, что это оружие являлось учебным. Именно так оно и было – учебный гладиус больше походил на кухонную лопатку для переворачивания блинов, нежели на оружие. Настороженно поглядывая по сторонам Калин, поднял этот меч, подумав, что таким даже дров не нарубить, не то что биться. С противоположной стороны на арену вышел еще один мальчишка, на год или два старше Калина. Он даже внешностью походил на него, словно брат, если не родной, то двоюродный уж точно.