Игорь Вардунас - Слепая тропа [litres]

– Подстанция сгорела, – упавшим голосом сказал Биргер. – Вход в лаборатории там, справа. Вендла…

По состоянию шведа было видно, что ему не терпелось попасть в селение и найти жену с детьми.

– Это плохо? – с тревогой вытянул крысиную мордочку Паштет.

– Сам как думаешь. – Достав из сумки бинокль, Батон навел окуляры на яму, разглядывая что-то на дне. – Пожар хорошим не бывает.

– Смотря кого жечь, – шмыгнул носом Треска и почесал щеку обломанными ногтями.

– Что видишь? – спросила Лера.

– Объедки. – Охотник передал ей бинокль. – Относительно свежие.

Взяв прибор, Лера присмотрелась, подкручивая выбор кратности. В окулярах она увидела нагромождение грязно-желтых костей, некоторое из которых еще хранили на себе рвано свисавшие ошметки плоти. Останки были разбросаны по земле, словно его обладателя нещадно рвали на части. Из-за этого невозможно было определить хотя бы строение и примерный облик животного. Но по отдельным фрагментам и проломленному в нескольких местах вытянутому черепу становилось очевидно, что погибший зверь был громадных размеров. Над трупом воздух вибрировал от роящихся насекомых-падальщиков.

– Думаешь, это он? – Лера отстранилась от окуляров. Каких, а главное, сколько существ потребовалось, чтобы сотворить такое? И что не менее важно – где они находились теперь? И что случилось с обитателями поселения, видневшегося в низине за котлованом? Столько вопросов – и ни одного ответа.

Где-то там держали Мигеля.

– Я пока ничего не думаю. Опять торопишься? – Охотник словно прочитал ее мысли. – Деревню оставь. Вспоминай, чему учил.

– Так. – Лера снова взялась за бинокль, пальчиком регулируя кратность. Из ее кармана показалась любопытная мордочка Чучундры. – Судя по челюсти и зубам, это хищник.

– Не халтурь.

– Развитая грудная клетка, таз меньше. Судя по лапе, вон той левой, которую не догрызли – достаточно неуклюжий, в основном пользуется передними конечностями. Сильный. Очень.

– Как определила?

– Нужна серьезная мышечная масса, чтобы поддерживать такой скелет. Но на корму ослаблен. Голова близко посажена к туловищу и плечам, значит, способен нанести серьезный урон таранным маневром.

– Еще. Главное.

Лера снова напрягла зрение.

– Череп.

– Что именно?

– Вижу глазницы. Даже несколько. – Девушка нахмурилась. – Но если это наш крот, получается, что он видит?

– И восприимчив к дневному свету. – Батон забрал у Леры бинокль. – Значит, может ходить по поверхности. Плюс к карме. Но ты верно подметила, если это наш крот.

– Может, доложить?

– О чем? Что обнаружили суповой набор, а вокруг ни души? Знать бы, что здесь произошло. Где все люди, почему пожар. Кто напал на тварь и что они не поделили. Биргер! Если сигнализация не работает, где остальные?

– А? – встрепенулся Эрикссон, задумавшийся о чем-то своем.

– Где животные? – развел руками Батон.

– Они… – Биргер сглотнул, дернулся острый заросший кадык. – Наверное, ушли за маткой.

Последовала пауза.

– Что еще за фигня, – напрягся Батон. – Какая к черту матка?

– Понимаете… первые животные… – забормотал Эрикссон, переводя взгляд по вперившимся в него лицам. – Которые скрестились… Они. У них… В результате мутации неожиданно получилось как бы нечто… Одно целое. Гермафродит.

– Как бы нечто?! Гермафродит? – багровея, выкрикнул Батон. – А какого хрена я узнаю об этом только сейчас? Находясь на территории этого нечто, твою мать?!

– Я… вы так много спрашивали. – Задрав шапку, Биргер потер лоб. – Я устал. Торопился. Я же упоминал про гибрид! Да и не знаю я про него практически ничего. Откуда? Мне ведь не рассказывали…

– Упоминал?! Однако сейчас ты про него говоришь, сволочь! Куда ты нас завел?!

– Я убью его. – Эйлерт потянулся к болтавшейся связке лезвий на ремне. Батон, не оборачиваясь, сделал останавливающий жест.

– Погодите! – выставив руки, попятился испуганный Биргер, чуть не полетев с края в кратер, по стенкам которого зашуршали мелкие камушки. – Клянусь! Я слышал, она не опасна… Только рожает и все…

– Не опасна?! – захлебнулся гневом Батон. – Чудовище-производитель, которое не сидит в гнезде, а способно передвигаться?! Ты ее видел, мать твою?! Роженицу эту? Где ее держат? Повадки ее? Строение. Размеры?! На это вы потратили те сраные ДНК?! А? Или женушка опять наврала…

Он с размаху заехал Биргеру в челюсть. Тот упал на колени, схватившись за лицо.

– Миша! – дернулась Лера.

– Не подходи, – не глядя, осадил напарницу охотник. – Встать!

Он за шкирку поднял трясущегося Эрикссона, ставя на ноги и вплотную приближая свое перекошенное лицо к физиономии Биргера.

– Не трогай мою жену, – сквозь кровоточащие десны процедил тот.

– Твою жену, может, сожрали уже давно! Что. Это. За новая. Дрянь, – словно забивая каждое слово молотком, процедил разъяренный Батон.

– Пусти! – брыкнулся швед.

– Я внимательно слушаю, ну! Где она может быть?!

Стоявшие рядом Паштет и Треска испуганно заозирались.

– Говорю же… Я понятия не имею. Ничего конкретного. Только обрывки…

– Сейчас из тебя самого будут обрывки!

– Пока мы были внизу, буря повредила подстанцию. Буи не работают. В лаборатории наверняка что-то случилось… Вы же сами видите. Ее могли потревожить, и она сбежала, увлекая за собой остальных…

– Куда, твою мать?!

Отпустив его, Батон несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, шумно пропуская воздух через сложенные трубочкой растрескавшиеся губы. Потом повернулся к остальным, смотря на молчавший отряд.

– Доигрались, – обобщил Паштет.

– Куда она могла пойти? – спросил Яков. – Эта… Это существо?

– Он не скажет. – Батон устало махнул рукой.

– А если они разбредутся? – упавшим голосом спросила Лера.

– Без грунтомесов и дрессуры они не отходят от матки. А уйти далеко она не могла. Нам всем нужно успокоиться. – Биргер снова поднял руки в перчатках ладонями вперед.

– А все спокойны, – угрожающе озвучил за команду Треска. – Зря ты не дал Эйлерту его грохнуть, Батон. Может, он специально нас сюда затащил, а мы повелись, идиоты. Мало нам говна в подземке было!

– Обожди, не кипишуй. – Охотник поиграл желваками, еще раз оглядел котлован, пытаясь собраться с мыслями. – Ты на его лицо глянь. Трясется как осиновый лист. Ох ты-ж, мать. – Концентрируясь, он стал рассуждать сам с собой. – Никаких вводных. Ни повадок, ни описания. Ничего. Ноль. Лишний геморрой, о котором мы ровным счетом ничего не знаем.

– Может, она действительно не… – Лера осеклась под его взглядом.

– И чё делать? – неожиданно совершенно четко спросил Птах.

Все удивленно на него посмотрели. Не отреагировал только Батон. Вытянув шею, он понюхал веявший гарью воздух и посмотрел на рассеивающийся в облаках дым.