Владимир Ильин - Напряжение на высоте [СИ]

Только отчего позади него чувствуется недоумение?

— Я не убирал гору, сын, — нахмурился патриарх клана. — Не стоит отдавать мне своевременный и мудрый поступок. Ты поступил правильно.

— Я был слишком занят здоровьем дочери и точно не мог провести ритуал, — скрыв вздох, мягко ответил Катари.

Старость – она приходит даже к великим, отнимая память. Ему стоит обратить больше внимания на здоровье, о чем непременно следует намекнуть.

— Сын, я еще не полная развалина, чтобы не помнить, чем занимался прошлой ночью, — раздраженной отповедью разразился Олланта.

— Не беспокойтесь, он вернет, — произнес девичий голос за мгновение до ответа Катари.

— Кто – вернет? — не понял глава клана, поворачиваясь к дочери.

— Самойлов Максим. Друг Артема Шуйского.

— Ах, этот молодой человек, — переключился на свои мысли Катари, с азартом уловив знакомое имя. — С ним мы тоже желаем побеседовать.

— Он обещал приехать к нам домой.

— Думаю, наша встреча состоится куда раньше, — вновь сжал кулаки глава клана.

Камеры в Нью-Йорке не работали, но словесные портреты научили обращать в рисунки еще сотни лет назад.

— Не рекомендую, — индифферентно посоветовала Инка.

— С какой это стати?

— Потому что он друг Артема, а не ваш, — повернулась к родителям принцесса.

— Он выкрал тебя из отеля! Родная, что с тобой?!

— Со мной все хорошо, — потеряла она вновь к ним интерес. — Это у вас гору сперли.

Катари собрался уже в сердцах гаркнуть, но уловил краем глаза задумчивое лицо Олланта, поднятое ввысь.

После чего и сам озадаченно посмотрел на небо через бетонные перекрытия этажей торгового дома, любезно предоставленного им белорусами под проживание.

— Это невозможно, — уверенно произнес Катари, пытаясь отыскать на горизонте срезанную вершину. — Быть может, они смогли замаскировать так, что мы не чувствуем.

И только Олланта все сильнее потирал место напротив сердца.

— Не беспокойтесь, он вернет, — встрепенулась Инка, вскочив с места и с заботой глядя на чуть посеревшего дедушку. — Он очень обязательный и честный человек!

— Куда – вернет? — мрачно посмотрел на нее дед.

— Ну, когда приедет, — сбилась Инка.

— То есть, он приедет к нам с нашей горой?..

— А можно сделать так, чтобы он не приезжал? — подхватил его беспокойство Катари.

— Но я уже пригласила, — виновато шаркнула ножкой Инка.

— Как сказать вежливо, что приезжать не надо, не нарушая обещание? — тяжелым взглядом одарил глава клана переводчика.

— U nas remont, — задумавшись буквально на мгновение, уверенно ответили ему.

— Это сработает?

— Если он культурный человек – бесспорно.

— Тем более, его друг – наш зять, — произнес, что-то напряженно обдумывая, Олланта.

— Дедушка, спасибо! — пискнув, повисла на его шее Инка.

— Нет, ну а что, — растерянно пробормотал он, терпя нежности. — Ног – две, рук – две, голова, опять же. И не всегда же он будет пьяным…

— А еще у него княжество больше, чем Франция и горы из золота, — шепнула ему на ухо Инка.

— А вот сейчас, стоя поближе, отчетливо вижу приличного человека, — важно покивал Олланта, вновь розовея от довольства. — Это я просто стоял далеко.

— Только откуда этот Самойлов появился? — все еще недовольно смотрел ввысь Катари.

— Оттуда же, откуда все Юсуповы, — просто ответила Инка, чувствуя прижатой к груди деда головой, как сильнее забилось его сердце. — Но нам не следует беспокоиться.

— Внучка… — попытался отстранить ее Олланта.

— Он никогда не навредит Артему – он ему как брат, а я рядом с ним.

— Если его род прикажет…

— Его жена носит перстень главной семьи ДеЛара.

— Тогда его убьют раньше, — успокоилось сердце патриарха. — Вот на этом княжеском собрании и убьют. Всего двое ДеЛара на этом свете, и кто-то обязан быть на общем сходе. А первый сидит в тюрьме.

— Если мы позволим это сделать, — меланхолично возразил Катари.

Инка растерянно переглянулась, глядя то на деда, то на отца.

Да и на меланхоличном лице патриарха пробилось удивление и любопытство.

— А ты летишь сегодня домой, — строго произнес глава клана дочери, движением ресниц перенося серьезный разговор с отцом – о том, что явившееся на свет единожды будет повторено, а союзники рождаются в бою.

— Хорошо, — потупилась Инка. — Только можно просьбу?

— Слушаю, — вздохнул Катари, который с недовольством ощутил, что никаких извинений он так и не дождался.

— Вы не могли бы его спасать с небольшой задержкой? — сложила девушка руки в молитвенном жесте. — Ну, там, ножки когда оторвет или глаза лопнут.

— Мне казалось, ты о нем хорошего мнения? — усмехнулся Олланта.

— Сложные чувства, — на мгновение задумалась Инка. — От желания видеть его в гробу, собственноручно удушив, до уважения.

— С этим человеком можно работать, — переглянувшись с сыном, согласно кивнул патриарх Аймара.

Процессия старших родичей вышла из кабинета, оставив будущего мужа и будущую невесту.

— Хоть кто-то в мире будет против, когда твоему Максиму захотят свернуть шею, — хмыкнула Инка, поправив тонкое одеяло.

Глаза княжича приоткрылись, показав все еще хмельной и нечеткий взгляд, вряд ли осознававший, где он сейчас.

Его решили не лечить – по словам переводчика, весь смысл таких возлияний в том, чтобы потом было плохо. Иначе теряется смысл. Традиция – а традиции Аймара уважали.

— Котенка покормили? — спросил Шуйский серьезным и ответственным тоном.

— Кормили, — ворчливо отреагировала Инка. — Тут, вообще-то, о жизни твоего друга разговор!

— Котенок сам себя не покормит, — вновь засыпая, произнес затихающим голосом Артем, переворачиваясь на бок. — А Максим сам всех убьет.

Отражение в ростовом зеркале, приставленном к стене, показывало невысокую девушку в традиционном китайском наряде. Алый цвет ципао с высоким воротником символизировал радостное настроение бледной и напряженной владелицы. Черный кант одежды, расшитый орнаментом орхидей, что соответствовал мудрости и знаниям, столь же гармонично сочетался с паникой и страхом неопределенности в ее душе.

Го Дейю предпочла бы бледно-голубые цвета несчастья, либо белый – траура и смерти. Но через дом Борецких, только-только набиравшем слуг и приказчиков, не было возможности разыскать готовое платье. Желаемое обещали сшить по мерке, если есть время подождать. Времени не было.

Дни неопределенности в ее судьбе завершались – родственники, осведомленные о новом статусе похороненной и проданной ими дочери, решили лично прибыть в Москву. Возможно, чтобы уничтожить забракованное.

Во всяком случае, они могли просто вызвать ее домой, обратившись по имени – признав живой на бумаге, обязав дипломатов в посольстве Поднебесной выдать ей новые документы и лично сопроводить на поезд до ближайшего города с международным аэропортом – раз Москва закрыла авиасообщение. У клана хватило бы для этого влияния.