Алекс Орлов - Граница лавы [litres]

Доставив груз, его сдали на склад, и половину солдат гарнизона задействовали в разгрузке.

– Что теперь? – спросил Брейн у капитана Штайера, когда пустые транспорты и их охрана благополучно отбыли в обратный путь.

– Теперь все по новой. Мы только что закончили менять тензоры на своем участке, а теперь придется менять новые на новейшие.

И капитан вздохнул, глядя вслед удалявшемуся конвою.

– Ну и в чем хоть прелесть новейших датчиков?

– Что-то там с дельтой каких-то наночастот. Их умник болтал, а я только кивал – типа все понятно. Можно было, конечно, тебя позвать… Уж ты бы поговорил.

Они сдержанно засмеялись.

– Но главное, что нам важно, – новейшие тензоры могут лучше засечь паузу перед прыжком лавы.

– Во как? И большая пауза?

– Девять секунд.

– А раньше какая была?

– Четыре секунды.

– За девять секунд тоже никуда не убежишь.

– Скорее всего. Но хоть какой-то шанс.

– М-да. Значит, теперь всю работу делать заново.

– Да. Опять гарнизон всю неделю в такой позе стоять будет. Но это приказ. И потом – все же девять секунд.

Снова потянулись трудовые будни, и теперь Брейну приходилось ходить на службу через день, а не через два, как раньше. А помимо выходов на патрульной маршрут добавилось дежурство на выносных постах – в пятистах метрах от гарнизона. Требовалось следить, не появятся ли снова ударные подразделения дезертирской армии. После пережитого нападения капитан Штайер решил действовать осмотрительнее.

Посты наблюдения представляли собой пневматические домики, заполненные теплоизоляционной пеной. Снаружи на всю высоту их обкладывали цементированными десятикилограммовыми пакетами, которые становились прочнее камня, когда из них выдергивали контролирующую чеку.

Лишь после того, как защитная стена выкладывалась полностью и ее одобрял лейтенант-инженер, а также ветераны гарнизона, производилось выдергивание торчавших наружу красных шнурков, и стена становилась непроницаемой для стрелкового оружия, включая тяжелые пулеметы.

И если на патрульную службу с заменой тензоров Брейн по-прежнему выходил с сержантом Флаем, то на пост наблюдения ему поставили лейтенанта Кайлера, «замка» Второго взвода.

Кайлеру было всего двадцать четыре года, и каким образом он ухитрился попасть в эти места, все только гадали. Лейтенант был молчуном и ни с кем на личные темы не разговаривал.

Однако Брейн имел подготовку вербовщика, и раз за разом, разговор за разговором ему удалось вызвать лейтенанта на откровенность, во время их третьей совместной смены.

– Ее звали Стелла, сэр, мы познакомились во время одного из увольнений. А с ними у нас в училище было строго – не более одной четырехчасовой прогулки за две недели. Все остальное время – учеба и практика. Я как суперколвер выбрал спецификацию спецназа – у нас ее все выбирали, но некоторым отказывали, возвращая на общевойсковые специальности, а другим просто понижали классность. Ну типа спецназ, но второй эшелон – тыловое обеспечение, связь и все такое.

– Понимаю, – кивнул Брейн, поглядывая на экран, принимавший сигнал с видеокамеры, установленной на пятнадцатиметровой мачте.

– Мы со Стеллой встречались полгода. Она была шикарной девушкой. Всегда дорого одетая, часто меняла автомобили и драгоценности. Я уже тогда задавал ей немало вопросов, но она только улыбалась и не отвечала на них. Она была варваркой, сэр, такие женщины могут подавлять даже своим молчанием, выставляя в качестве оружия свое очарование. Стелла очаровала меня с самого начала и не отпускала до самого последнего дня нашего знакомства.

– Я понимаю, – снова кивнул Брейн, поглядывая на экран системы безопасности.

В приложении «жизнеобеспечение» появилось сообщение о том, что пора поменять картридж отхожего места. Ресурсов там оставалось на десять посещений.

«Примем к сведению», – отметил для себя Брейн, продолжая слушать лейтенанта вполуха, хотя сам прилагал усилия для того, чтобы тот разговорился. Зачем? Да просто так, чтобы не сойти с ума от здешней безысходной скуки. И теперь тот заговорил, а значит, слушай, Брейн, слушай.

– Впереди уже маячил выпуск, и однажды Стелла назначила свидание в дорогом отеле, номер которого я не смог бы оплатить, даже собрав свое жалованье за полгода. Но она сказала, что мне не нужно беспокоиться, что номер оплатили ее друзья. Тогда я впервые задумался, насколько хорошо знаю Стеллу.

Брейн снова кивнул. Ему показалось, что он видит на экране какую-то точку.

– И вот уже после того, когда у нас все состоялось, я услышал, как дверь в номер открылась – кто-то отпер ее собственным флэш-ключом, а затем в номер вошел генерал Ротбер, наш инструктор по выживанию и рукопашному бою. Я был его любимым учеником, сэр. А он был для меня как родной.

Брейн вздохнул, предвидя развязку истории.

– Он мне сказал: отличный выбор, Берни. Берни – это я, меня так родители называли и он. Другим я не позволял.

– Неужели он раньше ничего не замечал? – спросил Брейн, чтобы сбить эмоциональный накал, – по лицу лейтенанта было видно, что он очень переживает.

– Что?

– Я говорю, уже понятно, что он был ее основным парнем. Но полгода ничего не подозревать? Это слишком для такого специалиста, как ты его описываешь, – добавил Брейн и, подвигав джойстиком, стал изменять увеличение на камере наблюдения.

– Он знал, что она ему неверна, но считал виноватым себя. Дескать, не смог создать для нее все условия и все такое.

– И что было потом? – спросил Брейн, давая максимальное увеличение на выбранной точке. Так и есть – разведка противника. «И далась им наша позиция», – подумал он и вздохнул.

– Потом он снял китель и сказал, что у меня есть возможность сдать его курс экстерном.

– Все по-настоящему?

– Так точно, сэр.

– Я не мог поверить в происходящее, но у нас отказываться от схватки было не принято, тем более когда приказывает инструктор.

– Да уж, – кивнул Брейн, продолжая следить за маневрирующим на большом расстоянии снегоходом.

– Мы сходились четыре раза, и все обходилось ссадинами и разорванной одеждой, но на пятый раз я сумел сделать правильный захват и… он пытался вырваться всеми способами. Но я крепко держал, он хорошо меня выучил. Потом он приказал выполнить упражнение до конца, потому что я медлил, а медлить нельзя.

– И ты его убил.

– Я сделал это машинально. Ведь он инструктор, а у нас принято выполнять приказ мгновенно, поскольку от слаженности группы зависит жизнь каждого.

– Да уж, – снова вздохнул Брейн. Эта тема была ему знакома.

– Когда же он успел рассказать тебе все про свои переживания насчет этой девчонки, если вы все время дрались?