Дмитрий Хмурый - Королевство

По дороге я обсудил с помощницей присвоения ей титула баронессы, на что она без пререканий согласилась. Мы договорились, что церемонию присвоения титула я проведу позже, в Эммаре, когда будет изготовлен медальон. Кроме того, земли, которые планировал отдать Аббасу, было решено отдать Эрике. Девушке это было не нужно и она, как и Аббас, сначала отказалась, но я её убедил. Ведь баронов и виконтов не так уж и мало, а вот настоящих лордов среди них единицы. Титул баронессы и статус лорда с собственными землями заметно поднимал авторитет девушки перед окружающими. Тем более что лично для неё ничего не изменится и всеми делами в моём графстве продолжит заниматься Аббас.

Лагерь ещё не было видно на горизонте, но уже была слышна грохочущая музыка.

Когда я приблизился к штаб-квартире Культа, дозорный уже не кричал о моём прибытии, а зажёг дымовую шашку, потому что, учитывая громкость играющей музыки, его бы просто не услышали.

Музыка замолчала, послышалась возня за забором и ворота открылись.

Встречали меня, как обычно.

После того как ребята разгрузили очередной караван и разошлись, ко мне подошла одна из старших девушек.

Элле было уже восемнадцать лет и скоро должно было исполниться девятнадцать, она была одной из самых старших в лагере. При этом она была всего полтора метра ростом, имела огромные серые глазища, каштановые волосы и невероятно милое детское личико, из-за чего все воспринимали её как ребёнка.

Вот только образ ребёнка не соответствовал характеру этой валькирии. Она была бойкой, строгой, требовательной и никогда ничего не забывала, держа в памяти буквально всё, что слышала, видела и чувствовала.

— Отец! — обратилась ко мне Элла, серьёзно глядя в глаза. — У нас проблема. Очень серьёзная проблема.

— Что случилось? В чём проблема? — я напрягся, потому что она ни разу не обращалась ко мне столь категорично.

— Джим наша проблема! Пойдём, Отец, я тебе покажу.

Джим был у нас особенным. Его я вербовал лично, и парень был моим двенадцатым по счёту фанатиком. Он был самым старшим из всех и недавно ему исполнилось уже двадцать лет.

Особенностью Джима было то, что он был глухонемым. Мы пробовали на нём высшее исцеление и зелье регенерации, но это было врождённое отклонение, поэтому местная магия и алхимия не помогли. Других способов излечения никто не знал.

В процессе его вербовке, которая была крайне сложной из-за ограниченного общения, я вспомнил кое о чём.

— Джим, ты умеешь читать? — написал я на дощечке, а потом показал ему.

Парень кивнул и дальше у нас завязалась «беседа» вроде тех, которые я вёл в замке сразу после попадания в этот мир, когда сам притворялся глухонемым.

Мы общались с Джимом, переписываясь карандашом на белой матовой доске.

В какой-то момент я подумал про Дайдора и его рации. Ведь если можно передавать вибрации на мембрану, чтобы создавать звук, можно их передавать и прямо на кожу, так? А парню нужно просто научиться это чувствовать, тогда он сможет «слышать», хоть и не сможет говорить.

— Джим, я обещаю тебе, что научу тебя слышать окружающих тебя людей. Ты никогда не сможешь говорить, а слышать будешь очень своеобразно, не так как все, и научиться этому будет очень тяжело. Ты согласен приложить усилия?

После этого парень расплакался и пообещал, что он будет очень сильно стараться.

Тогда мне была принесена клятва верности, содержащая условие. Суть условия я прекрасно понимал — научи меня слышать, и я буду верен тебе.

Дайдору поступил заказ на изготовление «рации», которая будет представлять собой единый приёмник и передатчик. Это устройство должно улавливать окружающие звуки и тут же передавать их в виде вибраций на кожу.

В результате родилось нечто, напоминающее громоздкие наручные часы. Когда вливаешь в эти часы ману, они усиливают и передают все окружающие звуки в виде вибрации на запястье своего носителя.

Джим научился уверенно «слышать» и понимать все окружающие его звуки чуть более, чем за год.

Элла привела меня на полигон, где началась очередная тренировка.

Джим сначала скитался по песку полигона, ничего не делая, но как только музофон стал отправлять в воздух запилы электрогитары и бой барабанов, оживился и тут же подбежал к устройству.

Парень ходил вокруг музофона, как кот вокруг сметаны и вёл себя странно, будто был под кайфом. При этом он постоянно подкручивал регулятор звука, делая громыхания всё громче и громче. Докрутил он, судя по ощущениям, процентов до тридцати пяти от возможной громкости.

В какой-то момент Джим подошёл к рупору музофона, скинул с себя камзол и рубаху и остался стоять в одних штанах. Он раскинул руки и начал медленно поворачиваться на месте, «купаясь» в звуковых волнах.

— Да, Элла, это действительно проблема.

— Что, Отец?

— Я говорю, что это действительно проблема! Я поговорю с Джимом!

— Отец, я тебя не слышу!

В этот момент терпение девушки лопнуло. Она широкими, насколько это возможно при её росте, шагами пошла к музофону и крутанула ручку громкости до пяти процентов, показала Джиму несколько неприличных жестов и толкнула парня в мою сторону. Так, пихая упирающегося глухонемого в спину, Элла и притащила его ко мне.

Джим сопротивлялся не потому, что не хотел со мной встречаться, а потому как хотел и дальше торчать возле рупора музофона.

Когда парень подошёл, а, вернее, его ко мне приволокли, он крепко обнял меня. В отличие от остальных, Джиму были важны именно тактильные ощущения, поэтому простое приветствие он как-то не воспринимал.

С Джимом мы поговорили. Он написал мне, что ему очень сильно нравится ощущение, когда «музыка щекочет кожу» и он получает от этого наслаждение.

Ну, что сказать, мальчишка всю жизнь прожил в тишине. Теперь для него, после обучения пользования артефактом Дайдора, вибрации — это звуки, которые он «читает». Вот такой необычный появился у парня фетиш.

Джим пообещал мне, что не будет так постоянно делать, но попросил разрешения включать музофон на тридцать процентов громкости раз в неделю.

На этом мы и договорились.

Объяснив Элле и остальным старшим в лагере наши с Джимом договорённости, я случайно употребил в шутку слово «меломан». Для ребят слово было новым, поэтому они спросили, что оно значит. А после того как я объяснил значение слова, к Джиму намертво прилипло прозвище Меломан.

«Прости меня Джим, я не хотел. Так, правда, случайно вышло!»

Вернувшись в Эммар, я принял множество поздравлений по поводу присвоения нового титула. Эрика, ещё находясь в Азуре, разослала письма многим моим знакомым, а также дала указания управляющему имением, поэтому меня ждал очередной банкет сразу по прибытии.