Валерий Вайнин - Разрушь преисподнюю!

Сато сердито на него покосился.

– А может, мы зря взяли тебя?

Глеб сжимал руль.

– Спокойно, ребята. Нам только бы успеть, а уж там… Только бы успеть.

Даша, Илья, Светлана и Стас бестолково слонялись по кухне. Говорили мало, обмениваясь в основном односложными репликами.

– Шли бы вы в шкаф! – не выдержала Даша. – Искупались бы, что ли!

Илья поцеловал ее в щеку и сунул под нос кукиш.

Стас буркнул:

– Вот именно.

А Светлана предложила:

– Даш, может, тебе прилечь?

Зеленые глаза Даши сверкнули.

– Свет, приляг сама. Я спою тебе колыбельную.

Рыжий изобразил улыбку.

– Могу чечетку сбацать. Жутко бодрит.

Илья обеспокоенно всех оглядел.

– Ша, бояре. Не перейти ли нам в голубую гостиную?

– На хрена? – поинтересовалась Светлана.

Илья пожал плечами.

– Я знаю?.. Для перемены обстановки.

Предложение было принято, и они перешли в комнату. Затем – опять на кухню. И опять в комнату… Ожидание было мучительным.

Дачу Куроедова Глеб отыскал без труда: она располагалась на огромном земельном участке, несколько в стороне от поселка для богачей. Двухэтажный деревянный домина поблескивал на солнце резными окнами и окружен был, как водится, высоким сплошным забором. У приоткрытых ворот стоял распахнутый золотистый «Опель*. Глеб и братья Абэ выскочили из „жигуленка“, посольский автомобиль притормозил сзади. Сато подал знак водителю, чтобы тот не двигался и ждал. Вокруг царила какая-то неестественная тишина. Глеб, Такэру и Сато скользнули в приоткрытые ворота.

Представшая их взору картина ошеломляла. Перед домом, на широком газоне, лежали восемь мертвых охранников с лопоухим своим начальником. Почти рядом с каждым валялось оружие – автомат или пистолет, – воспользоваться которым покойнику, очевидно, не удалось. Три откормленных бульдога также лежали мертвыми. Крови не было. Тела людей и собак были изломаны, как тряпичные куклы.

– Ямото! – вырвалось у Такэру.

И Глеб в отчаянье выдохнул:

– Опоздали.

Сато с грустью осмотрелся и… вдруг принял боевую стойку.

– Иди сюда, тварь!

Глеб обернулся. Маленький японец со шрамом над бровью, вынырнув из-за угла дома, старательно поливал стены бензином из канистры. При возгласе Сато он поднял взгляд и с усмешкой отбросил опустевшую канистру.

– О, Абэ Сато, человек-кондор! Я рад нашей встрече!

Такэру принял стойку рядом с братом.

– Давай, черная цикада! Покажи себя!

Ямото рассмеялся, окутываясь сумраком.

– Выйди сперва из пеленок, сопляк!

Глеб хмуро посмотрел на братьев.

– Ребята, он мой.

– Нет! – запротестовал Сато.

Но Такэру крикнул:

– Сэнсэй имеет право!

Ямото обратил взор на Глеба.

– Сэнсэй?!. О, я тебя помню! Отель «Метрополь», дружок тупицы Мак-Грегора! – Глава клана Черная Саранча принял боевую стойку. – О'кей, начнем с тебя!

Глеб не шевельнулся.

– Я не убью тебя, Ямото, – пообещал он по-японски. – Просто спеленаю и сдам в ФСБ.

Глаза японца со шрамом превратились в щелочки.

– И как же ты это сделаешь, бой?

Глеб посмотрел на часы.

– Засекай: две минуты, не более.

Покрытый сумраком Ямото с расстояния пяти шагов выбросил удлинившуюся руку, нацеленную Глебу в горло. Удар был столь молниеносным, что у Такэру и Сато невольно вырвался вздох. Но кошмарная рука сокрушила лишь воздух. Поднырнув под эту руку, Глеб закатил противнику пощечину, от которой тот отлетел на три метра.

Просиявший Такэру взглянул на брата.

– Сэнсэя никому не одолеть.

Ошеломленный Ямото между тем вскочил и, погруженный в сумрак, словно черный вихрь, ринулся в атаку. Скорость его меняющих размеры конечностей была неимоверной, и трудно было вообразить, как можно блокировать такие удары. Глеб, однако, на блоки не разменивался: просто ни один удар японца не заставал его на месте. И вот вторая пощечина отбросила Ямото на несколько метров.

Братья Абэ рассмеялись.

От унижения и ярости Ямото, что называется, света белого не взвидел. Ноги его удлинились втрое, и на подобных ходулях, не утратив скорости, Ямото в сумраке, точно демон ада, снова ринулся в атаку. На сей раз Глеб не выжидал, а прыгнул противнику навстречу. И, немыслимо извернувшись в прыжке, ногой ударил Ямото в тазовую часть великанского бедра. С диким криком японец рухнул на газон. А Глеб, сделав сальто, приземлился легко, словно кошка.

Ямото, утратив сумрак, обрел обычные размеры и со стоном пестовал сломанную ногу.

Глеб взглянул на часы.

– Минута сорок семь. – И обратился к Такэру: – Принеси-ка веревку из багажника.

Не успел Такэру сдвинуться с места, как Сато, наблюдавший за Ямото, крикнул:

– Ах, мерзавец!

Проследив за его взглядом, Глеб заметил лишь горящую зажигалку, падающую в пролитый бензин. Деревянный дом вспыхнул, подобно стогу сена. И раздался безумный хохот поверженного Ямото.

– Привет Ньюгартам, бой!

– Ньюгарты живы! – в ужасе догадался Сато. Он заметался по участку. – Такэру, Глеб-сан!.. Где-то должна быть вода!

Бросившись к пылающему дому, Такэру отшатнулся.

– Ведрами не потушить! Бесполезно!

Ямото торжествующе хохотал.

Встав лицом к пожару, Глеб крикнул:

– Эй, Плясун!

Пламя, охватившее дом, собралось в красно-желтый гребень, сконцентрировалось и превратилось в лохматого пляшущего мужика. Мужик отозвался трескучим голосом:

– Здорово! Как делишки?

Глеб поманил его пальцем.

– Иди-ка сюда! Только осторожно, не задень ничего!

Дергаясь и приплясывая, огненный мужик покинул подгоревший дом и приблизился. Теперь он был среднего человеческого роста, и трава, по которой он шел, обугливалась. По пути он приостановился и вскинул мохнатую руку.

– Здорово, Такэру! И ты здесь!

Юноша зарделся от смущения. Брат его и лежащий на земле Ямото замерли, приоткрыв рты.

Глеб проговорил, хмурясь:

– Плясун, что ты вытворяешь?

– Это я, что ли?! – трескучий голос огненного мужика прозвучал виновато. – Меня использовали, сам знаешь! Скажи, кто?!

Глеб указал на Ямото.

– Он. Забирай и уходи.

Ямото, будто под гипнозом, таращился на огненного мужика. Плясун шагнул к нему.

– Ну, гад!.. – И обернулся к Глебу. – Слышь, а вечеринка когда? Скучно что-то.

– Через недельку-другую, – пообещал Глеб. – Давай, Плясун: время дорого.

Тряхнув лохматой башкой, огненный мужик ступил на предводителя клана Черная Саранча. Ямото лишь взвизгнул, полыхнул ослепительным пламенем и сгорел, не оставив пепла. Огненный мужик помахал рукой, дернулся – и разлетелся фейерверком искр. Над почерневшим домом светило увядающее октябрьское солнце.

Сато низко поклонился Глебу.

– Сэнсэй, не знаю, как выразить…

– К черту сэнсэя! – Глеб бросился к дому. – Там Ньюгарты!