Максим Максимов - На Марс! [litres]

Иван повернулся на спину. Он пытался как можно быстрее отключить сознание, используя методику военных летчиков, о которой когда-то читал. Ваня представил себя лежащим в каноэ, медленно плывущем по реке. Одеяло накрывало его лицо. Иван намеренно выгнал все мысли из головы. Полностью расслабил мышцы лица, опустил плечи, сделал глубокий вдох и выдох, после чего расслабил грудную клетку, затем руки и ноги. Он плыл в лодке под голубым небом и повторял себе «не думай… не думай… не думай…» Через несколько минут он провалился в небытие.

Иван проснулся от грохота и крика. Постепенно приходя в сознание, он понял, что голоса доносятся из коридора. За окном темно. Сколько времени – не ясно.

– Вязать надо! – раздавались крики.

– Коня держи!

– Свивальник принеси!

– Они повсюду! Уберите их!

– Ноги вяжи!

Иван встал с кровати и выглянул в тускло освещенный коридор. Один санитар лежал на спине на полу и держал пациента, лежащего на нем, за шею. Второй сел больному на ноги и пытался связать их каким-то ремнем. Из соседних палат торчали несколько голов любопытных обитателей отделения.

– Они сожрут меня! – кричал больной. – Съедят мои ноги, а потом руки!

– Васька опять буянит, – спокойно произнес Учитель, лежа в своей постели.

Иван обернулся на него.

– Он так каждую ночь орет? – спросил у Учителя Ваня.

– Почти, – сказал Учитель, – по ночам он видит силуэты людей. Говорит, что они вылезают из стен.

– О господи, он, похоже, еще и обгадился! – закричал один из санитаров.

Иван снова посмотрел в коридор. Второй санитар закончил связывать Ваське ноги. Вдвоем они его перевернули на живот и принялись вязать руки за спиной.

– Вы погубите меня! – кричал пациент. – Вы не понимаете! Неужели вы не видите, как они смотрят! Они смотрят на нас!

Закончив «вязать коня» – как они выражались, санитары, подняв буйного за ноги и под мышки, занесли в палату. Больной еще что-то выкрикивал про существ из стен, потом его крик стал нечленораздельным, как будто ему вставили что-то в рот.

Иван вернулся в свою постель. Достал из сумки телефон и посмотрел на часы. Шесть утра. Через два часа придет врач.

«Долго я тут не протяну, – подумал он, – я должен произвести на врача хорошее впечатление, он поймет, что я тут напрасно и что нет смысла меня держать. Завтра же отправлюсь домой».

Ваня провалялся в постели около часа. Крики в соседней палате стихли. Иван лежал и думал о предстоящем разговоре с врачом. Прикидывал, какие вопросы врач будет ему задавать и как лучше ответить, чтоб не показаться сумасшедшим. Ругал себя за то, что обмолвился про Марс и того ящера. Боялся, что его будут лечить электрошоком, как это показывают в фильмах. В начале восьмого он встал и оделся. Покопавшись в своей сумке, он вытащил оттуда зубную щетку и пасту. Вышел из палаты. На него тут же бросил недовольный взгляд санитар, дежуривший в коридоре на стуле. Иван кивнул ему в знак приветствия.

– Тяжелая ночка выдалась, – сказал Ваня санитару.

– И не говори, – вяло ответил тот.

Ваня зашел в туалет. Включил воду и смыл ползающего в раковине таракана. Умылся, почистил зубы и прополоскал рот, набрав воду в ладошки. Вода была с ржавым привкусом.

Когда пришел врач, Ваня сидел на кровати, прислонившись к ее высокой спинке, и дремал.

– Ваня, привет, – бодро произнес тот.

Иван открыл глаза и оглядел врача. Мужчина средних лет, так же как и весь медперсонал – в белом халате. Ничего примечательного. Ваня видел этого человека впервые.

– Здравствуйте.

– Как переночевал?

– Не считая того, что меня одолевали бестолковыми вопросами, – Иван кивком головы указал на еще спящего Учителя, – и не считая того, что полночи кто-то орал в коридоре, переночевал хорошо. Прямо гостиница, а не больница. Ах да, у вас еще и тараканы тут.

– Н‐да уж, – усмехнулся врач, – у нас такое бывает. А про тараканов впервые слышу.

– Антисанитария…

– Ладно, с тараканами разберемся… Ты помнишь меня?

«Соврать, что помню? – подумал Ваня. – Может, тогда решат, что я здоров».

– Помню, – сказал он, – вот только имя запамятовал.

– Семен Петрович, – представился доктор.

– А, да, точно, – с улыбкой ответил Ваня, – сказал бы я вам, что приятно познакомиться, да знакомились уже ранее.

– Я рад, что ты что-то да помнишь. Ты понимаешь, почему ты здесь?

– Да, Семен Петрович.

– Почему?

– Я был болен ранее. Но в этот раз меня привезли сюда по ошибке, так как сейчас я абсолютно в здравом уме и твердой памяти.

– Григорий сказал мне, что ты спрашивал про какого-то динозавра.

– Мне кажется, он меня неправильно понял.

– Тебя нашли в супермаркете, ты сидел на полу и разговаривал с кем-то, очевидно, воображаемым.

«Черт», – выругался про себя Ваня, а потом спокойно произнес:

– Может, временное помешательство было. Сейчас я не слышу никаких голосов и не вижу никого воображаемого.

– Я понимаю, что тебе не хочется здесь находиться. Нам нет смысла держать тебя тут долго. Нам вообще было бы замечательно, если бы все выписались и у всех было бы все хорошо.

– К чему вы клоните?

– К тому, что придется побыть здесь какое-то время.

– Какое?

– Если припадков не будет, ты выпишешься через пару недель максимум, может, раньше.

– Пару недель? Да я тут одурею с этими психами сидеть! Вы не можете меня тут держать! Мне станет только хуже!

– Иван, твое нынешнее обострение длилось долго.

– Что?

– Ты уже несколько недель живешь в каком-то своем мире, как бы это помягче сказать.

– Я не понимаю, о чем вы.

– Две недели назад твоя мама снова обратилась к нам, она сказала, что ты слышишь голоса и с кем-то разговариваешь. Считаешь себя миллионером. Собираешься покорять Марс и все в таком духе.

– Но… как две недели… стоп… то есть…

– Мы решили оставить тебя пока дома, так как припадки были несерьезные, в отличие от прошлых, когда ты мог выбежать голый на улицу или напрыгнуть на прохожего, утверждая, что это оборотень… в общем, в этот раз мы не сразу тебя забрали сюда. Твои родители просто присматривали за тобой. На протяжении этого времени тебе становилось все хуже. Поэтому тебе придется какое-то время провести тут.

– Я… я не верю! Это все он! Сука, чертов автор! – Ваня разозлился и повысил голос. В коридоре тут же появился санитар.

– Все в порядке, – сказал им Семен Петрович, – мы просто беседуем.

– Иван, – сказал доктор, – если ты будешь слушаться и делать все, что тебе говорят, ты быстрее выйдешь отсюда. Доверься нам.

Иван кое-как совладал со своим гневом и кивнул доктору. Выбора у него не было. Буянить тут нет смысла, быстро свяжут. Объяснять свою правоту тоже бессмысленно, ведь он не сможет доказать медперсоналу, что я пишу эту историю, что все они просто персонажи, просто плод моей фантазии, что истину знает только он один и, по сути, он самый здоровый человек в этой книге. Скоро он сам начнет сомневаться в том, здоровый ли он, ведь я не планирую более общаться с ним. Максим ушел, и продолжать писать эту книгу в принципе мне нет смысла. Но я боюсь, что если я не поставлю точку после логического завершения истории, самозванец вернется. Я полностью управляю телом и тем, что важно Максиму. Я закончу эту книгу. Закончу так, как сам захочу. Но этот чертов персонаж уже имеет свой характер, который был в него заложен в начале книги. Я не могу уже поменять его. Не переписывать же мне все заново. Попробовать сделать его нищим, вопреки задумке Максима? Это будет сложно, не нарушая логического хода событий.