Артем Каменистый - S-T-I-K-S. Зовите меня Форс-Мажор [СИ]

Не успев толком понять, где он оказался, Трэш увидел перед собой огромную лапу. Особенно сильно впечатлили когти, – размеры, как у него два. В нос ударил нестерпимый смрад гнилого мяса и застарелой крови.

А ещё неприятностями сильно попахивало.

И они не заставили долго себя ждать.

Громадная лапища выдернула Трэша из оконного проёма, размахнулась посильнее и с такой дурью швырнула оземь, что асфальт содрогнулся и покрылся трещинами. От удара пропало дыхание, а конечности налились свинцом. Бороться с нахлынувшей немощью не получалось, да и не хотелось.

Каше, что заполнила голову вместо мозга, сейчас хотелось лишь одного.

Отдохнуть.

Противник на достигнутом не останавливался. Следующим его приёмом оказался пинок. Он врезал по туше Трэша так, как футболисты бьют по мячу. Только удар вышел несколько другим, мяч бы после такого мог запросто на Луну улететь.

Трэш на Луну не улетел, но всё равно получилось серьезно. Вновь вляпался в стену, но на этот раз по касательной. Отразившись от этой преграды, отлетел в сторону стоянки и опять покатился по асфальту.

Но этот удар, как ни странно, заметно прояснил мозги. Трэш понял, что играть в мальчика для битья – тактика заведомо проигрышная.

Надо что-то делать, а не валяться. Да, шевелиться тяжеловато, но придётся.

Поднявшись на колено, Трэш повернул голову, злобно уставившись на приближающуюся лапу. На этот раз элитник бил не кулаком, а раскрытой пятернёй. Исполинская оплеуха летит.

С гигантскими когтями, каждый из которых залит той невероятной энергией, которая способна стать и бронёй, и оружием.

Трэш, выхватывая меч, прицелился в единственное место, куда имеет смысл бить – между пальцами. Там, где они сращиваются, образовывая начало ладони.

Помогло или нет – непонятно. А вот то, что за миг до "оплеухи" успел сгруппироваться, помогло несомненно. Звёзды, конечно, все пересчитал, но, прокатившись по асфальту, вскочил почти бодрым. И даже успел увернуться от последовавшего бесконтактного удара. Отпрыгнул в сторону и метнулся наискосок к зданию, чтобы поднять оброненную в начале схватки винтовку.

Но противник не позволил. Метнулся навстречу и чуть наискось, отрезая пути к отступлению, прижимая к зданию. Трэш понял, что к оружию не прорваться, но не огорчился.

Ничего, у него кое-что другое припасено.

Запрыгнув в самый большой оконный проём, Трэш протянул руку за спину и ухватил за рукоять огромную гранату, надёжно сидящую в обрезиненном арматурном гнезде.

В принципе, гранатой такое изделие называть – это проявление высшей степени скромности. Один в другой последовательно вложены четыре обрезка трубы разного диаметра. Эдакая матрёшка.

Только в середине скрывается не самая маленькая фигурка, а двенадцать с половиной килограмм тротила. Ну и громоздкий механизм подрыва в полой рукояти. Как раз под грубую лапу элиты.

Выдернув кольцо, диаметром с ножной браслет для очень толстой ноги, Трэш со всей силы швырнул гранату в противника. Механизм, по умолчанию, поставлен на удар, и это прекрасно, не пришлось с ним возиться.

Чудище начало вскидывать лапу, готовясь врезать по Трэшу новым бесконтактным пинком. Это было последнее, что он увидел, резво плюхаясь на пол.

Грохнуло так, что в помещение влетели раскуроченные остатки оконной рамы. Трэша ощутимо оглушило, потому, поднимаясь, он потряс головой.

Выглянул наружу. За окном всё в дыму, сквозь который просматривается копошение тел на автостоянке. Там, среди изуродованных осколками и взрывной волной машин, приходят в себя заражённые. И своим, и чужим досталось, разлетающееся железо цели не сортировало.

Элитника Трэш тоже разглядел. Монстр тяжело ворочался в десятке метров от окна. Досталось ему конкретно, но увы, не прикончило. И сознание не потерял, и ран не видать. Похоже, просто ошеломило.

Сейчас придёт в себя и продолжит. Даже оглушённый он даст Трэшу огромную фору.

Потому, не раздумывая, отправил в цель вторую гранату. Последнюю. Постарался бросить её так, чтобы у головы упала. Глядишь, какой-нибудь из осколков, на которые разлетятся обрезки труб, срикошетит от асфальта или брони, после чего влетит под защитный капюшон, скрывающий самую уязвимую часть тела.

Присев, Трэш переждал новый взрыв, после чего выскочил в окно. На гранату надежды мало, придётся развивать успех.

Подскочив к поверженному врагу, с унынием убедился, что тот так и продолжает валяться в неудобном для жестокого убийства положении. То есть, разлёгся на спине, упершись затылком в растрескавшийся асфальт. Хрипит нехорошо, скорчил жуткую гримасу, пытается вывернуть руки, опереться на что-то. Похоже, контузило так, что ни согнуться, ни разогнуться не в состоянии.

Трэш не настолько великодушен и глуп, чтобы дать противнику время прийти в себя. Потому, подскочив поближе, без заминки врезал мечом в глаз. Занёс повыше, клинком вниз и резко присел, с ударом точно в цель.

Сталь будто в бетонный блок угодила, Трэш едва удержал рукоять в ладонях.

Да уж, не ожидал такого эффекта. Нет, он знал, что органы зрения элиты защищены. По себе сталкивался. Но чтобы настолько...

Нехорошее открытие. Что же теперь с этим чудовищем делать? Как его успокоить? Ведь сейчас очухается и примется за старое.

А Трэш уже изрядно измотан. В прежнем бодром темпе схватку не потянет.

В отчаянии размахнулся ещё раз. Ну должно же хоть что-нибудь получиться! Как бы ни защищал этот ненормальный мир своё кошмарное порождение, удар придётся в глаз – очень уязвимое место. Да тут один меч весит под три центнера – сам по себе сила огромная. Плюс прибавка от мощи мускулатуры элиты.

За миг до удара тварь встрепенулась и резко выбросила лапу в сторону. Приняла сталь на палец, злобно при этом шикнув, ухватила Трэша за шею, сдернула с места, потянула на себя, одновременно перекатываясь. Он и моргнуть не успел, как оказался погребенным под тушей весом не меньше пяти тонн.

А потом голову обхватили чугунно-крепкие пальцы монстра.

И начали сдавливать череп.

А вот это уже совсем плохо. Меч вылетел из руки, валяется теперь неизвестно где. Да и останься он в ладони, что толку? И передние и задние конечности погребены под исполинской тушей. Вырвать их не получается. Шипы элиты показали себя сейчас с ещё одной стороны. Неожиданной. Они упирались в тело Трэша, почти пригвоздив его к асфальту. И в сам асфальт тоже упирались. Высвободить хотя бы одну ногу не получается именно из-за них. Со всех сторон подпирают. Это как взять и накрыть мышь доской с густо вбитыми гвоздями, плотно зафиксировав конечности.

А между тем хватка ладоней на голове только крепнет. Пластины брони трещат, притираясь друг к дружке, зажимают живую плоть, передают давление на череп.