Алексей Платковский - Земля Лишних. Беги, хомячок, беги

— Вы уверены, мистер Северов? — хмуро посмотрел на меня судья.

— На все сто, ваша честь, — улыбнулся я во всю ширь. — Этот подонок собирался прикончить всех нас, потому что его тайна вскрылась. У него был глушитель, всё прошло бы тихо. Нам просто повезло выжить, ваша честь.

Улыбка сползла с лица Мигеля. Он что-то прошипел на испанском.

Мне уже не было до этого дела.

Заслушали ещё парочку свидетелей.

Судья минуту или две хмуро осматривал притихшую толпу.

— Виновен в покушении на убийство. Приговаривается к смерти через повешение. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Молоток опустился с громоподобным стуком.

Установить связь Мигеля и налётчиков так и не смогли. Латиносы ничего толком не знали, они даже не были в курсе, куда едут и как зовут их командиров-гринго. Подельники Мигеля сказали, что во время ночного боя он им лишь приказал не высовываться и оставить склады без охраны. О самом нападении они не знали.

— По делом паршивцу, — Бернард выглядел довольным. — Алекс, ну ты и глазастый! Я в той темнотище ничего толком не разглядел. Если бы не ты, подонок ушёл бы от кары! Держи краба!

Я подставил ладонь.

“Шлёп!” — у меня аж уши заложило, а правая рука потеряла всякую чувствительность.

Хотелось потрогать уши и нос, проверить, не выросли ли они, как у Пиноккио.

Вот вроде бы хорошее дело сделал, избавил мир от подонка.

Но осадочек остался.

Не успела довольно гудящая толпа разойтись, как почти сразу же на площади начали сколачивать виселицу.

— Быстро тут всё. Никак не привыкну, — заметил я вслух.

— А чего кота за хвост тянуть? — Антон с Ариэль постоянно обнимались, словно хотели стать одним целым, так сильно они вжимались друг в друга. У обоих с лица не сходили глупые улыбки. Несмотря на то, что оба за прошедшие сутки явно сбросили кило по пять и спали от силы несколько часов, выглядели они невероятно счастливыми. Я им даже слегка завидовать стал. — Помимо того, что дело вполне ясное, так ещё и лишних денег на содержание тюрем ни у кого нет. Кормить дармоедов здесь не принято, если не смертный приговор, то шахты.

— С мелкими нарушениями тоже шахты?

— Нет, конечно же. Есть ещё общественные работы. Здесь всегда есть чем заняться на благо города: обновить ограду, ливнёвки, почистить канализацию, покрасить фасад мэрии. Да мало ли чего придумать можно! Если что-то серьёзнее, например, драка с тяжкими телесными, то могут отправить в федеральную тюрьму. Там народ гоняют обновлять трассы, прокладывать телеграфы и всё такое. Инфраструктуры катастрофически не хватает, а та, что есть, быстро ветшает. Ладно, извини, нам надо идти.

И “двухголовый монстр” сладкой парочки упорхнул в сторону гостиницы.

— Антариэль, — глядя вслед удаляющимся товарищам, сказала Хелен.

— Прости?

— Это я их так решила для себя называть. Они словно две слипшиеся пельмешки, уже не поймёшь, где чьё тесто и мясо. Ты меня понимаешь?

— Ещё бы. Классно придумала! Антариэль, — попробовал я на вкус новое слово. — А что, звучит.

— Они меня и раньше своими сюси-муси подбешивали, но сейчас, после того как они… Ну, это… — девушка внезапно для меня зарделась, стесняясь произнести слово “секс”.

— Я тебя понял, — пришёл я ей на выручку.

— Ну вот. Я сегодня их как увидела, так прямо захотелось чего-нибудь солёного съесть, чтобы не блевануть от той патоки, что от них исходила.

— Чужое счастье порою сложнее пережить, чем собственное горе, — озвучил я пришедшую на ум мысль. Надо бы записать, красиво получилось…

Хелен моё творчество не оценила, буркнула что-то невнятное про “прошвырнусь по магазинам, буду поздно, не жди”, сжала губы, и маленьким торнадо унеслась на шопинг.

— Женщины. Такие непредсказуемые. Но даже в гневе прекрасны, — раздался за спиной голос Сандерса.

— Женщина из ничего может сделать три вещи: салат, шляпку и скандал, — не оборачиваясь, произнёс я.

— Мой друг, чтобы завоевать женщину — требуется терпение, чтобы удержать — внимание, чтобы потерять — равнодушие. Никогда не играйте с женщиной: вы же не знаете, а вдруг, она играет лучше вас, — миллионер встал рядом и, как и я, смотрел вслед уходящей девушке.

— Давайте считать, что этот импровизированный конкурс цитат и афоризмов вы выиграли, и закроем тему.

— Алекс, что с вашим настроением? — голос Сандерса оставался ровным, словно он спрашивал о погоде.

— Не люблю врать.

— Это касается вашего потенциального ответа или…?

— Или.

— Что ж, не согрешив — не покаешься, а не покаявшись — не обретёшь спасение.

— Дик, пожалуйста, не надо.

— Простите, Алекс, не смог удержаться, — Сандерс улыбнулся одними уголками губ.

— У вас хорошее образование и эрудиция, но вряд ли вы пришли сюда, чтобы похвастаться этим фактом.

— Вы правы, у меня к вам дело. Давайте где-нибудь найдём тихое спокойное место, чтобы обсудить его как и подобает джентльменам, за бокалом чего-нибудь горячительного и с сигарой. Что скажете?

— Вчера я выбрал свою норму алкоголя на год вперёд, и никогда не курил. Особенно сигары. Покажете, как это делается?

— О, уверяю вас, ничего сложного, — улыбка Сандерса стала чуточку теплее. — Предлагаю посидеть в “Блю Дор”, у них подают отличные стейки. Я угощаю.

— От такого предложения сложно отказаться, — я чуть склонил голову, благодаря за приглашение.

— Надеюсь, сегодня я ещё раз услышу эту фразу, — произнёс миллионер с улыбкой Воланда, подкупающего Маргариту золотой подковой, усыпанной алмазами.

Он прекрасно знает, что от предложений таких людей не отказываются. Тем более, если вы друзья.

Надо отдать должное, что-что, а в красивой жизни Сандерс понимал лучше меня.

Проблема небольших (по земным, конечно же, меркам) городов Эдема в том, что в них редко бывают заведения уровнем выше итальянской пиццерии. Лоусвилю повезло, три года назад семья французских рестораторов из Ле Мана, уставшая от бесконечных налогов и вконец распоясавшихся мигрантов, решила эмигрировать в новый мир. Наевшись европейской политкорректности дома, Жан-Жак и Илен добрались до Техаса, где и решили осесть среди непривычно грубых, но открытых и жизнерадостных людей.

— Молодое “Шато д”Арманьяк” просто превосходно. Зря вы отказались, Алекс, — Сандерс пригубил бокал и зажмурил глаза, словно кот, дорвавшийся до валерьянки.

— Вам как-нибудь стоит попробовать стейк с колой. Вы не знаете, что теряете, — я подцепил вилкой очередной кусок божественного мяса, отправил его в рот и забил большим глотком шипучки.

Знаю, что такое сочетание пошло, особенно в “Дор Блю”, жемчужине местного ресторанного бизнеса, но ничего с собой поделать не могу. Пить вино не тянет, заменять его виноградным или грейпфрутовым соком — слишком сладкие, а вот кола — самое то. И вкусно, и полезно — содержащиеся в ней щёлочи и прочие химические гадости отлично помогают желудку в процессе переваривания мяса. Если, конечно, один мой знакомый медик не подшутил надо мной. К чести хозяина, лично решившему обслужить “дорогих гостей” (Сандерс арендовал единственный приватный кабинет на весь вечер), Жан-Жак и ухом не повёл, когда услышал мой заказ.