Сергей Валов - Ловцы душ на «Обероне» [publisher: SelfPub]

Горбун только на мгновение представил себе эту радужную и полную счастливых мгновений картину, как тут же едва не пропахал носом от увесистого тычка в спину.

– Что? На ходу заснул, раззява? – один из многочисленных коллег по цеху бесцеремонно отпихнул его в сторону и, набычившись, продефилировал мимо, демонстративно поигрывая мышцами.

– Вот вы где у меня скоро будите! – обиженно тявкнул ему в след калека и, с ненавистью сжав свой волосатый кулак, погрозил им верзиле.

– Помечтай, помечтай… Для таких как ты, это полезно.

И тут случилось невероятное. Впервые Фабио не проглотил обиду, а с отчаянным криком бросился вперед. Нет, он не стал подленько нападать со спины а, оббежав эту невозмутимую гору мышц, обрушил град ударов на его твердый как камень живот.

Громилу очень позабавило то, с каким остервенением сие оскорбленное ничтожество пыталось причинить ему боль. В своей прошлой жизни он был успешным цирковым борцом с кучей всевозможных титулов и поэтому, без видимых усилий, сумел перехватить и жестко зафиксировать его слабые ручонки. Затем, на всякий случай, нанес чувствительный удар ногой в пах и брезгливо отшвырнул воющее от боли тело к стене.

– Лучше добей меня! – истерически взвыл Фабио. – Иначе рано или поздно я найду возможность отомстить тебе.

– И мстя моя, будет страшна! – презрительно изрек обидчик и окончательно добил его своей любимой репликой: – Запомни, как следует: танки клопов не давят.

Потом ему стало немного совестно, за то, что вот так, без веской причины втоптал в грязь одного из своих собратьев по цеху, тем более самого слабого и беззащитного.

Ведь как ни как, а убогого мог обидеть каждый… Причем без риска быть наказанным. И тогда гора мышц, задумчиво почесав переносицу, проурчало с легким намеком на сочувствие:

– Сам виноват. Не хрен было кидаться. И вообще, какая муха тебя сегодня укусила?

– Не твое дело, кусок дерьма! – визгливо ответил калека.

– Ну, как знаешь?

Бывший борец развел руками и степенно направился по своим делам.

А Фабио злобно и бессильно воя, продолжал корчиться от боли на полу. Он так и не смог подняться, и остальные Инквизиторы, проходя мимо, в лучшем случае удостаивали его оскорбительной шуткой, а кое-кто не ленился, и одаривал увесистым пинком.

Сознание униженного палача немного помутилось, и в этот момент он решил, что с сегодняшнего дня не будет ни каких бань, «пивасика» и публичных домов. Он больше не собирается терпеть подобных унижений и станет откладывать, с таким трудом, заработанные деньги для найма толкового кулачного бойца, который по первой его команде придет и намылит холку этим самоуверенным и зарвавшимся мордоворотам.

Фабио не первый день околачивался в Преисподней и прекрасно понимал, что для этого ему понадобиться немыслимое количество денег. Как ни как, а среди его постоянных обидчиков и задирал прочно прописались профессиональные драчуны, которые держались спаянной кучкой и постоянно совершенствовали свое умение в трактирных драках стенка на стенку, или обычных потасовках один на один. И поэтому ему предстояло весьма серьезно потрудиться над тем, чтобы самые авторитетные Инквизиторы начали его бояться, а потом и уважать.

Однако нет, худа без добра и теперь у него появилась цель. Настоящая цель, ради которой он был готов пожертвовать многим.

Незапланированная трансформация в собственное тело проходила настолько болезненно, что Константин с величайшим трудом сдерживал рвущиеся на свободу проклятия.

Обретение плоти было сопоставимо с тяжелыми родами, только в отличие от их классического течения он, если выразиться абстразно, испытывал двойные муки: как стремящегося к свету младенца, так и истекающей кровью, от множества порывов, матери, у которой, к тому же, это все происходило впервые, да еще и с серьезными осложнениями.

Когда реальность наконец-то заключила его в свои четкие границы, Ярославцев не стал торопиться, и посвятил свои первые минуты проверке работоспособности и степени чувствительности заново обретенных конечностей.

Не хватало еще, оказавшись на полу, беспомощно переваливаться, с боку на бок, не имея возможности пустить в дело свои затекшие и онемевшие чресла.

Однако дальше медлить было нельзя! Воздуха в клоновой оболочке становилось все меньше и меньше, а тонкий патрубок, присоединенный к нему вместо пуповины, уже не справлялся с многократно возросшим потреблением питательной жидкости. Он был рассчитан лишь на поддержание тела в глубоком коматозном состоянии, и не более.

Ярославцев аккуратно и почти бесшумно продрал дыру в своей родовой тюрьме и, отсоединив от живота присоску, предусмотрительно завязал ее узлом. Мало ли… Ведь никто не гарантировал ему стопроцентное отсутствие некого контрольного пульта, с бдительным круглосуточным дежурным, который тут же определив подозрительное снижение давления питательной жидкости, запаникует, и решительно объявит тревогу.

Но, кажется наш капитан, сильно перестраховывался, и значительно переоценил технические возможности этого мира.

Полностью обнаженный он, в первую очередь, превратившись вслух, терпеливо провел без движений на холодном полу не менее четверти часа, пока полностью не убедился в том, что никто так и не заинтересовался несанкционированной загрузкой его Души в одну из трех десятков хранившихся здесь телесных копий.

Впервые минуты после своего суррогатного рождения Константин психологически был схож со зверем, выскочившим на белый свет из дремучего, заповедного леса. Он ощущал себя матерым волком загнанным охотниками на чужую территорию. Одно только радовало: столь болезненное обретение плоти каким-то образом не только возродило его прежние способности, но и прибавило новые! Потом он вспомнил о разговоре с Алишей и все, сразу же встало на свои места.

Поэтому перво-наперво он опробовал телепатический навык и с легкостью просканировал находившиеся рядом помещения на предмет наличия оружия, подслушивающих устройств и приборов скрытого наблюдения.

Вопреки его опасениям окрестности оказались девственно чисты, и это обстоятельство значительно облегчило его задачу.

Примерно в трехстах метрах за несколькими перегородками он почуял присутствие живого существа. Однако оно стояло неподвижно и пока не представляло дня него угрозы.

«Ну, что, пехота? Попылили…». – Подумал Ярославцев и хотел, было перед уходом уничтожить все свои оставшиеся копии. Но, еще раз тщательно пересчитав их, решил не испытывать судьбу, и оставить все как есть. Ведь согласно инструкции, полученной от Алиши, шум ему следовало поднимать, только после выхода на поверхность, не раньше. А пока для начала следовало бы разжиться примитивным холодным оружием, и какой никакой одежонкой. Щеголять, потрясая своим волосатым достоинством, он не привык, ибо до сих пор считал себя начитанным и в меру воспитанным мальчиком.