Николай Ярыгин - Кентийский принц [litres]

После беседы канцлер долго думал, оказывается, все новинки, которые появились за последние несколько лет, так или иначе связаны с этим молодым человеком. Кто он такой? Вернее, кто он – по крайней мере ясно, младший сын Донета тан эль Зорга, правителя Кентии. Но вот откуда он все это знает? А ведь если и тут он откроет производство, то и доходы в бюджет увеличатся, и многих мастеров и подмастерьев будет чем занять, да и простому народу, подай-принеси, тоже работа найдется. Надо с Алексией переговорить, что она думает по этому поводу, да и выяснить мнение приближенных к трону дворян, что они думают по поводу этого кентийца. И канцлер отправился на поиски императрицы, нашел ее в саду, читающую какую-то книгу в красивом переплете.

– Ваше императорское величество, я не помешаю вам?

– Ой, князь, ну что вы, я рада вас видеть. Что-нибудь случилось?

– Нет, нет, просто хотел вас видеть, хочу вам задать один вопрос. Не сочтите меня назойливым, но хотел бы знать более точно, какие у вас отношения с кентийским принцем?

Алексия ничуть не удивилась заданному вопросу, потому что давно ожидала чего-то подобного.

– Я люблю Алекса, и мы с ним обручены, – нисколько не смущаясь, ответила она канцлеру.

– Ваше императорское вели… – но был прерван на полуслове.

– Князь, называйте меня Алексией, а то мы так до следующего утра разговаривать будем. Вы хотите сказать, что общество не примет его, аристократы и дворяне будут возмущены?

– В общем-то да. Вы же знаете отношение имперцев к этим варварам.

– Варварам, говорите… Скажите, князь, а чем, допустим, отличаются варвары от просвещенных народов?

– Ну как же, Алексия, это культура, это искусство, грамота и многое-многое другое.

– Князь, давайте пройдем в мой малый кабинет и там поговорим.

По дороге они молчали и думали каждый о своем. Князь, о том, что девчонка все-таки зря держится за этого парня. Да, он красивый сильный, дети тоже будут на загляденье… но ведь все будут смотреть на ее мужа свысока, а детей могут и презирать.

Алексия была на взводе. Как могут эти снобы, ничего собой не представляющие и не умеющие, так говорить об ее Алексе, да и вообще о кентийцах? Почему ее дед, герцог, совершенно по-другому относится к ним?

В кабинете она предложила канцлеру сесть и распорядилась принести ему охлажденного вина, а себе травяного отвара. Потом открыла красивую шкатулку и протянула острую палочку князю.

– Попробуйте этим писать, – и протянула ему прекрасный белый лист бумаги с золотым императорским гербом, вверху слева.

Он попробовал, сначала не получилось, но потом буквы стали выходить ровные и красивые, писать получалось быстрей и ровней, чем гусиным пером.

– Что это такое?

– Это перо для письма изобретено кентийцами, изготовляет их Алекс.

– А откуда такая бумага? – спросил канцлер, хоть уже знал заранее ответ.

– Это делают мастера Алекса в любом количестве, в Торвале, он поставляет ее королевской канцелярии, и та издала указ, что все прошения и жалобы принимает только на таких листах. Стоимость его одна медяшка. Поставляет он королю партиями, по пять медяшек за десяток, раньше было чуть дороже.

Канцлер быстро посчитал доход и удивился.

Алексия продолжила:

– А вы вчера слышали музыку?

– Да, великолепная мелодия.

– Это тоже кентийская музыка, называется «Прощание с идущим на битву». Вот еще, возьмите, почитайте, – и она достала из стола книгу в кожаном переплете с тисненой надписью «История рыцаря. Один за всех и все за одного». – Вам должно понравиться. Кстати, вы не видели еще их театра… Извините, князь, но по сравнению с ними это мы варвары, а чтобы как-то самим перед собой оправдаться, мы и начали травить их и унижать. А какие песни они поют, какая музыка, если бы вы только слышали! И я обещаю вам, что услышите, если я все-таки выйду за него замуж, будучи императрицей.

– А если не получится, если знать не примет его?

– Выйду я за него в любом случае, только императора вам придется выбирать нового, – и она горько усмехнулась. – Вам рассказать, что тут будет, или сами догадаетесь?

Канцлер прекрасно понимал, что опять начнется в империи: на трон полезут все, кто захочет. И все будут воевать со всеми. Осознав это, он почувствовал, что его бросило в жар.

– Не обижайтесь, князь, но вытащить страну из той ямы, в которой она сейчас, думаю, сможет только Алекс, не сам, а с вашей помощью и помощью преданных трону людей. И думаю, вам стоит поработать в этом направлении… Вы же умный человек, все сами видите и понимаете. Вы знаете, что Кентия приняла закон, по которому Алексу разрешено находиться в ней, правда не более двух месяцев в год. И еще одно: вы можете не поверить, но ему не нужен трон – ни королевства, ни империи, ни Кентии. Знаете, что он говорит? А зачем мне этот хомут. Там же работы столько, что ее за всю жизнь не переделаешь. Я, говорит, лучше своими изобретениями заниматься буду, и проще, и безопаснее, и намного интереснее. Так что думайте…

На этом разговор с молодой императрицей закончился, и, откланявшись, князь ушел.

Этот уже не молодой человек, много поживший и повидавший, был очень озадачен разговором с Алексией. Он видел, с каким выражением лица она говорила об Алексе. Да, он прекрасно понимал, что молодая девушка может влюбиться до беспамятства, но ведь было и рациональное зерно. Она с уверенностью говорила о том, что еще до исхода на этот континент их предков здесь уже была кентийская цивилизация. Как жили кентийцы того времени, никто не знает, да что говорить, если даже о Большой войне не сохранилось летописей.

Он не стал откладывать дело в долгий ящик, решил на днях переговорить с начальником тайной канцелярии. Пусть тот и был всего лишь баронет, но это был умный, изворотливый и владеющий большим объемом информации человек.

Через несколько дней после разговора с Алексией, когда в его голове уложилось все, что он узнал от нее, канцлер, встретив вроде бы случайно баронета, пригласил его к себе в кабинет, чтобы обсудить некоторые вопросы.

– Баронет, – начал они, когда они расселись, – скажите мне, как вам этот кентийский принц…

– Я так понимаю, князь, что вас беспокоит, что будет, если он станет мужем императрицы? Со своей стороны, скажу так: пройдет какое-то время, и все успокоится, поначалу, конечно, может и буза начаться. Но мои подчиненные самых оголтелых успокоят, кто не поймет, того упокоят, а потом все останется как и раньше. Уже сейчас по кабакам и тавернам о кентийце рассказывают, что если бы не он, то тут вообще такая война полыхнула бы… Что все новое, что появилось, делает он, еще, что хочет в империю свои заводы перевести, чтобы люди здесь богатели. И что тех солдат, что с ним пошли, он и орденами и сумасшедшими деньгами награждает. И что императрицу два года спасал и оберегал… Вот так вот, не скрою, это рассказывают мои люди. И ведь почти все правда. И еще в храмах говорят, что после обручения императрицы и принца изваяние Зеи-плодоносицы улыбаться стало. И жрецы очень уж охотно проповедуют, что грядет золотой век с Алексией и Алексом.