Юн Ли - Стратагема ворона [litres]

Микодез захрустел засахаренным цветком, не чувствуя вкуса, а потом сказал:

– Простите за опоздание. С Ниатом всё как обычно. По пути сюда я принял вызов от коммандера тенемота, которому понадобилось срочно прояснить один вопрос касательно этикета.

– Обычного или шуосского? – спросили Зехуни, наливая ему чай. Пахло лимоном и розовыми лепестками. – Кстати, хочу предупредить, что все в офисе считают миндальное печенье невыносимо сладким. Если вам оно тоже не нравится, я отдам всё Ниату и проверю, сможет ли он кого-то поработить и заставить это съесть.

– Очень смешно. – Микодез не любил обсуждать состояние племянника ни с кем, кроме Истрадеза и медиков. Наверное, печенье и впрямь ужасное, раз Зехуни вот так упомянули Ниата. Или Зехуни тоже в дурном настроении. В сложившейся ситуации это относилось ко всем. Из вежливости он попробовал печенье и поморщился. – Просто выкиньте его. Никуда не годится.

Зехуни бросили на печенье хмурый взгляд.

– Ну ладно, попробовать стоило.

– Ну так вот, проблема заключалась в шуосском этикете. – То есть она относилась к вопросам вроде того, при каких обстоятельствах позволительно сбросить маскировку и взорвать к чертям ничего не подозревающую цель. Рахал Ируджа ненавидела, когда Микодез такое устраивал без предварительной подачи документов, что на корню убивало всю идею. – Я разобрался. – Он отхлебнул чаю, слегка улыбнулся, почувствовав вкус меда, и постучал пальцем по краю подноса с печеньем. – Полагаю, вы уже продумали свой сценарий, так что можете продолжать.

Чтобы раньше времени не застрять в границах шаблонной интерпретации событий, Микодез и Зехуни время от времени прогоняли гипотетические сценарии. Учитывая, что и Джедао, и Куджен были на свободе, он счел особенно важным продолжить это упражнение, хотя темой сегодняшнего раунда был первый, а не второй из этой пары. Микодез хотел бы обсудить сценарий с другими главами подразделений, но согласовать с ними графики оказалось сложнее обычного.

– Ладно, – сказали Зехуни. И включили проекцию двух изображений из колоды джен-цзай. Микодез подавил стон. Он мог постоять за себя в этой игре, но она ему надоела до чертиков ещё в бытность кадетом, и с той поры ничего не изменилось.

Первая картинка представляла собой жуткое изображение «Утонувшего генерала». Изогнутые ледяные шипы, рассеянный серебристо-зеленый свет, безумные глаза на потрескавшемся лице. Обычно художники так не увлекались. Этот, решил Микодез, вдохновлялся какой-то поминальной церемонией.

Второй была двойка шестерней, но выполненная в традиционных цветах, серебро на черном. Как и любая другая карта этой масти, она была связана с Нирай до того, как Джедао объявил её своим символом. Спайрель рассказывала Микодезу, что большинство художников, рисующих эти карты, с ума сходят, пытаясь придумать что-нибудь для ослабления коннотаций, которые Джедао к ней намертво прикрепил. Раньше она означала «шестеренку в машине», символ подчинения Командованию Кел, хотя Микодез сомневался, что оно позволяло себя дурить ещё до Адского Веретена. На этой вариации карты зубцы шестерни украшало символическое обозначение одного миллиона.

– Неужели мы такие старые, что можем больше не беспокоиться о тонкостях? – спросил Микодез.

– Забудем про старость. Я слишком на взводе, чтобы сидеть и выдумывать творческий способ представления выдуманного сценария, когда реальная ситуация настолько плоха, – сказали Зехуни. – Ладно, дело такое. Шуос Джедао убедил ключевых чиновников Шуос в марке Крещендо перейти на его сторону. – Марка Крещендо пересекалась с Отсеченной маркой и маркой Стеклянных ножей, то есть располагалась в тревожащей близости от крепости Вертящихся Монет и Цитадели Глаз. – Он не посягнул на ваше место, но…

Если Зехуни хотели привлечь его внимание, оно и так всецело принадлежало им. Микодез знал, куда клонит его помощник.

– …но он отделился от гекзархата, – сказали Зехуни. Фенез мяукнула и прыгнула на хозяйские колени, а потом начала громко мурлыкать. Микодез всегда знал, что кошки коварнее его собственного народа. Со своей стороны, Зехуни с довольным выражением лица запустили пальцы в пятнистую шерсть. – Другие гекзархи настаивают, чтобы вы побыстрее с этим разобрались. Кел предложили содействие, в основном чтобы разбередить рану, однако ваша репутация понесет значительный ущерб, если вы примете их предложение. Что пошло не так, и как Шуос до этого докатились?

Фенез широко зевнула. Две светящиеся проекции карт джен-цзай отражались желто-зеленым в ее глазах.

– У меня лишь один вопрос по сценарию, – сказал Микодез. – Сам Джедао стал кем-то вроде диктатора? – Мысль была такая забавная, что ему почти захотелось увидеть, как это случится. Если бы не последствия…

Зехуни рассмеялись.

– Чтобы понаблюдать, как вы выкручиваетесь, я скажу «нет». Он назначил главным кого-то другого, а сам стал его любимым генералом и решателем всевозможных проблем.

– Что ж, – сказал Микодез, – полагаю, даже моему драгоценному ревенанту с суицидальными наклонностями хватит инстинкта самосохранения, чтобы понять, что главной мишенью лучше не быть. Кроме того, в этом случае он смог бы отрицать, что хотел заполучить власть ради неё самой.

– Хватит тянуть, Микодез. Принимайтесь за дело.

Гекзарх поразмыслил над вводными.

– Я постулирую следующее: мы слишком вяло реагируем на пропагандистскую кампанию Джедао. Обычно привлекать внимание к распространяемой болтовне – ошибка, но это в случае, когда есть больше шансов выявить источники. Очевидно, нам никак не удается отследить каналы распространения. Даже сейчас есть косвенные доказательства того, что он занят чем-то необычным. По словам Истрадеза, разведка от этого с ума сходит, и я не удивляюсь. – Он посмотрел на Фенез: кошка явно была не в восторге. – К черту сценарий – меня бесит, что анализ трафика не дал результатов, проясняющих ситуацию. Если бы наш агент на «Иерархии пиршеств» наткнулась на что-нибудь, она бы сообщила, но это при условии, что ее не убили, не переманили на свою сторону и не превратили в пресс-папье.

– Но ведь это просто распределение, – возразили Зехуни. – Вы не учли эффективность пропаганды. Да, мы видели несколько удач Джедао на уровне планетных систем, но их можно списать на то, что Хафн дышат местным жителям в затылок. Так что вернемся к сценарию. Джедао не смог бы продолжать транслировать информационные выпуски, из которых следует, что он безобиден, как пёс на привязи. Что изменилось?

– Он купит установку для промывки мозгов на черном рынке? – сказал Микодез, припомнив кое-что из едких замечаний Куджена. Не было другого такого знатока промывки мозгов. Жаль, что они так и не узнали, куда подевался гекзарх Нирай.