Мария Галина - Избранные произведения в одном томе

Лагранж поблагодарил Кречета за угощение, забрался в мобиль вместе с остальными, и высокие гости отбыли. Кречет проводил уплывающие огни задумчивым взглядом.

— Они очень странные, эти люди, — проговорил он. — И странные у них зароки. Лишить пленников почетной смерти — что же, у них совсем чести нет?

Когда на следующее утро Диана привезла меня в становище Звездных Людей, я обнаружила, что на моем обычном месте сидит один из кочевых — тот, что помоложе. Улисс стоял рядом и вид у него был довольный. Почему-то я почувствовала странный укол обиды — словно у меня, не спросясь, отобрали то, что до сих пор принадлежало только мне. Видно, что-то отразилось у меня на лице, потому что Улисс торопливо сказал:

— Это временно. Потом мы найдем ему другое место.

Я безразлично пожала плечами.

Этот искоса поглядел на меня. Его лицо ничего не выражало, но мне стало не по себе. А Улисс произнес все с тем же доброжелательным видом:

— Познакомьтесь, это Барсук.

Я сказала:

— А как же.

Ни один кочевой сроду не назовет вам своего настоящего имени, даже под пыткой.

— А это — Выпь.

Ну что ты с ними будешь делать!

Тем не менее, я, как положено, вежливо сказала:

— Что ж, теперь ты знаешь. Наверно, магия кочевых тут не действует. У Звездных Людей своя магия.

— Пойди, проводи его, Диана. Может, их тренажер уже оборудовали. И проследи, чтобы их накормили.

Тот поднялся и пошел к выходу — довольно охотно. Я, правда, заметила, что Диана держится позади и в руке у нее какая-то плоская штука, наверняка какое-то их чудное оружие; пришлые, конечно, дураки, но не совсем уж безнадежные.

Улисс все с тем же довольным видом рассматривал цветные столбики на экране.

— Просто поразительные способности, — сказал он, — они все схватывают с потрясающей быстротой.

Я ревниво спросила:

— Лучше, чем я?

Он замялся, похоже, не желая меня обижать.

— Быстрее…

— Ну тогда отпустите меня домой. Вам есть кого учить. Они, небось, и жить будут у вас?

— Да, — согласился он. — Какое-то время.

Он поглядел на меня и сказал:

— Послушай, к тебе это не имеет отношения. Вернее… просто я хотел бы, чтобы вы познакомились получше.

Я холодно спросила:

— Это еще зачем?

— Быть может, если вы найдете общий язык, в конце концов удастся прекратить эти бесконечные набеги, бессмысленные смертоубийства. Это же всем пойдет на пользу — и вам, и им. Когда они обучатся всему и вернутся обратно…

Я поняла, что эти Звездные Люди не в себе. И были не в себе — с самого начала.

А потому терпеливо сказала:

— Улисс, этого нельзя делать. Не знаю, что вы там им наобещали, как уговорили, что они вам пообещали, — да они согласятся на все, дадут какие угодно ответные клятвы — да что там, разделят с вами еду, и все равно не будут считать себя связанными хоть какими-то обязательствами. Это же кочевые! Да вам стоит только отвернуться, как они всадят вам нож в спину. Вы же их смертельно оскорбили — чего вы теперь от них ждете? Он поглядел на меня с укоризной.

— Предрассудки изживать трудно, я понимаю, — сказал он. Похоже, теперь и он полагал, что говорит со слабоумной, — но пройдет время и ты поймешь, что они такие же люди, как и вы. Ничем не хуже вас.

— Как же!

— И они охотно согласились сотрудничать. Они заинтересовались, понимаешь?

— А вы им и поверили! Вот когда вам перережут горло, что вы тогда скажете?

Ничего он тогда уже не скажет, понятное дело, дурак такой.

Мне хотелось плакать.

— Вы что думаете, он вам назвал свое имя? Как бы не так! Он взял чье-то чужое! Украл у кого-то из наших!

Он пожал плечами.

— Не понимаю, какая разница? Что это значит — украл имя? Может, он просто позаимствовал его у какого-то уважаемого человека. Каждый волен называться, как ему хочется.

— Не скажите. Вот, например, мое имя всегда при мне. И ни у кого я его не воровала. Другое дело, когда я войду в возраст, мне дадут еще одно, тайное — его никто не будет знать.

«Только муж и дети знают второе, тайное имя женщины, — подумала я, — но, похоже, у меня никогда не будет ни мужа, ни детей».

— Никогда не думал, — сказал он, — что кочевники проявят гораздо больше терпимости и понимания, чем ты и твои сородичи.

И вышел. То ли он на меня и вправду разозлился, то ли для вида, чтобы я почувствовала себя виноватой — у них не поймешь.

А вечером я сказала Хранителю:

— Нельзя сделать так, чтобы я больше туда не ездила?

— А что стряслось? — недовольно спросил Хранитель.

С тех пор, как я собрала тот Предмет, я замечала, как он на меня смотрит — с надеждой и ожиданием, словно я могу сотворить еще какое-нибудь потрясающее чудо.

— Они учат этих кочевых, — сказала я. Он задумался.

— Учат? Я-то все гадал, зачем это им рабы понадобились? Лодка их сама собой движется, да и все остальное, наверное, в том же роде.

— Это добром не кончится.

Он пожевал губами.

— Может быть… может быть…

— Толкуют что-то про бессмысленные смертоубийства… Что мы теперь с кочевыми вроде как подружимся… У них, похоже, с головой не в порядке, у этих Звездных Людей.

— Это не так, — возразил старик. — Знаешь, они совсем как в старых Записях. Я читал о таких. Полагаю, они действительно хотят как лучше. Хотят переменить мироустройство.

— Зачем?

— Может, надеются, что вновь вернется Золотой Век.

— А он вообще был? Этот Золотой Век?

— Думаю, там были свои сложности. Иначе с чего бы вдруг у них были Предметы для убийства.

— Так можно, я завтра не поеду?

— Поедешь, — сказал он. — Если они и впрямь научат кочевых чему-то, чего не будем знать мы… Нет, этого нельзя допустить. И знаешь, что еще…

— Да?

— Никому больше не говори о том, что они делают с этими пленными.

Я поняла, что он тоже испугался. Не меньше меня, а то и больше.

— Говори, видела, как они там крутят мельничный жернов или воду таскают. Что-то в этом роде. А то старейшины и впрямь решат, что тебе нечего там делать.

Я вздохнула.

— Ладно, — сказала я, — я поняла. Поеду.

Разумеется, никакую воду эти кочевые не таскали; уж не знаю, чем там они целый день занимались — я-то училась делать Записи. Об этом я даже Скарабею говорить не стала — как бы он тоже не решил, что я порченная или что-то в этом роде. Я подумала, что, может, расскажу ему потом, когда научусь как следует; может, он все-таки поймет, что никаких особых хитростей тут нет, — и впрямь, похоже, Запись не меняется, если ее переписать правильно. Поначалу переписывать значки было страшно — даже руку сводило, и я все ожидала небесного грома или чего-то в этом роде, но, видимо, у Звездных Людей действительно была своя магия — и со временем я осмелела. Диана была мной вроде довольна — а что значки у меня получаются такие кривые, так это, говорила она, дело привычки. У нее-то, когда она бралась за дело, значки выходили ровные, совсем как настоящие. Другое дело, что Записи мне доставались все больше какие-то бесполезные — какая-то долгая история про каких-то вроде кочевых, только из морского народа, которые осаждали каких-то оседлых чуть не двадцать лет — и какое становище выдержит так долго? Кажется, там все дело было в том, что эти оседлые увели какую-то бабу, не заплатив калым, но на кой им через двадцать лет потребовалась эта баба, спрашивается? Она же уже ни на что не годилась! А когда я спросила Диану, кому нужны Записи про каких-то сумасшедших, та только рассмеялась и сказала, что это, мол, «художественное преувеличение». Я так понимаю, Тот-Кто-Рассказывал Тому-Кто-Записывает просто приврал для красоты; стыд да и только.