Валерий Вайнин - Разрушь преисподнюю!

– Молчу.

Плутоватые глазки Папани вновь обратились на Куроедова.

– Чего тебе здесь надо, окорок?

Куроедов промолчал, набычась. За него услужливо ответил Гаврилыч:

– Тренируемся здесь мы, Игнат. Жир сгоняем.

Папаня качнул головой.

– «Тренируемся здесь мы» не прокатит. А вот жир согнать пособим.

– Без понтов, – хохотнул Василий, за что схлопотал тычок от босса.

Если бы Папаня на мгновение не отвлекся, то заметил бы, как толстый фраер и бывший мент переглянулись и взгляды их выразили злое удовлетворение. Проницательный Папаня наверняка бы насторожился, и, возможно, это изменило бы ход событий.

Красный «Москвич» притормозил у подъезда недавно заселенной новостройки. За рулем «Москвича» сидел майор угрозыска Калитин, рядом с ним – капитан Сычова. Оба в джинсах, кожаных куртках и с пистолетами под мышками. На заднем сиденье разместился Такэру Абэ из Токио. На нем также были джинсы и куртка, только нейлоновая, притом оружия ему не полагалось. Впрочем, Такэру и сам был грозным оружием. И настроены все трое были решительно.

Сверяясь с записной книжкой, Калитин объявил:

– Седьмой этаж, квартира сорок. Двухкомнатная.

Светлана вышла, оставив дверцу открытой, и осмотрелась.

– Тачки его не видать, – сообщила она. – Гаража в доме нет, так что… вперед.

– И с песней, – добавил Такэру, беря бутылку шампанского и коробку конфет.

Калитин вдруг засуетился.

– Постой. Не нравится мне это.

Светлана просунулась в дверцу.

– Леш, иди на хрен: снова здорово!

Калитин хлопнул по баранке руля.

– А если с японцем что-то случится?! Я ж от дерьма не отмоюсь!

– С японцем ничего не случится, – улыбнулся Такэру. – Не надо волноваться, Леша-сан.

Светлана посмотрела на Калитина в упор.

– Сколько тебе вдалбливать? Мы туда вваливаемся, Ньюгартов не обнаруживаем, но соседи нас засекли. Что они споют Куроедову? Что какой-то японец или кореец, хрен различишь, искал какую-то Марину. Мы ведь не хотим, чтобы наш козел узнал, кто к нему сунулся, и запаниковал.

– Десять раз слышал. – Алексей покосился на Такэру. – Но отвечать кому придется?

Серые глаза Светланы блеснули сталью.

– Ну и сиди тут, квохчи, как наседка! – Она захлопнула дверцу и направилась к дому.

Такэру с шампанским и конфетами вышел из машины.

– Извините, Леша-сан. – И поспешил за Светланой.

Ругнувшись, майор Калитин нагнал их у подъезда.

– Сычова, командую здесь я!

– Вот и командуй, а не вкручивай мне про ответственность!

Алексей сквозь зубы поклялся, что наймет для нее лучшего киллера. Такэру это рассмешило, и он предложил подыскать кого-нибудь из якудзы.

На дверях подъезда установлен был домофон. С этим препятствием Светлана легко справилась: набрав номер квартиры наугад, она слезливо наплела отозвавшейся даме, что потеряла кошелек и ключ и что муж оторвет ей голову. Дверь подъезда им открыли.

– Какой талант пропадает, – буркнул Калитин.

– Не пропадает, – буркнула Светлана.

Они поднялись в лифте на седьмой этаж. На площадке размещались четыре квартиры, не спрятанные в холлы за дополнительными дверями. Майор Калитин расстегнул кобуру под курткой. Светлана поступила так же. Оба они распластались по стене с двух сторон квартиры. Смешливый Такэру позволил себе лишь улыбнуться до ушей. И с этой улыбкой нажал на кнопку звонка.

За дверью послышались шаги. Кто-то, очевидно, смотрел в «глазок». Такэру выставил на обозрение конфеты и шампанское. Лязгнул замок, металлическая дверь приоткрылась, и в проеме возникло припухшее со сна лицо молодой блондинки. Карий глаз взирал на Такэру с любопытством, и тот, продолжая улыбаться, проговорил:

– Извините, Марина дома?

Дверь приоткрылась пошире. Блондинка, оказавшаяся в каком-то полупрозрачном неглиже, покачала головой.

– Не-а. К обеду обещала быть.

Светлана и Алексей обменялись взглядами.

Такэру не придумал ничего лучше, как поинтересоваться:

– А где она?

Блондинка прикрыла рукой зевок.

– В парикмахерской, по записи. В такую рань, холера.

Готовясь ретироваться, Такэру сказал:

– Как жаль. В таком случае извините…

– А вы кто? – перебила девица. – Вы от Вовы Куроедова?

Такэру помедлил с ответом.

– Нет, мы с Мариной познакомились в Яп…э-э… я думал сделать ей сюрприз.

Светлана показала ему большой палец.

Блондинка просияла.

– Холера, я не при параде. Зайди после двух, а! Я намекну ей на сюрприз: она обалдеет.

Такэру попятился.

– Не знаю, удобно ли…

Перегнувшись через порог, девица выхватила конфеты и шампанское.

– В холодильник пока суну. Удобно, холера, просто кайф. Приходи, сюрприз: после двух ждем. – Дверь закрылась, лязгнул замок.

Такэру, Светлана и Алексей спустились в лифте и вышли из подъезда. Оказавшись в «Москвиче», они разразились смехом.

– Ограбила… холера… – хохотала Светлана.

А Калитин, отсмеявшись, подытожил:

– Не знаю, что у него за телки там, но могу спорить, это не английские биохимики.

Лицо Такэру сделалось серьезным.

– Да, придется искать дальше.

– Нам еще повезло, – заметила Светлана, – что этот придурок все три квартиры оформил на себя. А то замучались бы кувыркаться.

Калитин вырулил на шоссе.

– Кто сказал, что это вся куроедовская жилплощадь? – поставил вопрос он. – Может, у нашего фигуранта еще квартир навалом.

Светлана бросила на него обеспокоенный взгляд.

– Типун тебе на язык, Леш.

Папаня степенно прошелся по тренажерной. Василий с четырьмя амбалами ели его глазами. Куроедов и Гаврилыч, напротив, старались на него не смотреть. Плутоватые глазки Папани поблескивали под жиденькой челкой.

– Вообще-то, Владимир Сергеевич, – обратился он к Куроедову, – ссориться нам не резон. Так ведь?

– Конечно, Игнат, – встрял Гаврилыч. – Надо жить в мире.

Папаня, как прежде, его проигнорировал. Между тем взгляд, устремленный на толстяка, отвердел.

– Что молчишь? Язык прикусил?

Зыркнув на своего начальника охраны, Куроедов уставился в пол.

– Говори ты, – буркнул он, источая сумрак.

– Фраер копченый! – дернулся Василий.

Но Папаня вскинул руку.

– Оно и правильно, – заявил он Куроедову. – Я скажу слово, а ты послушай. Только слушай внимательно…

– Погоди, Игнат, – простонал вдруг Гаврилыч и, скорчась, заковылял к двери. – Что-то брюхо прихватило.

– Медвежья болезнь, – поставил диагноз Василий. И амбалы его, заржав, расступились перед ковыляющим начальником охраны.

Гаврилыч прохрипел, толкнув дверь:

– Погоди, Игнат. Щас приду. – И чуть ли не вывалился из тренажерной.

Под гогот амбалов Папаня обронил:

– Не торопись там. На хер ты нужен. – Он в упор посмотрел на Куроедова. – Короче, Володя. С тебя пол-лимона – и разошлись миром. Это начет тебе за Волобуя, за француза и за язык твой поганый. Согласись, по-божески.