Мария Галина - Избранные произведения в одном томе

Он заперт в квартире с чудовищем, принявшим облик человека.

Вызвать милицию? Позвонить, пока эта плещется там, в ванной, и вызвать милицию?

Ну и что он им скажет? Что придуманная им женщина приперлась на ночь глядя и утверждает, что еле отвязалась в торговом центре от преследований агентов наркомафии?

Где он после этого окажется?..

Позвонить маме? Сказать, чтобы приехала?

Во-первых, она разволнуется, и у нее будет сердечный приступ. Во-вторых, почему он полагает, что, если сам не сумеет справиться с чудовищем, справится мама? Ну да, на какой-то миг он именно так и подумал, вспомнив, как гоняла мама обижавших его во дворе больших мальчишек.

Хлопнула дверь ванной — Майя вышла в его махровом купальном халате. Длинные босые загорелые ноги, длинные руки, торчащие из закатанных рукавов. Эдик вспомнил, как она хладнокровно, прищурив один глаз, целилась в припавшего к ветке ягуара.

Проклятие, этого же не было! Ни Майи, ни ягуара, ни папы профессора.

Сказать ей: «Пошла вон, я тебя выдумал!»?

— А где кофе? — спросила она дружелюбно.

— Сейчас, Майечка, — заторопился Эдик и бросился отмывать турку с застывшей гущей.

Майя тем временем деловито обследовала внутренности холодильника, достала докторскую колбасу и соорудила себе бутерброд с колбасой и луком.

Ну да, подумал Эдик, она любит то, что люблю я.

— Не называй меня Майечкой. — Она вонзила белые зубы в ломоть. — Ты же знаешь, терпеть не могу. Осторожней, у тебя сейчас кофе убежит.

Он ухватил турку — пена все-таки пролилась, и если бы Майя была галлюцинацией, она бы испарилась в кофейных парах, но Майя только дружелюбно кивнула ему и продолжила уминать колбасу.

Как у себя дома, подумал он.

— Меня, конечно, тревожит, что нет вестей от папы, — говорила она, прихлебывая кофе, — но ты знаешь, он и не из таких передряг выкарабкивался. Он с виду ну совершенно не от мира сего, но таким всегда везет.

— Я тоже надеюсь, что все будет хорошо, Майечка, — робко сказал Эдуард и, встретив ее яростный взгляд, поправился: — Майя.

— Но это не значит, что мы должны сидеть сложа руки. Ты скачал те последние материалы по письменности инков? Молодец. — Она отставила чашку и быстро поцеловала его в щеку пахнущими луком губами. Отстраниться он не успел. — Пойдем! — Она схватила его за руку и потянула из кухни. — Нужно торопиться. Если мы сумеем расшифровать пиктограмму…

— Но я не специалист, Майя, — жалобно сказал Эдуард, — это же…

— Зато я специалист, — она бегло улыбнулась, — шесть лет в Сорбонне. Ну-ка… Какой же ты молодец, это то, что нужно!

Она сосредоточенно уставилась в монитор, губы ее чуть шевелились, как у ребенка, недавно научившегося читать «про себя».

— Теперь можно хотя бы приблизительно установить, куда папа направился. — Она обернулась к нему, блестя глазами. — И если мы успеем раньше этих мерзавцев, мы… Ты представляешь, что это значит для всего сообщества мезоамериканистов? Это же… ну, не Нобелевка, но уж медаль королевского общества наверняка!

И конечно, все лавры достанутся папе, подумал Эдик кисло, но тут же одернул себя, какому такому папе?

— Майя, — он облизал пересохшие губы, — послушай…

Она резко откатилась вместе с компьютерным креслом, вскочила, подбежала к дорожной сумке и стала рыться в ней, напоминая деловитого терьера.

— Ага, — она резко выпрямилась, — вот!

— Что это?

— Билеты, конечно, — она сунула ему в руку распечатку, — авиабилеты. Восемь тридцать пять по местному, регистрация за полтора часа до вылета, пересадка во Франкфурте, двадцать три часа — и на месте. У тебя же паспорт не просрочен? Вот и отлично.

— Но виза…

— На месте проштампуют. В аэропорту будет ждать машина. Педро еще верен нам. Ну помнишь, тот туземец, которого ты спас от каймана? Они не забывают добра, ты же знаешь.

Телефон на столике в углу зазвонил так внезапно, что Эдик вздрогнул.

— Не отвечай, — быстро сказала Майя.

— Но…

— Это может быть Рамирес!

— Откуда Рамирес знает мой телефон?

— У него везде информаторы. — Она насторожилась. — Я боюсь, что…

Эдик, тем не менее поколебавшись миг, протянул руку к трубке. Рамирес, информаторы… Господи, какой бред!

— Да, — выдавил он, — слушаю.

— Эдик? Почему у тебя такой голос? Ты что, еще выпил? Тебе нельзя много пить, ты же знаешь. У тебя клапан.

— Я не пил, мама, — сказал он терпеливо.

— Надеюсь. Послушай, сыночка… я забыла тебе сказать, ты купи завтра венорутон. И еще корвалол закончился.

— Да, — отозвался он, — корвалол. Хорошо.

— Скажи ей, что ты не сможешь, — прошипела Майя ему в ухо, — ты же улетаешь! Она же будет волноваться… Или нет, просто позвони ей из аэропорта. Да, наверное, так лучше.

— С кем ты разговариваешь, Эдик? — подозрительно спросила мама.

— Это компьютер, мама… кино такое.

— А мне показалось, у тебя там женщина.

— Нет… никакой женщины. Это… на работе подарили. «Лара Крофт: Расхитительница гробниц». — Он торопливо положил трубку на рычаг.

Билеты? Зачем билеты? Куда? Куда эта авантюристка его тащит? На другой конец земли… Какая-то тайная организация, похищающая людей на органы? Чушь, кому он нужен со своим митральным клапаном?!

— Майя, — пробормотал он растерянно, — я не могу вот так, сразу… Это… Послушай, ты ключей не видала? А то я что-то никак…

— Где-то видела, — сказала она рассеянно, — погоди… Почему я не сказал маме, что у меня неприятности?

Чего побоялся? Что она решит, я безумен?.. Лучше пускай она решит, что я безумен, чем вот это… Сейчас я позвоню ей и скажу. Только не поворачиваться спиной.

Он осторожно потянулся к телефону, и телефон, словно отвечая на прикосновение, тут же зазвонил.

— Мама?! — крикнул он, косясь на Майю, которая вновь уткнулась в экран. — Мама…

— Дон Эдуардо, — голос был зловещ и в нем слышался заметный акцент, — вы, кажется, собрались в путешествие? Это не есть безопасно для вас и вашей женщины.

— Что? — Эдик Беленький чуть не выпустил трубку из взмокшей разом ладони. — Вы кто такой? Как вы смеете мне угрожать?!

Майя подвинулась к нему длинным телом и тоже прижалась ухом к трубке. Темные глаза ее расширились.

— Рамирес! — прошептала она.

— Какой еще Рамирес? Послушайте, вы, там… хватит хулиганить.

Это заговор, подумал Эдик в отчаянии, какие-то авантюристы, актеры… Но что им от меня нужно?

— Ты, каброн, — сказал очень мужской, очень агрессивный голос где-то далеко, — не лезь не в свое дело… Профессор скоро есть в наших руках, а если твоя мучача поднимет шум, мы вырвем ей сердце. Ясно тебе, ико де пута? Так и передай ей, буэно?

— Откуда вы…

Но страшный голос в трубке уже сменился короткими гудками.

Майя кусала тонкие пальцы.