Мария Галина - Избранные произведения в одном томе

Дойдя до своей камеры, он устало повалился на солому. Перед глазами мелькали события сегодняшнего дня: странный гладиатор, таращивший свои белесые глаза; Кироэ, уперевшая стройную ногу в бок чудовища; копье, дрожащее в блестящей черной плоти; кровь на песке…

Когда он заснул, ему снилась все та же арена. Больше у него ничего не осталось.

Сенатор Реши — секретарю парламента Кринасу. Конфиденциально

Приветствую тебя, уважаемый Кринас, и долгих тебе циклов жизни. Некто, именующий себя Ранкастом — надеюсь, ты знаешь, о ком идет речь, — сообщил, что материал для следующих отборочных туров будет поставлен на восьмом цикле малой Луны. Как тебе известно, технические возможности наших кураторов нам, увы, недоступны, и остается только полагаться на то, что мы справимся с их материалом своими скромными силами. Помнишь тот случай, когда привезенный ими из некоего другого мира чудовищный зверь камня на камне не оставил от второй башни и его удалось усмирить лишь огнем? Принимая во внимание всю политическую необходимость дружеских взаимоотношений с нашими уважаемыми кураторами, я все же позволил себе высказать Ранкасту некоторые сомнения относительно принятых в последнее время указов, предписывающих посылать на гладиаторскую арену не только уголовных, но и политических преступников. Идти против воли государства — непростительный грех, но для членов семьи такого почтенного и высокорожденного человека, как, скажем, сенатор Кироэ, умирать на арене, словно какое-то отребье, унизительно. Не лучше ли все-таки ограничиться публичной казнью, в соответствии с нашими старинными законами, и не подвергать принародному унижению членов уважаемых семейств?

В ответ на мои скромные замечания Ранкаст лишь рассмеялся и высокомерно ответил, что политическая ситуация меняется, поскольку в этом мире нет ничего вечного. Древние законы хороши, когда от них есть какой-то толк.

— Уважаемый Кринас! Быть может, в глубине души я с ним и согласен, поскольку некоторые нормы и принципы, морально устарев, становятся мертвым грузом, отягощающим в прошлом гибкую и жизнеспособную политическую систему, однако любые попытки насильственного изменения традиций еще никогда ни к чему хорошему не приводили, а наоборот, вызывали возмущение в обществе. Именно эти традиции наряду, конечно, с армией и тайной полицией — единственное, что держит народ хоть в каких-то рамках. Ты, конечно, знаешь, что горцы, как всегда, неспокойны.

Они объединили свои разрозненные силы, поскольку среди них нашелся некий человек, принявший на себя функции единого вождя. Только появления яркого лидера у горцев нам сейчас и не хватало! Но, впрочем, я отклонился от темы… Так вот, говорю я ему: «Коль скоро, почтенный Ран-каст, в этом мире нет ничего вечного, не следует ли наконец отменить цензуру на технические новшества?» Наши кураторы владеют средствами, которые мы и представить себе не можем. Но ведь у нас есть ученые, которые попытались бы разобраться в них. В конце концов мы могли бы пользоваться более простыми изобретениями. Зачем было уничтожать чертежи и модель управляемого летательного аппарата? Только потому что мы, по мнению кураторов, можем обойтись тупоголовыми драконами, которых и прокормить-то проблема. Почему наши наставники отправили на арену изобретателя взрывчатого порошка? Иногда, уважаемый Кринас, мне в голову закрадывается подозрение: чем бы ни объяснялись эти меры — исторической необходимостью, всеобщим благом или национальной безопасностью, — за ними скрывается иная, более прозаическая причина. А вдруг, не приди к нам кураторы тогда, в незапамятные времена, мы и сами бы уже владели сложнейшими аппаратами и могли бы летать если и не к отдаленным звездам, то по крайней мере к нашим двум лунам. Мне однажды довелось поглядеть на них в некое устройство, и уверяю тебя, что эти небесные тела очень похожи на нашу планету. Джунгли отвоевывают у нас все больше жизненного пространства, границы цивилизованного мира неуклонно сжимаются, а вдруг бы нам удалось основать свои колонии на той из лун, на которой я заметил голубоватую дымку, указывающую на наличие пригодного для дыхания воздуха? Кураторы завозят сюда множество устрашающих созданий для арены — частично отлавливают их в здешних джунглях, частично доставляют из отдаленных миров, несмотря на то, что эти жизненные формы могут представлять серьезную опасность для граждан империи. Помнишь ту страшную эпидемию, которая разразилась после того, как корабль кураторов, груженный материалом для арены, разбился в горах, не успев пройти своего обычного карантина? Большинство древних и уважаемых родов было поставлено тогда на грань вымирания, я не говорю уже о простом народе.

Иногда я задумываюсь: так ли не прав был мятежный сенатор Кироэ?

Цикл Синей Ящерицы, восьмой круг малой Луны

Он уже догадывался, что на следующий день ему скорее всего дадут отдохнуть. Так оно и вышло. Но отдых неожиданно превратился в пытку. Пребывание в четырех стенах сводило его с ума. «Гладиаторы не живут долго, — подумал он, — пожалуй, можно считать это утешением».

Поэтому, когда на следующий день его вывели на плац, он почти обрадовался. Суровый Каледдин, к удивлению Тэша, встретил его почти по-дружески. Оказалось, что он, играя в тотализатор и поставив на Тэша, неплохо набил свой отощавший в бесчисленных кабаках кошелек. Тэш, который постепенно начал разбираться в правилах гладиаторских игр, уже знал, что Каледдин не ответит ему ни на один вопрос относительно предстоящих схваток. Все — и правила боя, и обстановка на арене, и враг, и предполагаемое оружие — должно оставаться для гладиатора полной неожиданностью. Тем не менее старый вояка, пребывающий в добром расположении духа, рассказал кое-что о самой империи и ее столице. Это уже было достижением.

Империя была единственным государством на континенте. Она протянулась от побережья теплого моря до гор, где до сих пор не складывали оружие, отказываясь подчиняться имперским войскам, дикие и необузданные племена. В последнее время пограничные стычки в предгорьях заметно участились. Но вылазки горцев далеко не всегда завершались успехом. Взятые в плен повстанцы подвергались публичным казням в назидание остальным, но чаще всего они попадали на арену. Военнопленных очень ценили вербовщики гладиаторских школ. Обучение горцев занимало немного времени и обходилось недорого. Так как они с самого рождения умели обращаться с оружием.

С запада империя граничила с джунглями — сплошным массивом тропического леса, протянувшимся от дальних гор до океанского побережья. Джунгли всегда были гиблым местом, и даже вспоминать о них считалось дурной приметой. Лес на западе беспокоил имперские власти не меньше, чем горцы на севере, — медленно и неуклонно он наползал на обитаемые земли, отвоевывая все новые территории, и бороться с ним не представлялось возможным.