Алекс Орлов - Граница лавы [litres]

– И часто у вас такое «веселье»? – спросил Корн.

Капитан ответил не сразу. Сначала достал из холодильного шкафа разных закусок и только потом, вернувшись на место, сказал:

– Подобный случай был только один, да и то не у нас и очень давно. Правда, там все дочиста раскатали. А нам повезло, что Брейн с собой тяжелую взял. У нас ведь все привыкли формально к службе относиться – взяли пукалку скорострельную, на случай, если напарник рванет к генералу Сальери, и все. А ты чего эту пушку взял, Томас?

– Страшно было, – пожал плечами Брейн. – Неуютно очень мне возле этой лавы. Если бы обычная война, там хоть какая-то привычка имеется, а тут… Непонятно. А потому страшно. Вот я и взял что потяжелее. Так спокойнее.

– Ладно, давайте накатим еще, а то меня все еще не отпускает.

– Как там теперь с охранением? – спросил Корн, пододвигая наполненный стакан.

– Выпустил в поле три патруля на мотосанях. Они в полукилометре сидят – наблюдают. Ну, будем…

Они выпили и закусили.

– Слушай, а почему залп больших калибров мы слышим единым звуком, а разрывы снарядов дробятся? – задал Брейн интересующий его вопрос и потянулся за долькой консервированного сыра.

– Разве? Я ни разу не обращал на это внимания, – пожал плечами капитан.

– Может, им разную дистанцию задают? – предположил Корн. – Стартуют вместе, а снаряды ложатся по цели вразнобой.

– Может быть, – согласился Брейн.

– Да, ребята, «повезло» вам в такое время на позицию прибыть. Прежде-то у нас тут не служба была, а дом отдыха. И не скажешь, что штрафники.

– Вчера, когда все завертелось и сержант уже меня обогнал и побежал вперед, я то ли услышал, то ли почувствовал что… И повернулся… – начал Брейн, медленно проговаривая слова и ощущая, что они будто вязнут в зубах и сводят судорогой челюсти и лицевые мышцы.

– Так и чего там? Ты что замолчал? – спросил капитан, наливая по новой.

– Как будто веревка летела…

– Веревка? – переспросил Корн.

– Да, как будто. Со стороны лавы. И на конце как будто груз такой – с кулак. Я в сторону прыгнул, и она прямо в мой след ударила.

– Взорвалась?

– Нет. Зашипела в снегу и стала так быстренько подтягиваться в сторону лавы… Что это, капитан?

– Так это…

Штайер поскреб в затылке.

– Ус это, Томас. Только ты далеко был от лавы. Раньше, случалось, она выбрасывала усы, но метров на десять, не дальше. Патрули пугались, только и всего.

– Нет, тут сто с лишним, и прямо на меня.

– Хорошо, что увидел, – заметил Корн.

– А что будет, если эта штука человека коснется? – спросил Брейн. – У вас есть какие-то сведения?

– Нет, нас в такие тонкости не посвящают. Нам и так впечатлений хватает. Думаю, человек просто исчезнет, только дым останется.

– Или взорвется, как эти, которые над лавой летают… – вспомнил Брейн.

– Дурохлопы, что ли? – усмехнулся капитан и, обнаружив, что бутылка пустая, поднялся и, открыв холодильный шкаф, на мгновение замер, выбирая из большого предложения.

Сделав наконец выбор в пользу бутылки с красивой жидкостью янтарного цвета, он вернулся к столу и, свернув пробку, начал наливать.

– Дурохлопы? – не понял майор Корн и, взяв вновь наполненный стакан, понюхал напиток. – Выпивки такого качества я и в лучшие времена не пробовал. Откуда вы их берете?

– Запасы длительного хранения. Обычным бойцам полагается «ром номер двенадцать», а это командирская пайка. Но для вас – всегда пожалуйста.

– Спасибо, – сказал Брейн и пригубил напиток, оценивая его букет и крепость. И с первым, и со вторым все было в порядке.

– А дурохлопами этих тварей солдаты придумали называть. Они залетают на территорию лавы, потом возвращаются и вскоре взрываются прямо в воздухе. Феномен!

– Что, правда? Томас, ты видел? – спросил Корн.

– Да. Один раз видел. Они полетали над лавой, вернулись и взорвались в клочья, причем в том же ритмическом рисунке, что и разрывы тяжелых снарядов.

– Неужели? – удивился капитан и, залпом допив то, что оставалось в стакане, посмотрел на гостей. Те выпили тоже и поднялись.

– Спасибо за компанию, ребята. С вами как-то полегче. Сейчас умоюсь и спать лягу – завтра дел невпроворот. Еще раз спасибо за компанию, теперь хоть ноги перестали дрожать.

– И еще один вопрос… – произнес Брейн, останавливаясь у двери.

– Какой вопрос?

– Информацию с датчиков должна собирать какая-то местная станция, так?

– Ну да, возле склада опечатанная будочка стоит. А зачем тебе?

– А можно туда заглянуть?

– Да ты что? Заглядывать туда имеют право только инспекторы из округа! Нам не положено.

– Капитан, ну парень ведь не просто так интересуется… – вступился Корн и выразительно посмотрел на Штайера. – Все же он поджег сегодня два броневика, а медалей тут не положено.

– Ну, в конце концов, в тюрьму уже не посадят и дальше этого места не сошлют, – согласился капитан. – Хорошо, Томас, завтра выберу время, и заглянем с тобой в эту будку. Я там ни разу не был, мне и самому интересно.

– И я тоже. Буду стоять у двери – сторожить ваш покой, – пообещал Корн.

– Договорились.

На другой день в гарнизоне были гости из округа. Они добрались на снегоходах в сопровождении серьезной охраны из четырех гусеничных бронемашин, увешанных пакетами с неуправляемыми ракетами и имевших по две башенки с автоматическими пушками.

Гости забрали нескольких тяжелых раненых, оставили препараты для лечения тех, кому можно было помочь в местном медбоксе, и доставили десять бойцов подкрепления, переброшенных с одного из гарнизонов, где был переизбыток личного состава.

Службу никто не отменял, и Брейн с сержантом Флаем снова отправились в патруль – по тому же маршруту. Причем сержант настоял, чтобы они взяли запас новых тензоров, хотя Брейн уверял его, что положил ранец со вчерашними тензорами в снег очень аккуратно.

– Нет уж, майор, у нас тут так не принято. Да и зачем экономить? Этих тензоров тут на сто лет вперед припасено!

Так что пришлось снова отсчитать двадцать семь штук у кладовщика, который после вчерашних событий ходил с перебинтованной головой и заметно пьяный.

– Вы даже не думайте меня обмануть при расчете, я в любом состоянии цифру блюду, – на всякий случай предупредил он, однако в расчетах все же ошибся, и Брейн вернул ему два лишних датчика.

– Это от потрясения… – пробормотал кладовщик в свое оправдание, сгребая возвращенное в ящик.

– Тебя осколком, что ли, задело, Бен? – поинтересовался сержант, когда Брейн укладывал тензоры в ранец.

– Нет, уж это миновало, – отмахнулся кладовщик. – Просто я с перепугу рванул к черному ходу и об ящик приложился.

Сержант начал ехидно хихикать.

– Чего смеешься? Думаешь, я взрывов этих испугался? У меня полтора года на позициях «Зеланской компании» записано. Это тут я на склад попал. Я же подумал, нас лава накрыла.