Евгений Щепетнов - День непослушания. Будем жить!

– Я понимаю тебя! – Лена снова шагнула ко мне, поднялась на цыпочках, обхватила мою голову и крепко поцеловала в губы. Ее дыхание было свежим и пахло мятной зубной пастой. И мне вдруг в голову пришла глупая мысль: она готовилась к поцелую, специально почистила зубы? Или всегда такая чистоплотная?

Честно сказать, я нередко забываю почистить зубы… мама всегда меня за это ругала. Папа только улыбался – вряд ли он на войне чистил зубы два раза в день, это точно. Да и раз в день небось не получалось. Кстати, надо бы взять себе за правило – чистить зубы утром и вечером. Утром – понятно зачем, вечером… а вдруг кто-то решит меня поцеловать? А я такой весь из себя с нечищенными зубами!

Эта мысль показалась мне такой глупой и смешной, что я невольно улыбнулся. Лена недоуменно посмотрела на меня, похлопала длиннющими ресницами, хотела что-то мне сказать, но я наклонился и чмокнул ее в носик. А потом приказал:

– Пойдем, разговаривать будем с бывшими… хм… «зомбачками». С Катей как следует не поговорили… Надо будет у этих выяснить, что они помнят и вообще… как будут жить.

Девчонки дожидались нас в гостиной, испуганно таращась на обвешанных оружием обитателей дома. Настя осматривала рану Митьки – видимо, не доверяя моему врачебному искусству. Митька шипел сквозь стиснутые зубы, а когда увидел меня, сразу возопил и потребовал призвать к ответу эту чертову Настьку, которая живьем отдирает замечательные, не нуждающиеся в замене повязки.

Насчет живьем – конечно, соврал. Настя отмочила повязки какой-то жидкостью, потом снова промыла рану – ваткой, осторожно и затем обследовала. Ну и я еще раз поглядел, что там у него.

Кожу, конечно, распороло неслабо, но вроде как мышцы все-таки не задело. Если только ушибло. Накладывать швы не стали – просто прилепили сорванный клочок кожи на место и забинтовали. Настя сделала Митьке укол антибиотика (после того, как я пригрозил, что сам сдеру с него штаны и отпинаю, если будет продолжать вопить и ругаться). Потом она сделала ему еще укол – не сказала, какой, – и все успокоились.

Митька сидел бледный и злой, он отказывался идти отдыхать, Мишка был непривычно молчаливым (может, из-за Кати переживал?), Лена таращила на меня глаза, как кошка, мечтающая о свежей рыбе, Настя, спокойно-деловитая, возилась со своим коробком-аптечкой. И девчонки, которые за все время не сказали ни слова и только смотрели испуганно и странно, как на террористов или злодеев-бандитов. Интересно, что девки себе напридумывали?

– Давайте знакомиться! – начал я, и глаза девчонок ожили, бывшие «зомбачки» внимательно посмотрели на меня. – Я Андрей. Местный, так сказать… хм… диктатор. Ну… президент, значит. Это Лена, это Настя – их вы уже знаете. Этот раненный в попу… в плечо герой – Митя. А это Миша. Как вас звать?

– Я Надя. Надя Мелькишева, – сказала старшая девчонка, не такая красивая, как Настя с Леной (не всем ведь быть потрясающими красавицами-моделями!), но вполне миловидная, слегка полноватая. Или даже не полноватая – просто широкая в кости. Это лет в сорок она будет полная, после того как родит двоих-троих детей. Сейчас просто молоденькая и плотненькая. Прическа типа «каре», только уже отросшая, на глаза лезет, грудь довольно-таки полная для ее лет, ну и вообще – мне кажется, девчонка крепкая и устойчивая психически. Надеюсь по крайней мере.

– Я Катя! – Я едва не вздрогнул, а внутри все заледенело. Сам удивляюсь, как на меня подействовало, зацепило самоубийство ТОЙ Кати. Или уже успел к ней привыкнуть? – Катя Мухина.

– Я Маша Пестова.

Эти девчонки явно моложе пятнадцати лет. Тринадцать им, не больше. Или четырнадцать? Хотя какая разница? Годом больше, годом меньше. Волосы тоже обрезаны коротко, но как-то неровно, будто ножом. Или ножницами – не стараясь сделать красиво, лишь бы покороче. Ну, оно и понятно – возиться с волосами рабынь? Да еще и неспособных как следует за собой ухаживать? Легче их подстричь.

Худенькие. Глазастые, симпатичные, но… какие-то слишком угловатые, что ли… Я где-то читал, что такие юные девушки не случайно выглядят непривлекательно для «самцов» – ну, чтобы эти самые «самцы» на них не зарились и не «испортили» раньше времени. То есть не созрели еще девчонки, секс им не нужен. Так природа сделала. Это потом они начнут округляться, расти вширь, а пока – никаких тебе округлостей и выпуклостей. Кожа да кости. Даже педофилы на них не позарились бы. Позарились дикари, только что слезшие с гор и не видевшие нормальных девчонок.

Впрочем, может, этим ублюдкам и не секс от них нужен был, а возможность поиздеваться? Хотя скорее всего и то и другое.

Интересно, где эти твари, похищавшие девчонок, наркоту брали? Аптеки курочили? Теперь и не узнаешь. Покойников поднимать еще не научились (тьфу-тьфу).

– Итак, Лена и Настя вам вкратце обрисовали ситуацию? – Девочки кивнули. – Что именно они вам рассказали?

Переглянулись, помолчали, ответила, само собой, старшая, Надя:

– Ну… да! Эпидемия всех убила, остались только мы…

Замолчала, опустила взгляд, опасливо посмотрела на меня. Я что, такой страшный?! Затем продолжила:

– Знаете, мне не верится, вы уж меня простите. Пока сама не увижу…

– Увидишь, – пожал плечами я, – специально повезу и покажу. Жили где? На Горе? В Юбилейном?

– С Горы мы. А как мы тут оказались? – Надя обвела взглядом комнату. – Я ничего не помню! И девчонки не помнят. Не помните, девочки? – Те помотали головами. – Ну вот…

Я вздохнул, как перед прыжком в холодную воду, и… бросился в нее:

– Вас захватила банда. Вы были в этой банде сексуальными рабынями. Мы вас освободили, но вы ничего не понимали, ничего не осознавали. Как вы стали «зомбачками», я не знаю, – то ли сразу, как вас захватили, то ли после такое с вами сталось, из-за того, что с вами делали. Факт есть факт – когда мы вас освободили, вы были такими, как те девчонки, другие, вы их видели. Сегодня вы очнулись.

Сидят ошеломленные, с открытыми ртами – соображают! А что тут соображать? Все так, как оно есть. Думают, я им лапшу вешаю?

– Не верите, да? – Я криво усмехнулся. – Тогда пройдите в спальню, разденьтесь и осмотрите друг друга. И все увидите. Но прежде я вот что вам скажу, девчонки… жизнь не кончилась. Мы живы! И что бы с вами ни делали негодяи – это в прошлом. Сейчас вы не понимаете, не помните, не верите, но скоро вы все вспомните. Так вот, прошу вас – не делайте глупостей. Вам еще жить и жить. А мы вам поможем, не сомневайтесь. У вас еще все впереди, и вы нам нужны.

– Зачем? – внезапно спросила Маша Пестова. – Зачем мы вам нужны?

– Зачем? – Я слегка растерялся. И правда, зачем? – Затем, что мы хотим возродить цивилизацию, и нам важен каждый человек. Тем более – каждая молодая, способная родить девушка.