Юн Ли - Стратагема ворона [litres]

В угрозе не было необходимости. Все слышали о том, как Микодез ради забавы убил двух своих кадетов вскоре после того, как пришел к власти.

– Познакомиться со всеми вами – большое удовольствие для меня, – сказали Шуос Зехуни. Их голос был тихим, но не мягким.

Инструктор кивнул им и вышел, многозначительно насвистывая.

– Ну что ж, – продолжили Зехуни. – Все за мной.

Они гуськом вышли вслед за Зехуни, прошли по длинному коридору и несколько раз свернули, пока не достигли секций Цитадели-9, у которых была переменная планировка. С этого момента Брезан сосредоточился на том, чтобы не смотреть слишком пристально на стены, углы которых, казалось, были на грани разрушения, или на пол, который напоминал скопище больших и беспокойных змей. Сосед Брезана по двухъярусной кровати, кандидат в инженеры, любил читать трэшевые истории о приключениях, происходящих в недрах кампуса. Они неизбежно включали в себя роботов-убийц, иногда – говорящих хорьков и отважных кадетов, у которых никогда не заканчивались боеприпасы. Брезан попробовал и обнаружил, что такое чтиво вызывает противоестественное привыкание. Конечно, большинство приключений имели счастливый конец. Но если замешан Шуос, про счастливый конец можно забыть.

Наконец они подошли к двери. Глаза Брезана отказывались сфокусироваться на ней, поэтому он посмотрел на инструктора. Тот факт, что правая рука Зехуни свободно висела вдоль тела, не вселял уверенности. Брезан не видел оружия, но это ничего не значило.

– Вы задаетесь вопросом, с какой это стати на вас наслали лиса, – сказали Зехуни. – Со всей откровенностью могу поведать, что ваш комендант проиграла пари моему гекзарху. И по причинам, недоступным моему пониманию, мой гекзарх позволил ей легко отделаться.

От этого Брезан тоже не испытал облегчения.

– Как бы то ни было, мы можем извлечь из этой ситуации максимальную пользу. Когда я дам вам разрешение, вы войдете в дверь гуськом, по одному. Внутри будут столы, на каждом – конверт и ручка. Рекомендую открыть конверт сразу, потому что, хоть сценарий и пошаговый, на каждый ход отводится время. Шесть минут, если точнее.

Брезан на мгновение задумался.

– Сэр, можно вопрос?

– Представься, птенец.

Было неприятно слышать такое обращение из уст не-Кел, но в качестве гостевого инструктора Зехуни были в своём праве. Не говоря уже о том, что придираться к помощнику гекзарха из-за оскорбления было бы самоубийством.

– Кадет Режни Брезан, сэр.

– Слушаю.

– В комнате есть часы? – Он успел заметить, что аугмент перестал отвечать на запросы.

Зехуни внезапно улыбнулись.

– Нет.

Восхитительно. Брезан решил, что лучше подождать, пока он не узнает больше, чем рисковать головой. Он старался не думать о том, что сказала бы его сестра, Кел Миузан. В детстве её заявления в духе «из меня выйдет лучший на свете Кел, в отличие от кое-кого», омрачали его существование.

– Большую часть инструкций вы прочитаете на бумаге, – продолжили Зехуни, – но сценарий в общих чертах таков. Вы – часть оперативной группы Кел, которую послали подавлять восстание в изолированном городе. Поступили сведения, что в ваших рядах имеется «падающий ястреб», сотрудничающий с повстанцами, но информатор умер, прежде чем смог указать на предателя. Удачи в выяснении ситуации.

«Падающий ястреб» – один из тех редких Кел, которым невозможно было привить формационный инстинкт. Брезан презрительно скривил губы. Он с нетерпением ждал возможности уничтожить предателя.

Вэй захотела задать вопрос и получила разрешение.

– Сэр, каково условие победы?

– Давайте я так сформулирую, – сказали Зехуни. – Вы сразу поймете, если проиграете.

Больше ни у кого не было вопросов.

– Ладно, – сказали Зехуни. – Идите.

Дверь открылась. Невозможно было разглядеть, что находится за ней. Брезан увидел в мерцающем мареве свой сигнификат, «Пепельный ястреб, разъятый», и ощутил легкое головокружение, которое означало, что остальные видят что-то иное – видимо, собственные сигнификаты. Его старшей сестре Миузан посчастливилось заполучить куда более респектабельный вариант, «Пепельный ястреб, бдящий». Впрочем, когда в последний раз они оба навещали родителей, старший отец велел ей перестать выпендриваться из-за дурацкого личностного теста в картинках и пойти привести в порядок колоссальную семейную коллекцию старинного оружия. Оглядываясь назад, он понимал: надо было заняться звукорежиссурой, как самая старшая из сестер. Тогда бы он не оказался здесь, покрываясь потом из-за шутки в духе Шуос – то есть такой, от которой кому-то точно будет больно.

Очередь двигалась. Брезан невольно стиснул зубы, когда пришел его черед. Удивительно, но переступить порог оказалось не больно, хотя он и приготовился к этому. Какое-то мгновение он не мог понять, где находятся его руки и ноги по отношению к остальному телу. Но он знал, что лучше не цепенеть. Лучше не проверять на себе, что случается с людьми, которые застревают в дверях. Потом он снова обнаружил, где верх, а где низ, и оказался в комнате один.

Стены были сложены из блестящего черного кирпича – если, конечно, существовали такие кирпичи, которые производили впечатление огромных расправленных крыльев, когда смотришь на них краем глаза. Брезан оторвался от созерцания стен – это была небрежность, надо сосредоточиться – и подошел к столу. Стол и сопутствующее ему кресло, к его облегчению, были обычными. Он взял конверт, который был из бледной кремовой бумаги. Едва коснувшись его, Брезан понял: что-то не так. Кто, черт возьми, потратил шелковичную бумагу такого качества на тренировочные упражнения? В тех случаях, когда Академия использовала вместо сетебумаги настоящую, предпочтение отдавалось материалу с чуть восковой поверхностью, на которой удобно было писать масляными карандашами.

Первым предметом в конверте оказалась карта города и его гарнизона, несомненно, вымышленная. Впрочем, в гекзархате было много одиноких городов на изолированных лунах, так что кто знает. Карта была скопирована вручную человеком, не лишенным художественного чутья. Конверт также содержал еще две карты – к счастью, всего лишь распечатки, – отображающие приблизительное расположение важнейших объектов с кратким описанием. Сейчас он моргнет, и они превратятся в карты сокровищ, написанные призрачным ихором, как в приключенческих историях его соседа по двухъярусной кровати.

Далее он достал документы, в которых содержались бесполезные сведения о повстанцах, которых по неясным причинам называли Пурпурными, и об их первом шаге. Они убили приезжего властителя из фракции Андан. Брезан машинально подумал: «Туда ему и дорога» – и, наверное, это пришло в голову не только ему. Хоть означенный Андан и был вымышленным, в последние десять лет отношения между Кел и этой фракцией были натянутыми.