Алекс Орлов - Граница лавы [litres]

– Дорф…

– Да, мой генерал.

– Мы идем в казарму Второй роты.

– Я понял, мой генерал.

Ординарец подал Сальери теплую куртку, и тот, сунув ноги в ботинки, направился к выходу.

Снаружи было темно. Внешнее освещение не включалось, хотя штурмовые дриллы правительственных сил сюда не совались – слишком близко к лаве. Но Сальери был сверхосторожен. Он сам, да и вся его армия вели себя как стая сумеречных животных – тихих и незаметных, пока не приходил приказ лавы в виде откровения для самого Сальери или архонтов.

Архонты – это рядовой Бойлер и сержант Фокс. Лава сама выбрала их в качестве своих тонких каналов.

Снежный заряд ударил в лицо, и генерал поморщился.

– Может быть, плед? – предложил заботливый ординарец.

– Порядок, Дорф, в конце концов, мы ведь солдаты.

Сказав это, он попытался усмехнуться, но улыбка вызвала судороги в мышцах лица, и генерала так перекосило, что он остановился, успокаиваясь. Раньше этих судорог не было. Да и никогда не было, пока он не сбежал.

В казарме Второй роты оказалось жарко, и Дорф поспешил к пульту управления климатом, чтобы уменьшить подогрев.

Дневальный вяло отреагировал на появление генерала и молча отдал честь.

Бардак, конечно, но это местная специфика. Знай руководство правительственных сил, что у Сальери так плохо с охраной, могло бы небольшим отрядом из добровольцев перебить все его войско. Когда они не воевали, они выглядели как вареные.

Лава постепенно забирала их к себе, высасывая все силы.

Эти «вареные» первыми падали в бою, хотя двигались вполне резво. Двигались резво, петляли и умело прятались, но почему-то пули настигали именно их. А те, кто в казармах был бодреньким, возвращались из боев без единой царапины.

Мистика? Феноменальная фактология? Да все, что угодно, только генерал Сальери давно привык к этой фактологии и к статистике потерь относился спокойно.

Да, потери его войска были немалые, но и подкрепление постоянно прибывало – дезертиры бежали, да еще как. В периоды напряжения лавы наблюдалась их особая активность.

Первые дни они находились в состоянии эйфории: им все нравилось, и они безостановочно болтали, рассказывая о новостях подразделений, из которых сбежали. Сыпали застарелыми анекдотами, которые Сальери слышал еще капитаном.

Генерал двигался вдоль рядов двухъярусных кроватей, на которых сидели и лежали его солдаты. Некоторые уже спали – ужин был очень плотный. Но другие общались между собой, и, даже не прислушиваясь к их разговорам, Сальери знал, что эти бедняги по кругу проговаривали совершенно одинаковые фразы или просто наборы слов. Со стороны это выглядело беседой, но, если разбирать слова, получался бред.

В лучшем случае это была какая-то солдатская байка, которую несчастный пересказывал в двухсотый раз. Правда, с выражением и весьма артистично.

Иногда после нее следовал дружный смех, иногда недружный, а бывало, что и спустя четверть часа после ее прослушивания. Обычное дело.

Вот и архонты. Два бойца на нижних ярусах. Оба спали, но спали беспокойно. Их лица искажались гримасами, руки и ноги подрагивали, они вертели головами и едва слышно проговаривали какие-то фразы.

Это были его архонты, передававшие особенно подробные сообщение от лавы.

Если растормошить их сейчас, ничего хорошего не будет. Это как выкрасть из лечебницы пару сумасшедших. Будет весело, но не более.

– Дорф, мы пока отдохнем прямо здесь, – сказал Сальери, занимая пустующее место и с облегчением вытягивая натруженные ноги. – Найди себе место.

– Уже нашел, сэр.

– Прекрасно. Когда они перестанут дергаться, разбуди меня.

– Конечно, сэр, – ответил Дорф и, отступив в полумрак, заснул, едва коснувшись плечом стойки кровати.

Дорф умел спать, и он спал, но по-своему.

– Хорошо, – промолвил генерал, погружаясь в сон. Он знал, что сможет положиться на Дорфа и тот разбудит, когда будет нужно.

И тот вскоре разбудил, едва коснувшись плеча Сальери.

– Что? Они уже в порядке? – спросил тот, поднимаясь, еще даже не открывая глаз.

– Бойлер уже в порядке, сэр. А Фокс совсем не отзывается, похоже, сгорел.

Генерал встряхнул головой и, спустив ноги, сунул их в теплые ботинки.

У него всегда было два архонта, и если один сходил с дистанции, в подразделениях сразу появлялся тот, кто заменял убывшего.

Любимчиком был Бойлер. Сальери испытывал к нему симпатию. Ну было в этом парне что-то – какая-то убедительность, что ли. Он оставался живым и человечным, даже проговаривая пятимерные операторы, которые Сальери перерабатывал с большим трудом.

Пять измерений! Попробуй пойми и осознай!..

Но генерал читал, напрягаясь и вспоминая все, что когда-то изучал в военной академии.

А еще он представлял, столько усилий его кураторам приходилось приложить, чтобы примитивизировать их собственный язык и спуститься до пяти измерений. До пяти! До которых Сальери приходилось карабкаться, как до недостижимой вершины!

Кураторы. Возможно, и не было никаких кураторов, и с архонтами напрямую разговаривала сама лава, но генералу было удобнее представлять себе еще каких-то проводников-посредников. Такая схема ему больше нравилась, поскольку лавы он все же побаивался.

Свои откровения он получал в пакетном виде – бац, и идея уже сформирована. А архонтам информация транслировалась побуквенно – оператор за оператором, при этом они с лавой находились на прямой связи. А это, по мнению генерала, как разговаривать с жерлом вулкана.

Генерал подошел к койке архонта и, склонившись, увидел открытые и глубокие, как бездна, глаза. Похоже, парень все еще был «на линии».

– Эдди… – негромко позвал Сальери, и в первый раз бездна в глазах архонта осталась непотревоженной.

– Он точно пришел в себя? – уточнил генерал, взглянув на Дорфа.

– Да, сэр.

– Как ты это понял?

– Он выругался, когда я коснулся его.

– Как именно?

– Он назвал меня… самкой дендроида.

Генерал кивнул. Пройдя через годы службы, через двойное убийство, через дезертирство и вступление в армию Сальери, Дорф не растерял своего культурного багажа – еще бы, он окончил университет, учился там шесть лет!

Самка дендроида в просторечии называлась швирхой, и в солдатской среде это слово не считалось каким-то особенным. А уж тем более ругательством.

«Университеты. От них один только вред», – говорил, бывало, в училище его старшина, гоберли Анварес. Загорелый, мускулистый и непобедимый в рукопашной схватке с любым противником. И особенно в учебных боях доставалось именно парням с дипломами. Университеты старшина Анварес не любил, как и их представителей.

Сальери наклонился и позвал снова.

– Эдди, вернись, ты очень мне нужен, – сказал он, глядя в распахнутые глаза архонта – и в них вдруг появилось какое-то движение. Дрогнули зрачки, полыхнули синие искорки, и, глубоко вздохнув, архонт очнулся.