Андрей Самойлов - Последний переход

Хозяйка вытерла руки о передник.

– Сейчас попробуем… – И лицо ее стало сосредоточенным.

Егор смотрел с интересом. Ага, догадался он, это бабушка свой внутренний взор включила, как вчера. Ну, для нее-то это пара пустяков…

Мысль Княженцева прервалась сама собой, ибо он увидел то, чего совсем не ждал.

На старушечьем лице мелькнула растерянность. Егор увидел это так ясно, что сердце его захолонуло ледяной волной.

И вмиг понял – дело швах!

– Ох, ребятки, – пробормотала бабушка, – ох, грехи наши тяжкие…

– Что?! – вскрикнул Аркадий, и Егор вновь облился холодом. – Что? Что, Клавдия Макаровна?!

Точно невидимая связь вдруг сомкнула этих двух таких разных людей – компьютерного программиста и старушку из глухой уральской деревни.

– Беда, – быстро сказала Клавдия Макаровна. – Ох, беда, ребятки. Бегите.

Егор разинул было рот – что такое, да зачем… но Пашка так хлопнул его по плечу, что он враз заткнулся.

– Тихо, князь! Хватай барахло – и бегом!

А Кауфман уже был на крыльце. Он вовсе слов не тратил. Рванув дверь, он влетел в дом, а через пять секунд вылетел обратно.

В руках у него были все три рюкзака.

– Хватай! – крикнул он.

– В лес, ребята, в лес бегите! – заспешила Клавдия Макаровна. – К леснику! Там его сторожка, по тропинке, – она махнула рукой.

– Найдем! – откликнулся Аркадий. – А вы сами?

– Да мне-то ничего. Ничего! Я уж сама… А вы бегите! Прямо по тропке… Сергей его зовут, лесника! Сергей…

Парни уже неслись по огороду к низкому плетню. Перелетели через него вихрем.

– Вон тропка! – Аркадий резко вильнул вправо. Егор с Павлом – за ним. Полынь, бурьян хлестали по ногам.

Егор мчался, стараясь не думать, – человек умный, он понял, что теперь это лучшее, что можно сделать. Не думать! За них думал Аркадий – и это сообразил Егор: что в здешней странной местности именно он, Аркадий, оказался как рыба в воде, он лучше, острее, чем они с Пашкой, ощутил реальность, ее резкий сдвиг – просто такой уж у него дар. Вон с бабкой как они! Прям-таки телепатия…

Все это пролетело сквозняком в мозгу – Егор вправду не думал. Он лишь мчался, дышал усердно, видел ноги, спину, рюкзак бегущего Аркадия – и все. Но вдруг слева, справа выскочили ели, тяжкая густая ветвь проехалась по голове…

Лес.

Коротенькая мысль: чего нам ждать от незнакомого Сергея?.. Но тут же пропала эта мысль: самым краем глаза, слева Егор даже не увидал, а угадал скользнувшую по земле тень.

– Пашка! – завопил он. – Тень!

– Вижу! – хрипло рявкнул тот.

Тропинка крутанула влево.

Егор обернулся. Ноги побежали осторожно, заплетая одна за другую.

– Тени, – сбивчиво выдохнул он. – Вон они!

Лес не молчал. Засвистал, застонал над головами ветер, что-то зловеще дикое почудилось в его вое. Недобро принял лес трех этих человек… а тени?.. Да! Вот они. Никуда не делись.

В дальних зарослях перемещалось, стлалось по земле нечто. Оно текло там гладко и бесшумно, почти призрачно – сквозь кроны елей и подлесок, и не было для него никаких преград.

– Парни, – задыхаясь, сказал Аркадий. – Что-то здесь не так.

– Да?! – язвительно произнес Пашка. – Да что вы говорите!

– Тропа уводит, – объяснил Аркадий. – Влево. Я понял. По кругу мотаем.

Павел умолк. И все трое стояли молча. Уже никуда не бежали.

Лес потемнел. Он понизу налился полумраком, да не просто так, а эта полутьма заметно обтекала ребят с флангов – слева, справа, змеилась, струилась чуждая, враждебная сущность.

Ну вот оно, пришло.

– Так, – сказал Забелин очень ровным тоном. – Главное – не ссать.

Он полез в куртку, вынул пистолет. «Макар».

Так вот что Пашка таил ото всех!.. Оружие. Но никто этому не удивился.

Павел передернул затвор.

– В белый свет стрелять будешь? – хмуро спросил Егор.

– В черную тьму, – был ответ.

Сумрак изменился. Он стал быстрее. Теперь словно грязная жижа текла с трех сторон, полукругом – и что с этим делать, не знал никто.

Кроме Павла. Он, бывший офицер, психологию боя знал твердо.

– Не бздеть! – чуть изменил он свой приказ. – Давай…

И не успел. Да и не надо.

От низкого потока тьмы вдруг явно отделился клуб размером с крупного пса. Он легко помчался к людям, как перекати-поле, вмиг вытянулся в длину, передняя часть стала как бы утончаться, дымные струи протянулись вниз… с какой-то жуткой ясностью Егор понял, что это обретает форму зверя.

Волка! В грязной мути сверкнули злобой глаза, блеснули зубы. С быстротой бреда муть сгустилась, превратилась в шерсть, оскал пасти, глухой свирепый рык…

Тварь мчалась прямо на людей. Странным был её бег, волки и собаки движутся не так.

Павел вскинул пистолет.

Выстрел!

Череп твари брызнул клочьями гадкой плоти. Рев захлебнулся. Зверь грохнулся с каким-то костяным лязгом, кубарем перевернулся пару раз и распластался мертвым. Затем медленно стал таять, как льдинка под ярким солнцем.

– Вот так! – сказал Павел.

Но от тумана так же быстро и бредово отделились и помчались на них еще два клубящихся шара. Забелин поспешил дважды шарахнуть по ним – в один попал, в другой нет, но и сквозь первый пуля пролетела, лишь слегка колыхнув его. Шар на лету встряхнулся и продолжал мчаться, неотвратимо обретая звериные черты…

– Т-твою мать!

Этот отчаянный Пашкин возглас был совершенно понятен. Пять патронов в магазине – и два монстра. И сколько их там ещё вырвется из тьмы!..

Ни одного не вырвалось.

Выстрел ударил сзади. И тут же второй. И обе твари, уже почти превратившиеся в жутких монстров, кувырком полетели наземь.

А та мгла – она спешно поползла назад.

Княженцев изумленно обернулся.

На тропке стоял высокий мужчина в зеленой форменной куртке лесника. В руках его – стволом вниз – был армейский карабин.

– Добро пожаловать в наш дивный новый мир, – негромко молвил лесник.

Что-то необыкновенно располагающее было во всем облике этого человека: рослого, подтянутого – не мундир ведь кавалергарда был на нем, а все равно казалась его униформа щеголеватой, ловко сидящей на стройной плечистой фигуре.

И немолод он был – заметно. Густые, чуть волнистые волосы с проседью, седые пряди и в усах, и в окладистой бороде. В общем – лет под пятьдесят.

– Здравствуйте, – сказал за всех Аркадий.

– Мое почтение, – лесник улыбнулся. – Напугались?

И голос приятный: баритон с учтивыми модуляциями, выдающими воспитанного человека.

– Не успели. – Пашка щелкнул предохранителем «макара». – Хотя картинка – мама, не горюй…

Мрак пропал. Словно и не было его, исчез совсем. Оставил трех мертвых, истаивающих чудищ и исчез.

Лесник смотрел привычным взглядом, разве что давняя, давняя усталость оставила свой отпечаток на его лице, если б всмотреться повнимательнее… Но нашим парням было не до внимательных всматриваний. И даже не до невнимательных.