Мария Галина - Избранные произведения в одном томе

— Без колебаний? Ты что, так доверяешь этому малому?

— Не то чтобы я ему очень уж доверял, — неуверенно ответил Тэш, — понимаешь, я просто знаю, чего от него можно ожидать. Я думаю… у него есть своеобразный кодекс чести или что-то в этом роде, и он чувствует, что у него по отношению ко мне есть какие-то обязательства. Но я бы не стал полагаться на него с закрытыми глазами, разумеется.

— Ты знаешь, что к тому времени, как мы выйдем к цели, у нас будут исчерпаны все разрядники?

— Да, — задумчиво сказал Тэш, — это осложняет дело.

— А если мы к тому же потеряем людей…

— По-моему, — сказал Тэш, — ты надеешься на хорошую драку.

— Предусматриваю такую возможность, скажем так… В сущности… Если хочешь что-нибудь получить, всегда приходится драться.

— А что ты хочешь получить? — поинтересовался Тэш.

Торран ухмыльнулся.

— Смотря, что мы там найдем.

— Только не глупи, Торран, — твердо заявил Тэш. — Ты должен выжить. Ты же сам знаешь, как это бывает — пока тебе что-то очень нужно, ты держишься.

Плот медленно продвигался по стремнине. Река, до того протекавшая в крутых берегах, постепенно расступалась, мелела, и вскоре перед отрядом развернулось необъятное водное зеркало, подернутое мелкой зеленой тиной. Плыть стало тяжело — шесты застревали в густом иле, что-то царапало днище, серебристые, веретенообразные тела проносились за бортом, выскакивали из воды и звучно шлепались обратно. Над водой от одного островка к другому перепархивали тучи похожих на бабочек бледных насекомых величиной с ладонь. Духота стала совершенно невыносимой. Если раньше от реки тянуло хоть какой-то свежестью, то теперь над водой стелился тяжелый горячий пар, а небо, которое наконец открылось за расступившейся зеленью, приобрело угрюмый свинцовый оттенок.

Тэш расстегнул «молнию» комбинезона у ворота.

Он чувствовал смутную тревогу, она так и не отпустила его после вчерашнего, и он никак не мог определить, к чему она относится — к прошлому или к будущему. Остальные тоже молчали, точно свинцовая тяжесть воздуха давила им на плечи.

Туман сгущался все сильней, наконец берега полностью растворились в этом тусклом мареве, и видимость уменьшилась до нескольких метров. Все звуки тоже куда-то исчезли, слышался только тихий плеск воды под днищем плота да чавканье, с которым гребцы выдергивали шесты из ила. Тэш, проведший жуткую, почти бессонную ночь, задремал, убаюканный этим мерным плеском, тем более что и взгляду не за что было зацепиться — казалось, плот движется во сне, который вот-вот должен окончиться какой-то внезапной, как это обычно и бывает во сне, катастрофой. Поэтому он даже не понял сначала, во сне или наяву он услышал ровный, нарастающий гул…

Тэш вздрогнул и, подняв голову, торопливо огляделся. Гул все приближался; над плотом пролетало облако, такое плотное, что заслонило тот слабый свет, который ухитрялся пробиваться сквозь туманную пелену, — хлопанье тысяч и тысяч крыльев, резкие, тревожные крики, точно все пернатое население джунглей снялось с места и пустилось в поспешное бегство от неведомой опасности. Тэша обдал ветер, поднятый этими судорожными взмахами, по гладкой, тяжелой поверхности воды пронеслась рябь.

— Ничего себе, — пробормотал Торран. Он оставил руль и вместе с гребцами, поднявшими шесты, всматривался в небо. Все новые и новые волны птиц пролетали над их головами, казалось, стаям не будет конца. Они закрыли небо от горизонта до горизонта, и гомон стоял такой, что у Тэша заложило уши.

Потом внезапно все стихло.

Последние, разреженные стаи — жалкий арьергард панически спасающегося бегством войска — медленно проплыли в мутном небе.

Протяжные крики замерли за горизонтом, и вновь навалилась давящая, липкая тишина. Какое-то время плот продвигался в ней бесшумно, точно в дурном сне.

Тар-Лоо, до того молча орудовавший шестом, повернулся к Тэшу.

— Как ты думаешь, что это было? — удивленно спросил он.

— Птицы, — сухо ответил Тэш.

— Это я и без тебя вижу. Куда они полетели?

— Может быть, здесь это обычное дело, — неуверенно проронил Тэш, — массовая миграция, перелет… Сезонное явление.

Танг повернул голову и поглядел на них странным своим взглядом.

— Неверно, — сказал он.

— Что?

— Вопрос задан неверно. Не куда они полетели, а откуда?

— Ты думаешь, — спросил Торран, — их что-то спугнуло?

— Их спугнуло… что-то очень большое…

— Вот дьявол, — сквозь зубы проговорил Торран, — этого еще не хватало. Куэ! Эй, Куэ! Проснись, ты, лентяй дефективный!

Куэ размотал свой пушистый хвост, в который, точно в шарф, упрятал свою сонную рожицу, и тут же подскочил, оттолкнувшись от бревен всеми четырьмя лапами.

— Ой, Торран! — запричитал он. — Что-то делается!

— Что делается? Скажи толком!

— Торран, так не годится, да? Нам нужно смело и гордо свернуть к берегу. Иначе мы все тонуть, как будто уроды. Сворачивай к берегу!

— К какому? — Торран подскочил к Куэ и сгреб лемура за лямки комбинезона. — Да приди же в себя наконец!

Но Куэ, кажется, потерял всякую способность соображать. Тэш никогда еще не видел лемура в такой панике. Тот в ужасе охватил голову своими темными пальчиками и причитал:

— Оу, Торран, к любому берегу! Скорее! Оно нас уже постигает!

— Тэш, — крикнул Торран, отпуская лемура, — давай! Поворачивай руль! Выводи плот к берегу, ребята!

Танг, казалось, только и ждал этой команды. Он несколькими мощными ударами шеста вывел плот со стремнины, тогда как Тэш, кинувшись к рулю, вывернул его к берегу. Остальные, очнувшись от давящей сонной одури, напряженно вглядывались назад — туда, откуда прилетели бесчисленные стаи.

Куэ продолжал визжать пронзительным дурным голосом.

— Скорее! Ох, Торран скорее! Мы все тут будем задохлики, хуже мертвый рыбка!

Торран схватил еще один шест, лежащий на корме, и бросился помогать гребцам, но Куэ в панике вцепился ему в рукав и мешал двигаться.

— Кироэ! — крикнул Торран. — Ты умеешь плавать?

Она спокойно отозвалась:

— Да.

— Отлично. Отцепи от меня этого придурка. И пристегнись к нему как-нибудь, что ли. Он вот-вот выпрыгнет за борт.

Кироэ подошла к перепуганному лемуру и, ловко ухватив его за хвост, оттащила от горца.

— Держись за меня, Куэ, — ласково произнесла она. — Держись крепче. Я тебя не оставлю.

Куэ словно того и ждал. Он ослабил хватку, выпустил рукав комбинезона Торрана, и тут же судорожно вцепился в поясной ремень Кироэ. Казалось, его нельзя оторвать никакими силами.

Они уже выгребли на отмель, и плот заскользил по густой водной растительности, когда Танг, напряженно всматривавшийся вдаль, вдруг обернулся и, внимательно поглядев на Торрана, сказал: