Тим Волков - Период распада. Триумф смерти [litres]

Если спросить у любого мало-мальски опытного сталкера, сделавшего не одну ходку по Зоне, о том, куда не стоит совать нос, он первым делом вспомнит Болота. Место это загадочное и опасное. Конечно, есть множество других территорий, где можно легко и быстро умереть, но Болота славились своей историей.

Именно здесь два года назад сгинула почти вся научная экспедиция, отправленная для проведения геологических исследований. Вернулся только руководитель группы, с изувеченными руками и в сильном умственном помешательстве. Ничего конкретного сказать он не мог, лишь мычал, а по ночам, едва медсестры гасили свет в палате, так истошно орал, что будил всю больницу. Вторая экспедиция, усиленная военными, тоже пропала. На этот раз не вернулся никто. Среди сталкеров множество легенд ходило о некой Аномалии, способной оживлять самые жуткие фобии заплутавшего путника и являть их перед ним.

Ничего этого Костя не знал, поэтому шел по мягкой илистой почве все дальше и дальше, вглубь Болот, думая лишь об одном – как бы поскорее добраться до базы Кропоткина, ведь через Болота как раз самая короткая дорога, столько времени получится сэкономить. Спешка и подвела.

Не заметив присыпанной листьями лужи, Костя оступился, чавкнул ботинком и упал на землю. В ту же секунду над головой взвилось целое облако мелких насекомых и начало больно жалить парня в лицо, шею, руки. Отмахиваться от мошек было бесполезно, поэтому Костя подскочил и драпанул наутек. Однако далеко уйти не удалось. Путь преградил… отчим.

Костя аж открыл рот от удивления.

– Тимофей Петрович? – спросил парень, не веря своим глазам.

Призрак? Мираж?

Нет, отчим действительно стоял посреди болота, иногда дергая плечом, чтобы отогнать докучливых мух. Одежда с чужого плеча, засаленная, лежащая блином кепка, рыжие, похожие на дохлых тараканов, усы.

– Называй меня папой, сынок, – пробубнил стоявший.

В нос ударил крепкий запах давно немытого тела, кислятины и еще чего-то непонятного, но мерзкого.

– Как… что вы тут делаете? Вы же… Вас освободили?

Отчим сидел в тюрьме. За тройное убийство. Дали ему восемнадцать лет, и срок, насколько Костя помнил, должен закончиться еще нескоро. Неужели амнистия? Нет, за такую статью не полагается. Тогда что?

– Нет, не освободили, – улыбнулся отчим, обнажая ряд желтых мелких зубов.

– Вы сбежали? – спросил Костя, и вдруг злоба, прятавшаяся все эти годы где-то очень глубоко внутри, начала пробиваться сквозь пелену растерянности и вываливаться наружу, как куски раскаленной магмы из жерла вулкана. – Я хотел убить вас! За то, что вы… сотворили!

Отчим поправил бляху ремня – любимый его жест. Спросил:

– А почему не убил?

– Не добрался – в детский дом отправили. Я всей душой надеялся, что вы сгниете в тюрьме. А вы… и вдруг тут. В бега подались?

– Не подался, не горячись, – вздохнул стоящий и вдруг совсем поник, опустив плечи. – А по поводу сгнить – сбылось твое желание. Убили меня в тюряге.

– Вот сейчас не понял совсем нифига. Какой-то прикол? Опять по пьяной лавочке «белочку» поймали? Или…

Костя внимательно посмотрел на отчима, пытаясь понять – шутит тот или окончательно сошел с ума?

– Да не сошел я с ума, – усмехнулся отчим, и Костя вздрогнул.

– Что происходит? Как вы…

– Ты не бойся, сынок…

– Не смей меня так называть, подонок! Ты убил всю мою семью! И еще смеешь меня называть сынком?!

– Иди ко мне. Просто иди ко мне, – отчим вытянул вперед руки, словно желая заключить пасынка в объятия. Костя с удивлением увидел, какими длинными оказались эти руки, почти до самых ступней.

– Ты семью всю мою убил!

– Тебя же ведь не убил.

– Потому что меня тогда не было дома.

– Да, – согласился отчим, сделав шаг вперед. Из раскрытого рта с гудением вылетел целый рой мошек и окутал голову отчима. – Ведь ты ушел на дискотеку. Тэдс-тэдс-тэдс! Тебе повезло. Тэдс-тэдс-тэдс!

Монстр раскрыл пасть шире, и оттуда стали вываливаться черные жуки.

– Тэдс-тэдс-тэдс! Замечательная дискотека, не правда ли?

Костя попятился назад, но поскользнулся и упал на спину.

– Веселая дискотека! Тэдс-тэдс-тэдс! Иди ко мне, мой сынок. Тэдс-тэдс-тэдс!

Голос стал быстро трансформироваться и теперь напоминал лязганье несмазанных качелей. Нет, это точно был не его отчим, нечто гораздо хуже.

Неведомое чудовище потянуло лапы к парню.

– Иди сюда! Тэдс-тэдс-тэдс!

Монстр сделал еще один шаг вперед.

– Иди ко мне! Тэдс-тэдс-тэдс!

Костя схватил подвернувшийся под руку камень и запустил им в неведомое создание. Снаряд врезался в грудь, и та, словно вылепленная из мягкой глины, легко проломилась, обнажая огромную черную дыру. Из раны брызнули белые склизкие опарыши.

Парень без оглядки бросился бежать. За спиной раздался жуткий крик отчима:

– Иди ко мне, сынок! Тэдс-тэдс-тэдс!

Виски сдавило стальным обручем. Задыхаясь и тратя последние силы, Костя перепрыгнул через кусты колючек и повалился на мягкую влажную почву. Голоса монстра больше не было слышно, но рисковать парень не хотел и поэтому заставил себя подняться и идти дальше. Горькая злоба и страх испарились, оставив только слезы, которые настырно просились наружу. Костя стиснул зубы, пытаясь сдержаться. Не раскисать!

И вдруг понял, так отчетливо и ясно, словноэто было написано огромными буквами на все небо, почему он ввязался в это. Почему вообще соглашался на любую, даже самую сумасшедшую, авантюру своего босса, отправляющего его то в Зону, то в другую горячую точку. Не из-за денег. Их как не было, так и нет. А только чтобы сбежать, пусть и на время, оттуда, где каждый сантиметр был пропитан болью и горем воспоминаний.

Отчим убил всю его семью. Однажды вернулся вечером в стельку пьяный, взял кухонный нож и зарезал всех – мать, брата, сестру. А Костя только чудом остался в живых, уйдя в этот день с друзьями на школьную дискотеку. Полиция нашла убийцу там же, дома – соседка тетя Лида услышала крики и вызвала наряд, она же и рассказала о случившемся Косте.

А потом был интернат. И каждый день словно присыпанный пылью, серый, грязный. Костя плохо помнил то время. Исполнилось восемнадцать, армия, отслужил, потом внезапно решил поступать на журфак – подруга на слабо взяла. Не закончил, на третьем курсе бросил. В газету устроился, благо Сергей Петрович пошел навстречу, взял без диплома. И завертелось.

«Поэтому и рвусь сюда, – подумал Костя, едва переставляя ноги. – Бегу от кошмара, который окружает. Из города не смог уехать – не хватило духа, так хотя бы так, на время сбежать от до тошноты знакомых многоэтажек города. Поэтому и лез в любые авантюры, которые предлагал шеф, и шел в самые безумные места, рискуя, лишь бы подальше от дома, от места, где потерял всех. Хотел переехать в другой город, но не смог – все время чего-то не хватало, то времени, то мужества. Из-за этого и Ольга ушла от него. Не хотела терпеть постоянные командировки и нервные срывы, когда не было работы и Костя долго засиживался дома. Он и сам чувствовал, что это неправильно, но ничего с собой поделать не мог. А еще ребенок… нерожденный ребенок… Это было последней каплей. Об этом даже и вспоминать не хотелось. И это все затягивает, как трясина, и выбраться из нее нет никаких сил.