Роман Злотников - Черный легион [litres]

– Полагаю, профессор просто не понял, о чем вы хотели его спросить. А вот мне ваша теория кажется интересной, но несколько запутанной. Вы, как я понял, считаете, что человечество не претендует на звание венца творения Господнего, а является всего лишь неким переходным звеном в общей цепочке эволюции самой вселенной, начиная от ее зарождения в виде четырех измерений, далее – возникновения в ней энергии, материи, живых организмов. Причем каждый предыдущий эволюционный слой является необходимым для возникновения последующего. Но ведь именно человек разумный – единственное существо, способное преобразовать окружающий мир в соответствии со своими нуждами и представлениями о прекрасном?

Хелен, заметив улыбку на лице спутника, слегка поджала губки, но решила, что ей был преподнесен скорее комплимент, нежели оскорбительная усмешка.

– Алан, а разве деревья не пускают корни и не разрушают горные породы, дробя скалы в мелкий щебень? Разве они не образуют лесные массивы, защищающие плодородную почву от эрозии, и не насыщают атмосферу кислородом? Разве они не преобразуют континенты?

Мужчина заинтересованно хмыкнул.

– И каким же вы видите следующий слой развития вселенной? Следующий за человеком? Вам не кажется, что ваши идеи навеяны трудами Фридриха Ницше?

Девушка легко перепрыгнула небольшую лужу, которая могла скрывать любую неприятную для пешехода неожиданность. Ее темно-карие, почти черные глаза одарили Алана мимолетным, но отчаянно холодным взглядом.

– Отнюдь. Думаю, следующим слоем будет нечто, не имеющее к человеку никакого отношения, по крайней мере, не больше, чем сам человек имеет к хлорофиллсодержащей флоре. И единственной его целью существования будет – творить. А посему я бы назвала его Творцом. Но и он не является, на мой взгляд, последней стадией развития вселенной. Потому что стадии эти не имеют ни начала, ни конца, лишь приводят к возникновению все новых и новых бесконечных пространств…

Бревно весило не так много, килограммов сорок, не больше. Но не слишком тяжело было поднять его пару раз или отбросить в сторону, а вот тащить на себе двадцать километров в ночном марш-броске не доставляло никакого удовольствия. Юджин с напарником пробежали всего три километра по начинающей редеть лиственной рощице и поняли, что вектор направления движения упирается в заболоченную пойму. Юджин сбросил полутораметровую деревяшку на землю и присел на одно колено, осматриваясь сквозь зыбкий предрассветный туман…

Вот уже полтора года прошло с тех пор, как он, получив из рук наставника новую одежду и оружие, гордо задирая подбородок, погрузился на военный закамуфлированный бот с группой таких же новоиспеченных послушников-курсантов второго круга. Череп, напарник Юджина, в миру откликавшийся на имя Аллай, тяжело сгрузил с себя оба короткоствольных тактических лучемета с откидными прикладами и полевые рюкзаки со снаряжением и тоскливо посмотрел на бревно, которое следующий километр придется тащить ему. Ничего хуже, чем кусок ствола молодого мраморного бамбука, для этой цели придумать было просто невозможно. На вид его поверхность была абсолютно гладкой, но на самом деле ее покрывали сотни тысяч мелких твердых волосков, растущих сверху вниз по стволу. Поэтому мокрое бревно легко выскальзывало из рук, тем более защищенных перчатками. Но выскальзывало оно, двигаясь только в одном направлении – в противоположном, и волоски тонкими прозрачными иглами впивались в кожу и мгновенно стирали ладони до крови. Череп осторожно потрогал рукой загривок. Шея саднила и давала понять, что не то что двадцать, а даже один километр бега с бамбуковым бревном на плечах она не потерпит.

– Вот зараза… Мачо, ты как?

Кличка – или позывной, кому как больше нравится – закрепилась за Юджином почти с первых дней занятий на Репнеке. Сначала парни из группы прозвали его Деревня, потом не смогли удержаться и расширили прозвище до Деревенского Мачо. Он, как самый младший среди курсантов и при этом самый худосочный, конечно, не мог сравниться с ними ни ростом, ни рельефной мускулатурой. Но после первых же занятий на выносливость и выживание мастер-сержант укоротил все их клички до одного слова. Так Юджин и стал среди своих – Мачо.

– Нормально… пока. А вот с болотом нам «повезло».

Нужно заметить, что курсанты попробовали уже как минимум три способа передвижения со своей драгоценной ношей, оставить которую в лесу было равносильно возвращению на точку сбора без оружия. Они пробовали волочь ее за собой, обвязав против «шерсти» петлей из ремней лучеметов, но бревно с завидной сноровкой то проваливалось в какие-то неровности рельефа, то ремень запутывался в ветках и корнях. Пробовали нести на плечах вдвоем, двигаясь гуськом, но так было даже хуже, чем тащить бамбук одному…

– На, натри шею.

Юджин протянул Черепу горсть размазанных по ладони синеватых ягод.

– Снимает отек и зуд. Только в рот себе не суй, дристать потом будешь сутки без перерыва.

Парень сильно изменился за эти полтора года. Кожа потемнела и загрубела, от постоянного тыканья кулаками в разные жесткие предметы на костяшках пальцев появились мозолистые наросты. Взгляд стал быстрым и, не задерживаясь на несущественных деталях, цеплялся за самое важное из того, что окружало послушника. Бегалось теперь легко, тело чувствовало себя в постоянном движении гораздо увереннее, чем за учебным столом. Оно постоянно искало повода утащить своего хозяина куда-нибудь – словно акула в воде, которая даже во сне непрерывно шевелит хвостом. Занятия в учебном комплексе базы по-прежнему опирались на игровую основу, но проходили более интенсивно и порядком выматывали. Учебная система, продолжая внимательно следить за своими подопечными, то и дело преподносила им многочисленные сюрпризы. Ночные марш-броски она устраивала именно в те моменты, когда курсант начинал «тупить» на семинарах. И надо признать, после подобного рода прогулок на свежем воздухе башку прочищало не хуже, чем после взбучки от мастера-инструктора.

Юджин протянул руку к обрубку и заглянул в его полую сердцевину, частично заполненную мягкой клетчаткой. Потом, перехватив другой рукой лучемет, изо всех сил ткнул его направляющей турелью в ствол. Бамбук смачно чавкнул, и с противоположного его конца брызнул тонкий фонтанчик густого липкого сока. Лучемет прочно застрял в бревне, ремень длинной петлей торчал наружу.

– Мы так вроде уже пробовали? Ну или почти так… – Череп недоуменно уставился на напарника.

Юджин молча взял в руки второй лучемет и с размаху воткнул его с другой стороны ствола.

– Ну-ка, подняли…