Сергей Барк - Бог [СИ]

Я наконец оторвал глаза от пыльной сухой земли и оглянулся.

Не знаю, что я хотел увидеть. Может взгляд синих глаз, что всегда неотступно следил за мной. Мимолетное чувство, словно я и вправду был кому-то нужен, на мгновенье сделало меня не таким одиноким и не таким… мертвым. Только он жил ни по законам Эста-нова, ни по чьим-либо законам, кроме своих собственных. И я просто понадеялся на толику… микроскопическую крупицу поддержки… не знаю, но мне казалось, что только он смог бы указать путь к спасению, способ остаться в живых. Но… но его нигде не было — я был один.

— Идем, — раздался позади голос лейтенанта Мэйрика.

Увидев, что я не реагирую, он схватил мою безвольную руку и потащил к столбу.

Крепкий наручник железной хватки лейтенанта Мэйрика выпустил меня у двух столбов, вкопанных параллельно друг другу. Тело наполнила слабость, а кровь, казалось, покинула конечности. Я не смотрел в лицо лейтенанта, зная, что не найду там ни тени сочувствия, только безжизненную маску долга и твердую уверенность в правомерности происходящего; было совершено преступление, и преступник должен понести наказание.

С меня стянули майку, раздражая спекшуюся и покрывшуюся коркой кожу. Резко задрав мою руку вверх, палач накинул истрепанную петлю сначала на левую, а потом и на правую руку, затянул узлы потуже, чтобы я не вырвался.

Я словно отсутствовал в собственном теле, превратившись в тушку загнанного зверя, который, не видя пути к спасению, решил сдаться, покорно отдавая себя в руки охотника.

Мои ноги едва доставали до земли, заставляя подняться на носки. Лейтенант обошел меня спереди и поднес деревяшку к моему лицу, предлагая зажать в зубах.

Я приоткрыл рот.

Тишина.

Тишина сводила с ума, заставляя сердце пропускать удары. Никто не шевелился и не разговаривал. Я огляделся, но перед моим взором толпа расплывалась бесформенной красно-розовой жижей.

Воздух дрогнул за спиной, и в следующий миг меня обожгло раскаленным жалом.

— Один! — начал счет атаман.

Боже!!!

Сердце выплеснуло адреналин, почти разрывая ткани. Я взвыл от нестерпимой пытки, впиваясь зубами в палку.

Свист за спиной — снова боль, пронзающая каждую клеточку! Беспощадная! Неумолимая!

— Два!

Кожа вспыхнула от нового пореза на коже. На глаза выступили слёзы.

— Три!

И снова мука, перехлестывающая в агонию и уничтожающая мозг.

— Четыре!

Тело выгибается помимо воли, стремясь уйти, отодвинуться как можно дальше, но веревки не дают сбежать.

— Пять!

Новая вспышка, раздирающая на части. Соленая влага бежит по щекам, застилая мир вокруг.

— Шесть!

Только шесть! Сколько еще я выдержу?!

— Семь!

Свист в ушах — предвестник нового страдания.

— Восемь!

От страшной боли я впился в веревки, надеясь, что они удержат меня на этом свете, не дадут раствориться в безумии агонии, вихрем охватывающей тело.

— Девять!

Сознание полыхает от предвкушения очередного языка кнута, что не заставляет себя долго ждать.

— Десять!

Отпустите! Пожалуйста, отпустите! Слезы градом текут по лицу, сотрясая мелкой дрожью.

— Одиннадцать!

Я не выдержу! Я больше не выдержу!

— Двенадцать!

Сил уже нет, я просто вишу на веревках, словно тряпичная кукла, из которой выдирают набивку внутренностей.

— Тринадцать!

Убили бы сразу…

Зачем все это?..

— Четырнадцать!

Кнут продолжает охаживать спину хлесткими ударами, но моя спина — уже должно быть месиво, и боль уже не такая острая. И теперь мне легче… нет! Теперь эта зубастая тварь впилась в мою спину и тянет острые крючки к каждому сантиметру моей живой плоти. Вонзаясь и протыкая. Стремясь разъесть каждый кусочек мяса, вгрызться до кости и сломить.

— Пятнадцать!

В воспаленном сознании, узкой белой полосой тянется лента, вырисовывая цифру 65…

Страх погружает меня все глубже. Я готов молить палача о пощаде, лизать ему пальцы и обещать что угодно. Но он все равно не послушает… да и мне больше нечего предложить…

— Шестнадцать!

Тело вздрагивает, и ногу выкручивает под неестественным углом.

— Семнадцать!

Чувствую, как сознание ускользает, и я заглядываю в черную голодную бездну.

— Восемнадцать!

Падаю.

— Кайто, — доносится знакомый голос. — Кайто, — он дергает вверх и вытаскивает наружу.

Руки свободно падают по бокам, и меня подхватывают под мышки.

Я запрокидываю голову и вижу Мэйрика, своего палача, в сантиметрах от своего лица — у него небесно-синие глаза…

В голове включается пластинка.

— Вам не нужно беспокоиться, я сам за ним пригляжу, — Локи.

— Я врач, и это моя обязанность, — упрямится Сэджвик.

— Вам нужно спать, что если ваша помощь понадобится жителям, а вы настолько вымотаны, что едва стоите на ногах?

— Но, Кайто…

— Я присмотрю за ним, — оборвал Локи раздраженным тоном.

Последовал усталый вздох и шаги, которые скоро стихли, — должно быть Сэджвик сдался.

— Очнулся? — вкрадчивый голос — ни тени нетерпения.

Я не был готов говорить и не спешил с ответом.

На мою макушку легла рука и ласково потрепала волосы.

— Больно?

Я сосредоточился на своих ощущениях. Спина будто отнялась, приятно отдаваясь прохладой — обезболивающее, — догадался я. Видимо меня не только чем-то намазали, но и обкололи, потому что, лежа на животе, я не мог пошевелить и пальцем. Думать о всех последствиях порки, я пока был не готов и отодвинул эти мысли подальше. Мне нужно было немного времени.

Я слегка промычал.

— Воды? — догадался Локи, и через мгновение мне в рот ткнулась мягкая пластмасска трубочки, и я с трудом разомкнул губы.

Вода приятно наполнила рот, убирая противную сухость. Продолжая тянуть влагу, я приоткрыл глаза. Локи смотрел прямо на меня, опустившись на корточки — нас разделяло расстояние в ладонь.

У него красивые глаза, — мелькнуло в слегка одурманенной лекарствами голове. Я отмахнулся от дурацкой мысли словно от мухи.

— Это был ты, — сипло проскрипел я.

Локи все также молча заглядывал в мою душу. Что он хотел там найти — я не знаю, но все же через минуту ответил.

— Да.

Все стало на свои места. Тогда, в городе, Локи как-то сумел изменить внешний вид, слившись с окружающим пространством и стерев нас из того злополучного тупика. А после, когда мы шли мимо одного головореза, что разыскивал мой след, тот не узнал меня… да еще облизнулся. Наверное, Локи мог менять не только свою внешность, но и чужую. В пустыне на меня точно напало животное — мне не приснилось. И теперь я был уверен, что это был он. Как еще можно было объяснить то, что голодная тварь (других в нашем мире не водилось) оставила меня в живых, а потом, что получается — Локи каким-то чудом разыскал меня в бескрайних песках и притащил в Эста-нова? Быть не может.