Валерий Вайнин - Разрушь преисподнюю!

Глеб с улыбкой присел на табурет.

– Держите меня, я падаю! Ты в Москве?

– Да, Глеб-сан. Звоню из нашего посольства.

Вертясь рядом, Даша пыталась подслушать.

– Что такое? Кто там?

– Такэру, – ответил Глеб. – Из посольства звонит.

– Ой! – Устроясь у Глеба на коленях, Даша крикнула в трубку: – Почему ты до сих пор не у нас, копуша?!

– Потому, Дашка, – донеслось из трубки, что ты, не пробыв в Токио двух часов, свалила в Москву. Я обиделся, глубоко и непереносимо.

Даша рассмеялась.

– Врешь, Такэрка, ты не обиделся. Ну-ка, живо дуй сюда!

– Присоединяюсь! – ввернул в трубку Глеб.

Возникла небольшая пауза, после которой голос юноши прозвучал уже без прежней веселости:

– Мы пробудем в Москве три-четыре дня, сэнсэй. Может, неделю…

– Опять ты с этим «сэнсэем»! – перебил Глеб. – Мы же договорились!

– Да, Глеб-сан. Мы пробудем в Москве не больше недели, и нам необходимо ваша помощь.

– Кто «мы»?

– Простите, Глеб-сан. Я сопровождаю моего брата Сато. Помощь нужна ему.

– Все, что могу, – пообещал Глеб.

И Даша проговорила в трубку:

– На меня тоже можете рассчитывать.

– В таком случае, – произнес Такэру, – успех нам обеспечен. Не могли бы вы сегодня встретиться, Глеб-сан? С моим братом и со мной.

– О чем речь! Приезжайте к нам, здесь и поговорим. Дорогу, надеюсь, не забыл?

– Хорошо помню. Но не обременит ли вас наш визит?

Глеб возвел глаза к потолку.

– Ваш визит для нас большая честь, Такэру-сан. Если, конечно, вы и Сато-сан соблаговолите переступить порог нашей лачуги.

Такэру хохотнул.

– Позвольте мне переговорить с братом. – В трубке послышались приглушенные реплики по-японски. Затем юноша предложил: – В шесть часов вас устроит, Глеб-сан?

– Вполне. Будем ждать.

– Не нарушит ли это ожидание ваших планов на вечер?

Глеб выдержал паузу.

– Господин мой, – произнес он по-японски, – разве мое время что-то значит, если оно потрачено не на пользу братьям Абэ? Поэтому прошу вас, Такэру-сан, отбросить к чертям самурайские церемонии. Если я вас приглашаю – это значит: я вас приглашаю. Надеюсь, господин мой, вы не разучились понимать по-японски?

Такэру расхохотался, и Даша полюбопытствовала:

– Что ты ему сказал?

– Пару ласковых.

А голос из трубки проговорил по-русски:

– Простите мою неуклюжесть, Глеб-сан. У вас принято… как это… брать быка за рога. Я слегка позабыл, как мне это нравилось. В шесть часов мы с братом приедем. Полагаю, что ожидание…

– …не покажется нам долгим, – закончил Глеб.

Хихикнув, Такэру дал отбой.

Даша вздохнула.

– Между прочим, нам еще убийство Мак-Грегора расследовать.

– По-твоему, я забыл? – буркнул Глеб. – Просто ума не приложу, с чего начать.

Даша обняла его за шею.

– Давай думать вместе.

– С тобой подумаешь! – нахмурился Глеб. – Слазь с коленей и покорми меня! Хоть на машинке постучу, пока не началось.

Даша неохотно слезла.

– Что не началось? До шести вагон времени.

– А про Илью забыла? – усмехнулся Глеб. – Сейчас явится и скомандует: «Ну-ка, подвиньтесь! Ишь расселись!»

Даша прыснула.

– Он может. Ладно, завтракаем – и за работу. Любовь моя, ты садюга.

Когда Илья выходил из квартиры, жена вдогонку попросила:

– Купи мне «ТВ-парк».

– А «ТВ-фак» не нужен? – схохмил Илья.

– Иля, ты купишь?

– Если продадут. Сегодня воскресенье.

Жена явилась в прихожую, вытаскивая из волос бигуди. Ее миловидное круглое личико выражало укоризну.

– Возле остановки киоск открыт, – напомнила она. – Но не до ночи. Купи журнал сразу.

– А ночью киоск закроется? – уточнил Илья, топчась на пороге.

– Во всяком случае, – жена положила бигуди перед зеркалом, – никто не станет ждать, пока ты вернешься от Дуськи.

– Главное, Алла, чтобы меня дождалась ты. При огневой поддержке своих дистрибьюторов.

– Иля, ты знаешь, как меня тошнит от этих разговорчиков. Купишь или нет?

– Куплю. – Илья захлопнул дверь, спустился по лестнице и вышел из подъезда.

По небу скользили облачка, и солнце отдыхало в пожелтевшей листве тополя. Во дворе играли дети, прогуливались пенсионеры с собаками и прохлаждался прочий досужий люд. Жмурясь на солнышко, Илья пригладил бороду, расстегнул куртку (теплынь-то какая!) и направился к ближайшему газетному киоску. Шел он не спеша, вперевалочку, помахивая папкой с уравнениями.

Ближайший киоск был закрыт. И соседний с ним – тоже. «Повесила на меня этот долбаный „ТВ-парк“! – подосадовал Илья. – Сейчас все брошу и начну район прочесывать!» Но так или этак путь его лежал к автобусной остановке, возле которой, по утверждению Аллы, киоск работал. К удивлению Ильи, жена оказалась права. Киоск был открыт, и на витрине его красовался свежий номер «ТВ-парка».

Илья пристроился в очередь шестым. Перед ним топтался интеллигентной внешности старичок в спортивных штанах и в шляпе. Покосившись на Илью, он проворчал:

– Погодка, блин. Глобальное потепление.

– Не иначе, – кивнул Илья, демонстрируя своим видом, что беседу поддерживать не желает.

Старичок понял и отвернулся. Илья тотчас переключил мысли на дифуравнения, пытаясь сообразить, что же в них не так. Сколько прошло времени, он не засек: может, пять минут, может, десять. Но когда мысли Ильи вернулись к действительности, перед ним стояли все те же пять человек. И старичок в шляпе весьма кстати изрек.

– Загробная жизнь начинается с долгого ожидания в очереди. – Не услышав аплодисментов, он хмуро добавил: – Кофеек хлещет, стерва.

Тут Илья обратил внимание на киоскершу. Неопределенного возраста тетка с обесцвеченными перекисью волосами прихлебывала что-то из крышечки термоса, чмокая губами. Маленькая очередь безропотно скучала у киоска.

– Хамство какое, – пробормотал Илья.

Интеллигентный старичок зыркнул на него через плечо.

– Нельзя ли погромче, амиго? – И, не дождавшись выполнения своей просьбы, рявкнул: – Открывай, шалава! Или разнесу все к едрене фене!

Очередь одобрительно загудела. Киоскерша злобно глянула на старика, однако жажда ее, похоже, не уменьшилась. Илья раздраженно посмотрел на часы.

– Дать бы ей в лоб! – помечтал он вслух.

Старичок вновь на него зыркнул, но реплики на сей раз не удостоил. Он просто подошел к киоску и принялся барабанить в закрытое окошко.

– Эй, принцесса Диана! Сейчас бандитов свистну! Они тебя в твою посудину вперед ногами засунут! – пригрозил он и вернулся в очередь.

То ли угроза подействовала, то ли содержимое термоса иссякло, но окошко с треском распахнулось. Очередь испустила вздох и с неимоверной скоростью стала раскупать прессу. Четверо впереди мигом отхлынули, шелестя печатными изданиями. Но как только дело дошло до бравого старичка… Илья, что называется, офонарел.