Мария Галина - Избранные произведения в одном томе

…Во время наших странствий по Вселенной нам попалось несколько планет с разумной жизнью. Вернее, планет, когда-то населенных разумной жизнью. Но все они были пусты — развалины, покрытые радиоактивной пылью, и горстка чудовищ, пожирающих друг друга, — вот все, что осталось от некогда могущественных цивилизаций. Словно везде действовала какая-то зловещая чума — та самая, что погубила и нашу планету. Невидимое, но тем не менее очень действенное зло. Стоило цивилизации достигнуть определенного технического уровня, как она погибала в корчах и муках.

Корабль наш продолжал кочевать от звезды к звезде. Поколения на нём сменялись поколениями, хотя по вашим меркам мы — настоящие долгожители. И вот наконец нам повезло — пролетая мимо вашей Солнечной системы, наши приборы зарегистрировали вспышку излучения. Оно шло с третьей планеты. Там еще существовала разумная жизнь, и ей грозила опасность!

— Да какая же, черт возьми, опасность? — сердито спросил Хенрик.

— В том-то и беда, что о природе этой опасности нам ничего не было известно. Мы наблюдали лишь результаты ее действия. А здесь, кажется, нам впервые представилась возможность застать ее в зародыше. А может, и найти виновных — какой-то злокозненный разум, темную силу, действующую исподтишка и уничтожающую целые планеты. Как она проявляет себя? Как действует?

Сначала мы оставались просто наблюдателями — вывели наш ковчег на околоземную орбиту, построили на Луне и на Марсе стационарные базы… Мы начали принимать ваши теле- и радиопередачи, изучили ваш язык…

— Что-то плохо вы его изучили, — заметил я.

— Мы никогда не отличались особыми способностями к языкам, — сокрушенно отозвался Карс. — А у вас их несколько, и все такие сложные. У вас даже внутри одного языка несколько разных жаргонов — профессиональный, бытовой, уличный, официальный… у нас такого нет. Кстати, язык вашей прессы и политических деятелей — это же одни сплошные штампы!

— Как-нибудь без тебя разберемся, — холодно перебил Хенрик.

— Это я так, к слову. Ну вот, когда мы более-менее освоились, начали разрабатывать стратегию внедрения в ваше общество. Нам нужно было понаблюдать за вами изнутри, с поверхности планеты, но мы боялись себя выдать. Вдруг это неведомое зло начнет избирательно уничтожать нас, если догадается, что мы знаем о его существовании? Или ваши власти откажут нам в высадке, если поймут, что мы — не могущественная цивилизация, с которой не стоит портить отношения, а всего лишь население одного-единственного корабля, пусть даже и очень большого? Поэтому, когда появились туги, мы решили вмешаться. Мы поняли, что это — начало конца. И может, мы, приблизительно зная, что происходит на самом деле, сможем найти что-то, что упустили раньше?

Хенрик угрюмо сказал:

— Знай мы тогда, кто вы такие, ноги бы вашей на Земле не было!

— Вот именно, — грустно ответил Карс. — Нам приходилось скрывать, что мы беспомощны, что у нас нет дома, что за нами не стоит могущественная цивилизация… И все это время мы продолжали наблюдать, надеясь, что эта темная сила выдаст себя. Поэтому, когда Ионеску связал наше появление с теми бедами, которые на вас свалились, нам пришлось его устранить. Мы боялись, что ему поверят и нас вышлют с Земли. И тогда уже ничего нельзя будет сделать!

— Ну и как, — с интересом спросила Сандра, — выдала?

— Что?

— Ты сказал, вы рассчитывали, что, если никто не будет знать, зачем вы в действительности сюда прибыли, вам удастся раскрыть механизм этой странной галактической напасти. И как, удалось?

Карс вздохнул.

— Боюсь, что мы по-прежнему в неведении. Все мы — те, кто работает резидентами на Земле, — постоянно собираем данные и отправляем их на базу. Там с ними работают наши ученые и аналитики. Но ни к какому единому выводу они так и не пришли. Ты мне веришь, Олаф? Мне очень важно, чтобы ты мне поверил. Человечеству угрожает огромная опасность. А мы ничего не в силах сделать — даже не можем понять, откуда она исходит. Стараясь вам помочь, мы только наделали бед…

— Не знаю, — нерешительно проговорил я, — мне нужно все обдумать. Нужно привыкнуть к этой мысли.

— Он просто пудрит нам мозги, — яростно произнес Хенрик, — разве вы не понимаете? Он выдумал все это, чтобы сбить вас с толку. Они, видите ли, тут ни при чем! Во всем виновата какая-то темная сила!

— Послушайте, Хенрик, — вступилась Сандра, — а вдруг он действительно прав?

— Держи карман шире!

— Про карман я что-то слышал, — оживился Карс, — это, по-моему, значит — в четверг после дождя?

— Слушай, оставь ты эти крылатые фразы! Почему ты никогда не изъясняешься нормально?

— Нас учили, речь нужно оживлять.

— Оживляй как-нибудь по-другому.

— Почему бы не пристрелить этого идиота? — вспылил Хенрик.

— Потому что он — мой напарник. Этого достаточно?

— Только потому, что он не пристрелил тебя, когда мог это сделать?

— Уймись, Хенрик. Нужно доставить его в управление. Пускай они сами с ним разбираются.

— Как они с ним разберутся? Погонят его через детектор? Ты не хуже меня знаешь, что детектор лжи не рассчитан на кадаров. И сыворотка правды — тоже.

— Что же ты предлагаешь? Пытать его?

— Вы тут все озверели, — брезгливо произнесла Сандра. — Вы хуже тугов.

— Убить эту тварь, — сказал Хенрик, — а потом обнародовать материалы. И пусть они попрыгают!

— Вы делаете большую ошибку, Хенрик, — тихо сказал Карс. — Вы только спровоцируете массовые расправы над кадарами — и все. Вас, землян, это все равно не спасет.

— Уж мы как-нибудь сами разберемся.

Обстановка опять начинала накаляться, и я с ужасом прикидывал, что, если дело дойдет до прямой схватки, мне придется нелегко… я так и не знал, кому верить. Голова шла кругом. Чего в действительности хотят от нас кадары? Помочь нам? Уничтожить нас? Как теперь к ним относиться? Ненависть, которую испытывал к ним Хенрик, была, по крайней мере, понятна… и слишком прямолинейна.

А если что-то в глубине души подсказывало мне, что Карс на этот раз не врет, могу ли я полагаться на интуицию там, где речь идет даже не о моей жизни, а о вещах неизмеримо более важных? Одно я твердо решил — хватит с меня смертей. За последние дни их было слишком много.

Не знаю, до чего бы все дошло, как вдруг передатчик, стоявший на столе, заработал. Тихий мелодичный сигнал прервал мои размышления.

Хенрик насторожился. Сандра вновь наставила на него пистолет. Я, не спуская глаз с Карса, спросил:

— Кто тебя вызывает?

Он растерянно захлопал глазами:

— Не знаю. Сеанс связи по графику должен быть только утром.

Я прикинул — если это экстренный вызов и он на него не ответит, не начнут ли его дружки подозревать неладное… с другой стороны — как знать, что он ответит им… на незнакомом-то языке? У него были все возможности поднять тревогу, и мы бессильны что-либо предпринять.